Нелюди Великой реки. Полуэльф - Андрей Лавистов

— Ну как вы, Петр Андреевич? — Реймсу действительно было приятно меня видеть, хотя мой вид не мог не вызывать у него вопросов. — Развлечься сюда? Все там же, в Академии, служите?

— Спасибо, неплохо, почти ушел, — все-таки ответил я, да еще и последовательно, на град вопросов, которыми рыцарь забросал меня, продемонстрировав полное нежелание слышать ответы. Поразительно, студентов каждый год Академия выпускает, судьбы их и деяния неудобосказуемы бывают, но каждая сволочь, протиравшая штаны в «поточках» Академии и на ее «сачках», искренне считает, что преподаватели должны оставаться все там же на тех же местах, желательно с тем же выражением лица, как привязанные. Поэтому мой ответ о том, что я «ушел» из Академии, должен пойти мне не в плюс, а в минус, если я что-нибудь понимаю в людях.

— Время ланча! Чайку попьете со мной? Заодно и поговорим, — предложил Реймс, и я энергично закивал. Еще бы!

Горячий душ, чистое белье, белоснежная скатерть, серебряный чайный набор вкупе с тончайшим «ломоносовским» фарфором, горячие булочки, масло, сыр, несколько сортов джема, ветчина — что еще нужно от жизни! Улыбчивая девчушка, черноглазая и черноволосая, с длиннющей косой и голым мускулистым животом, в широчайших шароварах, подчеркивающих ее тонкую талию, накрыла на стол и осталась в комнате, выжидательно глядя на Реймса. И плечи у нее, гм, плечи… Я бы махнулся не глядя. Телохранительница из мараниек — что ж, неплохой выбор. Довольно симпатичная, надо признать. Маранийки — они ведь почему ценятся? Потому что прекрасные телохранители, обученные сражаться с людьми, нелюдью, нечистью, чудищами всякими и тэ-дэ? Не только за это! Они ценятся, потому что их кодекс предписывает выполнять все пожелания нанимателя. Все-все-все! И поэтому они довольно популярны у состоятельных мужчин… Я бы не взял такую: голенастая очень, что шароварами и прикрывает. Понятно, при ее-то профессии… С другой стороны, денег нет. Были бы деньги — может, мне бы голенастые нравились? Философский вопрос, на засыпку…

— При ней будем говорить? — Мне-то сказать нечего, а вот ты не боишься секретами при телохранительнице делиться? Хотя какие тут секреты?

— А чего, при ней вполне безопасно, вы же знаете… Не курит, не пьет, матом не ругается, еще и крестиком вышивает, — Реймсу, похоже, было приятно нахваливать девчонку.

— Крестиком? — оживился я. — А свитер зашить может?

— Да запросто, — уверенно ответил дворянин. — Да выбросите его, я вам новый организую…

— Не-э-эт, — протянул я, — этот мне дорог как память! Посмотри-ка, милая, я его, конечно, зашил, но вообще-то я больше по парусам специализируюсь… А тут надо петли подтягивать, работа тонкая, математическая…

— Так вот, книги все еще в цене, но службы Новых княжеств, пожалуй, ни при чем… — заверил меня Реймс, после того как приказал своей… зашить мой свитер. На мою просьбу девчонка даже не прореагировала. — Это они в начале Эпохи Переноса зверствовали, рыскали, тащили все, не разбирая. Потом поняли, что обучение магии по учебникам не слишком продуктивно, и просто наняли всех серьезных колдунов, включая Бэраха и Ас-Пайтора. Так что сейчас суетиться им ни к чему. Все схвачено. Есть вариант, что книги собирает новый игрок, если появление такого вообще возможно. Мы навели справки. Ни в промышленности, ни в армиях, ни на рынке вооружений ничего такого, если, конечно, не считать войны тверичей против эльфов Закатной пущи и прочих заварушек.

— А если считать? — мрачно буркнул я, крайне раздосадованный тем, что моя догадка оказалась ложной. Понятно, я был озлоблен на наших «академических» агентов, вот и решил, что «контора» виновата. А надо было подумать сначала…

— А если считать, то в Тверском княжестве что-то нехорошее делается, — нахмурился Реймс. — Восстания сипаев, многие местные присоединяются. Все кипит, все бурлит…

Меньше всего на свете меня интересуют сипаи и их восстания. Ради чего они восстают? Ради повышения жалованья?

— Кто такой Ашмаи, знаешь?

Реймс беспомощно пожал плечами, и я просветил его:

— Чую, селезенкой чую, что это имечко мы еще встретим, когда разговор зайдет о новом игроке…

Устроившись со всем возможным комфортом в роскошной гостевой каюте на хаус-боте Реймса, даже отдохнув полчасика, я решил прогуляться по городу. Вот припрячу здесь, в каюте, смарагды и пойду. Ладно, один возьму — на счастье… Коробочку из-под «Крема» по здравом размышлении решил не прятать, а взять с собой — в Гуляйполе запрещенных наркотиков нет, так что буду я в этом городе самым-пресамым добропорядочным гражданином… Зайду куда-нибудь в кабак, музычку послушаю, на девок поглазею. Выпью по маленькой, развеюсь… Семен, перед тем как скинуть меня со стены Арсайлского замка, все же шепнул мне адресок некоего кабачка в Гуляйполе… Вот туда и зайду…

Улицы города мне не понравились. Цитадель разврата и порока почему-то не захотела поворачиваться ко мне своей парадной стороной. Пыльно, людно, или пыльно и безлюдно, — зависит от того, по какой улице пойдешь. И в таких «перепадах» есть что-то неприятное. И детей нет на улицах. Вот ни одного… Искусственный город — иначе не скажешь.

Очень много нищих и калек, сидящих на обочинах дорог, перекрестках улиц и просто привалившись к чьему-нибудь забору. Все возможные виды жалостливых поз, трясущиеся руки и подбородки, мутные взгляды, язвы, струпья, лохмотья…

Нет, я, конечно, понимаю, что в Великоречье много калек: и войны случаются, и вооруженные конфликты масштабами поменьше, и бандитов куча, и от нежити с нечистью многие страдают, да и от хищников, но чтобы столько и вот так напоказ… Почти все нищие были или пьяны или под кайфом, что придавало им неуместно возбужденно-агрессивный или совсем уж бесстрастный вид каменных статуй. Горгулий этаких. Центр города, то есть улицы, ближайшие к пристани, еще ничего, в том смысле, что нищие все куда-то подевались. Здания… Кабаре на казино сидит да гостиницами погоняет. Вышибал полно, много частных охранников, много заборов с «колючкой» поверху, с насупленными вертухаями у ворот, и вообще вид у большинства прохожих такой, что чисто рефлекторно за револьвер хватаешься. Знал бы заранее — обязательно бы подписал ту петицию ярославскому князю о «скорейшем уничтожении рассадника», что у Волобуева лежала. Мой свитер, кстати, вычищенный с помощью какого-то полезного амулета и починенный телохранительницей Реймса, невозможно было заподозрить в том, что он побывал в драке. Очень респектабельный свитер… И очень помогает, как оказалось, в таких вот местах. Несколько мутных личностей, заступивших мне дорогу в одном тупичке, куда я свернул исключительно от незнания местной географии, посмотрели, как им подмигнул крестик из магически обработанной нити, и рассосались куда-то, решив не связываться. Странно, я бы щеголя в такой «шмотке» не пропустил. Или дело в моих ушах? И усах?.. Я уж на гранате усики разогнул. Как разогнул, так и загну… И в переулки больше заходить не буду, от греха…

Вот, кстати, кабак, тот самый, по внешнему виду — не из дешевых… Чинно пройдя мимо вышибалы, подмигнул бармену, назвал Семена, упомянув для верности и Тимохина… И только потом сообразил, что сам Тимохин вряд ли знаком с этим аборигеном, стоящим за барной стойкой. А что теперь сделаешь? Теперь уж ничего… Я кратко изложил насторожившемуся «шпиону» свою просьбу свести меня с теми, кто объяснит мне происхождение «Крема». В ответ получил исполненный подозрения взгляд да проговоренный быстрым шепотком другой адрес. Тоже кабака, между прочим. Что ж, сходим, чего бы не сходить. Заказал кружечку темного царицынского пива, чтобы выпить прямо у стойки. Не выбегать же немедленно, привлекая всеобщее внимание! Во, я какой конспиратор! Присел на высокий вращающийся стульчик, оглядел зал кабака.

Да-а! Это хороший кабак, дорогой. Не надо бы мне здесь зависать, да и пить не надо, совсем не надо… Надо допить кружечку до половины, повернуться и выйти. Пойти погулять, воздухом подышать…

— Петя? — Вопрос был задан знакомым мужским голосом, острая игла застарелой боли кольнула над правым ухом, пробежала холодной струйкой пота по позвоночнику, заставив стиснуть зубы, в памяти всплыло смеющееся лицо с такими же, как у меня, острыми ушами и светло-русыми, но не белыми, как у всех эльфов, волосами. Затолкав себе обратно в глотку то ли крик, то ли стон, я обернулся к бывшему жениху своей погибшей сестры. Улыбка вышла слегка кривоватой, но, надеюсь, искренней. Обнялись. Просто день встреч какой-то.

— Ишь, как вырядился, не узнать тебя! Богатым будешь! — Колдун внимательно, чуть ли не с профессиональным интересом оглядел меня.

— Твоими устами! Здравствуй! Те! — Он был не один, впрочем, как всегда. — Вот так встреча! Ну, как ты? — спросил я, хотя и сам прекрасно видел: Пантелей нежно улыбался молодой светловолосой женщине, рядом с которой постоянно находился кто-то из охраны: пару рослых пареньков из пришлых невозможно было идентифицировать как-то иначе. Уж больно повадки характерные…