Отголоски прошлого - Дариуш Ришард

Шивилла устало поплелась в дальний угол каюты, где у нее стоял большой таз и кувшин. Из приоткрытого оконца сквозило, и на воде в импровизированном умывальнике то и дело возникала едва заметная рябь, искажая бледный диск почти полной луны. Девушка, словно с брезгливостью, обмакнула туда кончики пальцев, окончательно разбивая отражение на множество осколков, а потом окунула ладони, зачерпнула полные пригоршни и уронила маленький водопад брызг. По водной глади пошли круги, она запузырилась, и тут в самом центре таза всплыл какой-то предмет. Вернее, он не всплыл, а сам вынырнул со дна, где его и в помине быть не могло… Из воды поднялся направленный вверх длинный ноготь-коготь, а за ним показалась бледная рука, которой он принадлежал. Она с укором покачала гуттаперчевым указательным пальцем, и какой-то далекий голос глухо произнес: «Должо-о-ок!..»… Гайде вскрикнула и отскочила назад, налетела спиной на судового врача и в страхе сжала его руку.

— Ты это видел?.. Ты это слышал??? — язык у нее заплетался от волнения, а глаза испуганно бегали.

— Нет, я ничего не слышал, — Ларри тоже немного струсил, но скорее за компанию. — Что случилось? Что ты видела?..

— Эммм… Ничего, — капитанша быстро взяла себя в руки и вернула себе подобающее лицо. Раз уж доктор ничего не видел, а врать он ей не станет, то лучше не культивировать образ сумасшедшей. — Можешь просто сам посмотреть… Вон там… — попросила она, указав в угол.

Лауритц подошел к умывальным принадлежностям — мало ли, вдруг туда заполз пресловутый огромный паук, которого нужно прихлопнуть, — но ничего подозрительного не обнаружил. Он поплескался в воде, а потом вылил содержимое таза за окно и продемонстрировал девушке его чистое блестящее дно.

— Пусто. Ничего нет, — констатировал он. — И в кувшине тоже.

— Ну и хорошо… Значит, просто померещилось, — выдохнула Гайде, но что-то маловато облегчения было в ее вздохе. — Ларри, мне же нужно пару часиков вздремнуть… Ты можешь сегодня спать со мной?.. Ну, в смысле, просто спать. А еще лучше… Можно я временно перекантуюсь у тебя в лазарете?

— А ты объяснишь, наконец, с чем это связано и что с тобой творится?..

— Ммм… Нет.

— Ладно… Можно, конечно. Я от тебя ни на шаг не отойду, если потребуется.

В детстве Шивилла Гайде была не очень чистоплотным ребенком. Во-первых, потому что немногие маленькие дети любят мыться. А во-вторых, она побаивалась воды и не любила мокнуть лишний раз, даже плавать научилась через силу. Когда-то маленькая девочка с рыжими кудряшками боялась ночью подходить к умывальнику, опасаясь, что оттуда вынырнет чудище морское и утащит ее за собой. А теперь этот старый, давно забытый и пылившийся в закромах памяти страх всплыл в сознании уже взрослой женщины…Сейчас она свернулась клубком на непривычно узкой лазаретной койке и следила за врачом, который тревожно мерял помещение шагами, то и дело пересекая прямоугольник лунного света на полу.

— Не мельтеши, пожалуйста. Меня от этого укачивает, — капризно попросила она. — Ты не будешь спать?

— Что-то не спится мне.

— Мне тоже…

— Но тебе нужно набраться сил. До рассвета осталось не больше трех часов…

— Сон больше не придает мне сил, наоборот, выматывает… Я боюсь возвращаться туда, куда приводят мои сновидения. Я вижу отца — он зовет меня к себе в могилу на дне морском… И это еще наименее худшее из того, что может привидеться.

— Не бойся, — Ларри присел рядом с ней, и девушка снова умостила голову у него на коленях, как на подушке, устроившись поудобней. — Ты бы сама раньше согласилась с тем, что бояться нужно не сновидений и мертвецов, а реальности и живых людей. А твой отец… Я думаю, он просто хотел попросить у тебя прощения за то, что сотворил. Ты ведь его простила?..

— Да… Я не вправе осуждать, потому что сама ничем не лучше его.

Доктор не стал переспрашивать, в каком это смысле она не лучше и не забыли ли его опять во что-то посвятить…

— Спи давай, горе луковое, — вздохнул он, погладив ее по огненно-рыжим волосам, и тихонько напел:

Нас ожидает опаснейший путь,Вряд ли удастся спокойно уснуть,Но что-то придумаем я или ты…Если наступят кранты.Хлопает парус и мачта скрипит,Хельмут надрался и в трюме храпит,Клюв свой закрыл, наконец, попугай,И ты поскорей засыпай…

На что Шивилла широко улыбнулась и крепче зажмурилась, сдерживая смешок, а потом заснула… Или просто сделала вид, что заснула, чтоб поскорее избавить себя от колыбельных.

Глава 20. Девятый вал

Если твердь небесная еще не обрушилась на твердь земную, и солнце, несмотря ни на что, продолжает вставать по расписанию, значит, не все еще в этой жизни потеряно… Рассвет принес утешение и уверенность в завтрашнем дне, но совсем ненадолго. В лучах утреннего солнца на горизонте за кормой «Сколопендры» показалась пара кораблей, возникших словно бы из ниоткуда. На самом же деле они явно уже не первый час сидели на хвосте у пиратов (а все без исключения сколопендровцы теперь себя могли считать не иначе как самыми настоящими пиратами), но их белые паруса стали заметны на фоне лазурного неба только после того, как над водой рассеялся туман. Поначалу беглецы рассчитывали без особых затруднений оторваться от преследователей, но когда стало заметно, что с каждой склянкой расстояние между ними медленно, но неумолимо сокращается, они запаниковали.

— Проклятье! — мадам Гайде со всей силы треснула кулаком по планширю капитанского мостика, на что древесина отозвалась печальным скрипом. — Чтоб их всех побрал Морской… — она осеклась, заметив множество испуганных и осуждающих взглядов, в однозначной просьбе устремившихся на нее. — Морской котик. Морской котик, я хотела сказать. У нас же было преимущество в скорости, так в чем же проблема сейчас?.. Кто сачкует?!

— Никто не сачкует, капитан, — отповедь первого помощника ей не понравилась, ведь он обратил ее внимание на то, что… — Если теперь у нас и есть превосходство, то мизерное и исключительно по счастливой случайности. У нас перегруз, ты сама прекрасно это знаешь и знала еще тогда, когда мы загружали трюм. Наш груз не рассчитан на такие гонки. Вот если бы выкатить из трюма три-четыре бочки золота…а лучше полдюжины, да выбросить их за борт к чертям морским как балласт…

— Об этом не может быть и речи! — воскликнула девушка, резко отшатнувшись назад и на долю секунды скрестив руки на груди так, словно пыталась сгрести и прижать к себе невидимое сокровище.

— Почему же, речь-то как раз может быть. Хошь не хошь, а придется тебе сделать этот выбор. Выбери ценнейшее из ценного, сохрани то, что тебе дороже всего, а от остального придется избавляться. Ты же сможешь оставить себе алмазы, жемчуга и кристаллы…

— Нет! Давай тогда лучше просто выкинем что-нибудь другое…

— Хм…прости, но что-то мне не по нраву ход твоих мыслей в последнее время, — хмыкнул одноглазый. — Что «другое» ты предлагаешь? Может быть, людей?

— Ха-ха, — металлическим тоном проговорила капитанша, — очень смешно. Я предлагаю пушки. Они же до буя весят вместе с лафетами, тем более что от одной мы уже избавились еще на острове. А без пушек нам и ядра не нужны… И, раз уж на то пошло, то и порох тоже.

— Гениально. А если нам все-таки придется вступить в бой, ты прикажешь швыряться во врага сережками и колечками?

— Ну, оставим тогда пару… Нет?.. Ну, Бертоло… Тогда сам что-нибудь придумай, прошу тебя, не заставляй меня разрываться между всем, что мне дорого.

— Я и не могу тебя заставить, ты же капитан, я могу только предложить что-то или посоветовать, а уж твое дело — согласиться или отказаться… Вот Хельмут, который сейчас сидит в трюме, со мной бы точно не согласился. Он на капитанском месте сейчас поступал бы точно так же, как ты… Я давно его знаю, и хоть мы никогда не водили большой дружбы, я всегда его уважал. Но нужно признать, что в последние годы он совсем сбрендил. А ты — нет. Ты должна трезво отдавать себе отчет в происходящем и понимать, что если проблему игнорировать, она от этого никуда не денется. Если ты будешь упорно убеждать всех в том, что у нас нет перегруза, он от этого не исчезнет, а от того, что ты просто пожелаешь, чтоб корабль шел быстрее, он не пойдет, — старик положил широкую ладонь девушке на плечо, но она вздрогнула, будто это прикосновение ее обожгло, и отдернула руку. Внезапно ее осенило.

— А если пойдет?! Стоит мне только того пожелать и произнести вслух… Я пожелаю, я прикажу, и он пойдет!

Рыжекудрая рванула прочь с капитанского мостика мимо своего старпома, на ходу споткнулась, и ее нога выскользнула из сапога. Не останавливаясь, она скинула и второй и босиком побежала к себе в каюту, по пути столкнувшись с судовым врачом.