Наконец пришла любовь - Мэри Бэлоу

Он отпустил ее руку и обнял ее за талию. Маргарет последовала его примеру, обвив рукой его талию и склонив голову ему на плечо. Этот жест отозвался в его жилах приятной пульсацией проснувшегося желания.

Его душа пребывает в покое, вдруг понял Дункан.

— Дункан, — сказала Маргарет, не поднимая головы, — я только что поняла, что сейчас я счастливее, чем могу припомнить за последние годы.

— Правда? — спросил он.

— Я нахожусь в очаровательном месте, — сказала она, — которое является моим домом. С мужчиной, который мне нравится, которым Я восхищаюсь и который доставляет мне… наслаждение. С мужчиной, с которым у меня завязываются романтические отношения.

— В конце аллеи есть беседка, — сообщил Дункан.

— Да, — сказала она, — Вижу.

— Приготовься, — предупредил он. — Когда мы придем туда, я собираюсь зацеловать тебя до безумия.

Маргарет рассмеялась и подняла голову, чтобы посмотреть на него. Ее глаза сверкали от веселья.

— Я бы разочаровалась в тебе, если бы ты этого не сделал, — сказала она. — Но предупреждаю, я намерена отплатить тебе тем же.

Дункан тоже рассмеялся, откинув назад голову и чувствуя себя беззаботнее, чем когда-либо за последние пять лет.

Они разжали объятия и взялись за руки, переплетя пальцы.

В летнем домике Дункан собирался зажечь лампу, которую обычно держали там, готовую к употреблению. Но в окна, выходившие на пять сторон, лилось достаточно света, чтобы искусственное освещение не понадобилось.

Обстановку составляли кожаный диван, два мягких кресла и круглый столик посередине. Они расположились вдвоем в одном кресле, Маргарет сидела у него на коленях, обвив руками его шею, а он обнимал ее за талию.

— Это мечта каждой девушки, — сказала она, — оказаться в таком чудесном месте в лунную ночь наедине с красивым джентльменом.

— У девушек такие неприличные мечты? — поддразнил он, потершись носом о ее нос.

— Не неприличные, — поправила Маргарет, — а романтичные. Девушки мечтают, чтобы их сердца трепетали, а по коже бегали мурашки блаженства. Они мечтают о том, чтобы их жизнь была прекрасна, как цветущая роза.

Она вздохнула.

— Неужели? — вкрадчиво произнес Дункан, прикусив ее нижнюю губу.

— Да. — Она прижалась губами к его губам. — В глубине души я все еще юная девушка. Я все еще мечтаю.

— Значит, я красивый джентльмен? — поинтересовался он.

Она снова рассмеялась.

— Наверняка, — сказала она. — Во всяком случае, мое сердце трепещет, а по коже бегают мурашки. Я уже на пути к блаженству.

— Можно, я составлю тебе компанию? — шепнул он у самых ее губ.

— Мм, — произнесла она с протяжным вздохом.

Дункан не был уверен, что не отозвался не менее продолжительным вздохом.

Они долго целовались, отрываясь друг от друга только для того, чтобы перевести дыхание. Но в их поцелуях не было пылкой страсти. Это придет позже, когда они вернутся домой и лягут в постель. Это не имело отношения к сексу. Это была романтика. Это была влюбленность.

Все это было очень странно — и даже соблазнительно.

Романтика более соблазнительна, чем секс?

Он даже не был уверен, что не ощущает аромат цветущей розы.

Почти все следующее утро Маргарет провела с миссис Даулинг. Экономка показала ей фарфор и серебро, они посидели над учетными книгами, а затем спустились вниз, чтобы осмотреть кухню и кладовые. Покончив с делами, Маргарет задержалась на кухне, чтобы выпить чашку чая с печеньем, только что извлеченным из духовки, и обсудить меню с миссис Кетеринг, кухаркой.

Домашние дела и знакомство со слугами доставили Маргарет удовольствие. Она остро ощущала, что это ее дом и ее слуги, чего не было в Уоррен-Холле.

Она чувствовала себя счастливой. И хотя она с удовольствием вспоминала ночь — они дважды занимались любовью, когда легли в постель и перед тем, как Дункан рано поднялся для утренней прогулки верхом, — но именно прошлый вечер она вспоминала с особым теплом в сердце.

В летнем домике они целовались с нарастающим пылом, но без страсти в привычном смысле, в предвкушении соединения, когда они придут домой. Между поцелуями они разговаривали, иногда надолго замолкали, ее голова лежала у него на плече, а его пальцы играли с ее волосами. И они то и дело смеялись.

Этот совместный смех приблизил Маргарет к тому, чтобы влюбиться в него. Она нечасто слышала, чтобы Дункан смеялся, и практически никогда, чтобы он беззаботно смеялся над глупостями, в общем-то не смешными. Она не могла припомнить, когда она сама смеялась с такой беспечностью и легкомыслием.

В этом смехе было взаимное доверие.

Она доверяла его внезапной решимости сделать их брак браком по любви. Он был открыт и честен с ней. Она хотела доверять ему. Ей это было необходимо.

Дункан тоже был занят. Он позавтракал в детской с Тоби, но остаток утра провел с мистером Лэмом, управляющим. Сразу после завтрака они отправились верхом осматривать фермы, принадлежавшие поместью.

Медовый месяц — чудесное время, решила Маргарет, но привыкать к повседневной сельской жизни ничуть не хуже. Наверняка они будут проводить здесь большую часть времени, по крайней мере несколько ближайших лет, пока не подрастет Тоби. И возможно, в детской вскоре появится еще один ребенок.

О, она так надеялась на это.

Дункан собирался провести середину дня с Тоби. Маргарет сказала себе, что она не возражает. Он предупредил ее с самого начала, что ребенок у него на первом месте. Мальчик только вчера приехал и нуждался в обществе отца.

Однако прямо перед ленчем, когда Маргарет переодевалась в своей гардеробной, раздался стук в дверь. Элен открыла ее. На пороге стоял Тоби с Дунканом за спиной.

— Вот ты где! — воскликнул мальчик. — Мы заглянули в большую комнату внизу, но тебя там не было. Ты собиралась сказать мне сегодня, будешь ли ты моим другом.

— О, — отозвалась Маргарет, бросив короткий взгляд на Дункана и обнаружив, что по какой-то причине ее колени ослабли. — Я была занята и недостаточно обдумала этот вопрос. Но пожалуй, мне бы понравилось быть твоим другом, Тоби. Да, мне бы это определенно понравилось. Ну что, скрепим дружбу рукопожатием?

Она шагнула вперед и протянула руку. Тоби старательно потряс ее ладонь.

— Здорово, — сказал он. — Когда я поем, мы пойдем играть в крикет. Папа будет кидать мяч, а я отбивать. Ты можешь ловить мяч. Если хочешь, конечно. А может, я даже разрешу тебе иногда отбивать мяч.

— Это очень мило с твоей стороны, — улыбнулась Маргарет.

— А потом, — сказал Тоби, — мы пойдем на озеро, и, если я буду хорошо себя вести, папа разрешит мне поплавать.