Лисий хвост, или По наглой рыжей моське - Светлана Жданова

Но вот любить его – сущее наказание.

– Так значит, лэй’тэ с товарищами мотается по миру и подбирает чужих детей? – продолжила я допрос. Ну, интересно же, с кем я умудрилась связаться.

– Не только. Правда, пока он молод и еще жив старший лэй’тэ, Рейвар занимается этим большую часть времени, опыта набирается. Но время идет, и лет через пять ему все реже придется уезжать.

– Почему?

– А кто будет за Двором присматривать? А за детьми? А ребят воспитывать?

– Детьми? Разве Нелли – не единственный сын? – слегка прибалдела я. И что я еще не знаю об этом ушастом? Может, его на родине гарем ждет? Любовница-то – не жена!

Елна каркающе рассмеялась:

– Единственный. Надеюсь, на данный момент. Сама подумай, куда нам девать привезенных детей? Чаще всего они испуганы и совершенно дикие, в нормальное общество не выпустишь, не то что в семью отдавать. Их сначала бы отмыть да откормить. Таких порой привозят… – В уголках глаз старой женщины появилась влага.

– Могу себе представить, – поежилась я. Детей и животных мне всегда было жальче всего. Они-то ни в чем не виноваты.

– Ну, вот и приходится их держать на территории Двора, пока они не пообтешутся и их не заберут в семью четвертым ребенком. Правила у нас такие, четвертого приемного брать, – пояснила женщина. – Почетным считается – значит, и дом полная чаша, и семья обеспеченная да надежная. Плохим родителям ребенка не доверят. Но ведь некоторым малышам трудно поверить, что их мучения закончены, и мы очень постараемся позаботиться о них.

– После плохого в хорошее всегда трудно верится.

– Но ведь если было плохо, это не значит, что хорошо быть не может, – с нажимом в голосе сказала Елна. Еще одна провокаторша на мою бедную рыжую голову.

– Ага. Полоса белая, полоса черная. Полоса белая, полоса черная. А потом… хвост! – В моем случае рыжий. И уши.

– Маленькая, бедненькая лисичка, – умильно улыбнулась женщина. – Жизнь такая… и только от тебя зависит, насколько широки будут эти полосы. Надо уметь ценить добро и искать хорошее в неудачах. К тому же такой, как ты. А то станешь еще подобием черной мымры!

Это меня заинтересовало, и я долго расспрашивала Елну, отчего чернеют хвисы и правдив ли рассказ Юстифы.

– Она приехала сюда лет пять назад. С ходу очаровала авеорского маркграфа, после чего, примерно через полгода, он казнил свою жену, обвинив ее в заговоре против себя. Его наследный сын пробовал что-то сделать, но его признали пособником и сослали на каторжные работы. К счастью, старшая дочь успела прихватить младшую и сбежать в третье графство. Местный владыка женил на ней одного из своих сыновей, заключив тем самым шаткий мир с авеорцами.

– И теперь они дружат против Сенданского графства, так?

– Так, маленькая.

– Не люблю политику, – нахмурилась я.

– Рейвар ее тоже не жалует. Каждый раз, когда надо отправиться в очередное путешествие, ходит к брату консультироваться по этому поводу – тот-то лучше знает все тонкости.

У меня шерсть на загривке… э-э, то есть волосы на затылке зашевелились. Я настолько перестала себя контролировать, что даже не смогла подавить презрительную гримасу.

– И чего нахохлилась? Октинхейм не белый ягненок, но он правитель своей страны, и не такой, как этот Бартоломео, заботившийся только о своем благосостоянии и удовольствиях. Полукровок с младых когтей стараются воспитывать в обстановке понимания своей ответственности перед такими же, как ты. Нас слишком не любят все остальные, чтобы вносить разлад еще и в свой дом. И Рейвар почти не злится на брата. Он понимает, в какое положение они попали. Для него долг важнее всего, важнее собственной жизни.

– Я это уже поняла. Ему каска на мозг жмет.

– Что? – не поняла меня Елна.

– Да так. – Не буду я говорить этой старой женщине, кем считаю столь дорогого ей кумира.

Дело семимильными шагами двигалось к вечеру. Елна чего мне только не рассказала! Такое впечатление, что я теперь их дворовых знаю лично по именам и родословной. И зачем мне столько информации, раз я домой собралась в ближайшее время? С другой стороны, полукровок гвардии я теперь навряд ли перепутаю с остальными. Но вот одно для меня так и осталось загадкой.

– Елна, – протянула я, – а Рейвару сколько лет?

– Он молодой еще… для его крови. Вампиры живут около пятисот лет, оборотни – на сотню меньше.

Ой, что-то мне плохо! Это с какой древней рухлядью я связалась?

– Чего ты перепугалась? Рейвар младше Хельвина на восемь лет. А тому через пару месяцев полвека исполнится. Дальше считай сама.

Посчитала, причем три раза, с испуга каждый раз получались разные цифры. Хотя бы потому, что в первый раз я прибавила восемь, потом как-то странно отняла и только чуть поостыв, поняла, что Рейвар хоть и старый… но в пределах допустимого.

Спрашивается, чего я так разволновалась, раз решила вернуться побыстрее домой, выставив свое безнадежное чувство на холодок? Неисповедимы дороги женских размышлений!

Но не успела я по этому поводу попереживать, как в палатку влетел расхлестанный, задыхающийся Фарт:

– Там… на нас напали… Нелли ранили.

– Где? – вскочила я.

– Рейвар в курсе? – Это начала подниматься Елна.

Фарт отрицательно тряхнул головой, покосившись на меня. Ну да, если Файта оказалась очарована Рейваром, а ее муж с ходу доверился ему, то вот этот блондинчик поглядывал на полукровок настороженно. Понятно, почему он ко мне побежал.

– За Рейваром, быстро! – безапелляционно гаркнула Елна, так что Фарт весь вытянулся. – А я…

Дальше слушать не стала. Страх за мальчишку пересилил все терпение и последний разум. Даже не помню, как я выскочила из палатки. Ноги сами несли в сторону – вниз вдоль берега реки. Они были так близко, что вчера вечером мы с Файтой слышали, как Мики и Фарт играют что-то залихватское… и как кто-то молоденький пытается подыгрывать им неловкими руками. Мой добрый мальчик!

Разум более-менее вернулся чуть позже, когда я смогла, наконец, увидеть его, дотронуться, заглянуть в огромные лазоревые глаза.

– Нелли? Как ты, мальчик мой? – Это сухое карканье – мой голос?

– Жив… пока…

У меня в глазах потемнело:

– Что с тобой, где болит, маленький?

– Лиса, ты меня удушишь! Ой, мои ребра! Ты меня добить решила?

Чуть ослабив хватку, я удостоверилась, что Нелли хоть и бледный, но вполне живой и в ближайшие пять минут помирать не собирается, и только тогда отпустила его, взяв просто за руку. Уф, перепугалась.

Из пореза на лице шла кровь, заливая шею и рубашку. Судя по тому, что до моего нашествия (по-другому и не скажешь) Файта прижимала к его ребрам тряпку, там у него тоже рана. Но мальчишка выглядел возбужденным и очень активно завозился в моих руках.

– Да все со мной в порядке. Зато ты бы это видела, Лиска! Он на меня с мечом, а у меня в руках только гитара… Я ему ею хрясь. А он ка-ак размахнется – и по мне. Ну, я отскочил, только слегка задело. Схватил, что первое под руку попалось и… Ой, за что! – обиженно прошипел Нелли, потирая затылок.

– Придурок! Куда ты лезешь? Что, храбрый очень или голова лишняя? А если бы тебя убили? Что бы я делала? Ты хоть иногда думай, мальчишка! И не только о себе. Глупенький мой. – Это говорилось уже сквозь слезы. Первый страх отступил, оставив меня разбитой и больной.

– Как вижу, нотацию тебе и без меня прочитали.

Ух, сейчас у меня кто-то еще отхватит! Насмехается он.

Я глянула на подходившего к нам Рейвара, намереваясь порвать на клочки и его… но тут же остыла, стоило только заглянуть в потемневшие, полыхающие глаза. Похоже, кое-кто перепугался не меньше меня. Вон какие глубокие морщинки на лбу и у губ. Сразу захотелось выпустить из хватки Нелли и обнять самого Рейвара. По-моему, он это больше заслужил. И обниматься с ним куда приятнее, кареглазый нелюдь крупнее, теплее и вырываться не будет… я почему-то в этом уверена.

Так, что-то меня опять не туда понесло. У нас тут проблема в виде пораненного подростка, а я… Хотя мысль недурна, можно потом пообнимать.

Чтобы прогнать неподобающие мысли, пришлось трясти головой и отворачиваться от ходячего соблазна.

– Что тут случилось? – Какой же у него голос! Почему я раньше не замечала?

– Я дремал в кибитке, собирался ночью подежурить, – пояснил четырехрукий, взявшийся за рассказ. – Файта ужин нам готовила, эти двое на гитаре бренчали. Тут из кустов вылезли трое типов с недружественными намерениями, – кивнул куда-то в сторону Мики. – Они наверняка решили, что женщина и парнишки – легкая добыча. Фарт, не шипи. Ты явно выглядишь моложе своих лет.

Что есть, то есть – в одних бриджах и распахнутой на груди жилетке, выглядел наш акробат максимум лет на восемнадцать. Да и сам по себе Фарт худой и по-юношески гибкий. Безволосая загорелая грудь, гладкие щеки только подтверждали первое мнение. И лишь хитрые, прозорливые глаза выдавали возраст и тысячи километров дороги. Красивый мужчина, надо признать.