Триумф Академии - Дэвид Брин

Селдон чувствовал, что Горнон следит за ним. Гэри никогда не нравились экзамены. Это было одной из причин, заставивших Селдона закончить университет в двенадцать лет: ему хотелось поскорее превратиться из ученика в учителя. Но сейчас он ощущал возбуждение.

«Что там обещал Горнон? Ответ на один из мучивших меня вопросов?"

Ну да, существовала проблема коэффициентов отвлечения. Полного понимания всех факторов, которые пятнадцать тысяч лет использовал Дэниел для поддержания стабильности и безопасности Галактической Империи. Гэри понимал, каким образом обеспечивают консерватизм традиции «бао цзин» и система мастеров-подмастерьев. Социальная структура пяти каст добавляла элегантности. Той же цели служили искусно спроектированные лингвистические усовершенствования Галактического Стандарта — языка столь избыточного, что новые слова и понятия внедрялись в него со скоростью ползучих ледников.

Тем не менее проблема оставалась. Всего этого было недостаточно. Ничто не объясняло, каким образом можно так долго сохранять покой и безмятежность на двадцати пяти миллионах планет.

— Ты хочешь сказать… что та штуковина…

Гэри поднес руку к голове и приподнял край шлема. Его тут же затопила волна эмоций. Внезапно он люто возненавидел робота и отчаянно захотел отвернуться от панорамы. Вернуться к друзьям и уставиться в иллюминатор, смотревший на запад.

Гэри позволил шлему опуститься на место. Раздражение моментально исчезло. Он хрипло прошептал:

— Ментальное внушение! Ну конечно… Если это могли делать Дэниел и некоторые из его собратьев, почему нельзя было наладить производство специальных позитронных мозгов для каждого мира? Двадцать пять миллионов — не такая уж большая цифра, особенно если у тебя в запасе есть тысячи лет…

Он обернулся и искоса посмотрел на Горнона.

— Неужели это возможно? Держать под контролем население целой планеты?

Робот улыбнулся.

— Не только возможно, профессор. Этот метод был испытан самым древним роботом-менталиком на свете. Р. Жискар Ревентлов первым додумался использовать данный прибор для оказания влияния на все население планеты. Нужно было получить нервные электрические характеристики каждого, просеять их, а потом оказывать мягкое, но неуклонно повторяющееся влияние, постепенно приближаясь к спектрам резонанса, которые символизируют спокойствие. Единодушие. Доброжелательность. Достаточно сказать, что эти машины названы в честь Жискара. Они стоят на страже мира и покоя человечества… Подозреваю, что в ваших уравнениях для них уже приготовлено место.

Гэри кивнул. Он не отрывался от иллюминатора, но уже ничего не видел. Ум Селдона был занят математикой. Все тут же встало на свои места. Так вот почему большинство извержений хаоса не успевало причинить вреда и гасло само собой, как гаснет огонь в отсутствие кислорода! Вот почему так мало людей обитает на мелких планетах, хотя для жизни пригоден любой астероид хоть на краю света. Жизнь в глубоком космосе несовместима с механизмами отвлечения. Естественно, поощрять ее не следовало.

«И все же эти „Жискары“ работают не так хорошо, как работали в незапамятные времена. Взрывы хаоса стали более частыми, несмотря на все попытки подавить их. Остановить волну заразы сможет только падение Империи. Через несколько лет эти устаревшие методы неизбежно исчерпают себя».

Он представил себе, что могло бы случиться, если бы это устройство ментального убеждения когда-нибудь было выведено на орбиту Терминуса.

«Это не оказало бы на энциклопедистов большого влияния. Мы отбирали их для сопротивления давлению темных веков от феодализма до фанатизма. Даже если бы этот ментальный излучатель повлиял на большинство граждан Академии, они не позволили бы себе долго ходить по струнке. Индивидуалисты, которым призыв к конформизму что нож острый, начали бы вынюхивать каждую аномалию и в конце концов обнаружили бы эту штуку. Дэниелу придется заставить все эти „Жискары“ самоуничтожиться в ближайшую сотню лет, иначе мои ребята найдут их!» И тут Гэри с удивлением понял, что отчаянно гордится своим первым и величайшим созданием. Забавно… Ему казалось, что открытие последнего и самого значительного коэффициента отвлечения будет более волнующим. Но в этом способе управления обществом не было ничего элегантного. Он не мог тягаться с психоисторией. Скорее это была дубинка, способная сшибать ветки, лишние, с точки зрения математики, и силой загонять обратно в рамки уравнения, описывающие поведение людей.

«Немного похоже на мою Вторую Академию», — подумал он, испытывая удовлетворение от собственной иронии.

— Горнон, я знаю, что ты с самого начала собирался сделать это. Должно быть, у тебя была некая хитрая причина показать мне «Жискары». Тем не менее прими мою благодарность. Всегда полезно увидеть проблеск истины. Даже перед смертью.

Их пилот обещал, что следующий этап путешествия будет коротким. Горнон отказывался давать более точные ориентиры, но когда они приблизились к сектору Сириус, Гэри с болезненной ясностью понял, где именно закончится их полет.

Он проводил время, уткнувшись в «Детскую энциклопедию». Листал ее почти наугад, руководствуясь извращенным желанием обнаружить запретные идеи, которые он долго считал предрассудками или вздором.

«Почти столь же опасным является „Евангелие Единообразия“. Различия между нациями и расами человечества требуется сохранять, так как они есть условие дальнейшего развития прогресса. Одним из главных факторов естественного отбора у животных была тяга к странствиям… Физические странствия еще сохраняют свою важность, но тяга человечества к приключениям духа и мысли, страстным чувствам и эстетическим переживаниям намного важнее. Разнообразие человеческих сообществ — это горючий материал для Одиссеи человеческого духа. Другие нации, обладающие другими привычками, не являются врагами; наоборот, это благословение свыше».

Поразительный взгляд на вещи! Такие утверждения можно было услышать только от священнослужителей хаоса, воспевавших каждый ренессанс, пока тот не рушился в бездну насилия и не заканчивался очередным приступом солипсизма. Эти мысли звучали заманчиво. Попадались даже варианты психоисторических уравнений, в которых имелась крупица истины. Но когда хаос становился врагом, эти достойные мысли приходилось забывать. Каждый, кому пришло бы в голову петь хвалу различиям и дерзости человеческого духа, мог в мгновение ока потерять все.

По мере приближения к месту назначения Гэри все глубже погружался в изучение тенденциозно изложенных фактов, пытаясь представить себе, на что мог быть похож первый взрыв хаоса, когда бодрая и самоуверенная цивилизация Сьюзен Кельвин испытала такой ужасный крах, что земляне бежали в стальные пещеры, а космониты отвернулись от любви.