Назад в Лабиринт - Маргарет Уэйс

– Отлично. Я еще раз все обдумал и решил, что будет лучше, если ты останешься с ним.

– Это твое окончательное решение, Повелитель? Как только я убегу отсюда, я смогу найти корабль. Я знаю, что смогу. Я…

– Нет. Оставайся с Эпло. Сообщай мне, что он и этот его сартанский друг говорят об этой комнате, о Приане, о любом другом мире. С этого момента и впредь, Мейрит, ты должна передавать мне все, что сказал Эпло.

– Да, Повелитель, – так, теперь она превратилась в шпиона… Это ее окончательное унижение… – Но что я должна сказать ему? Он спросит, почему я не пытаюсь его убить…

– Ты спала с ним. Ты родила от него ребенка. Он все еще любит тебя. Ты хочешь, дорогая моя, чтобы я продолжил эту линию?

Нет, она этого не хотела. На том и закончилась их беседа.

Мейрит чувствовала отвратительную дурноту. Она была почти физически больна. Как мог Ксар просить ее об этом? Притворяться, что она любит Эпло. Втереться к нему в доверие, прилипнуть к нему как пиявка, потихоньку высасывая из него кровь. Нет! Такой предательский план был бы бесчестьем! Ни один патрин не пошел бы на это. Она была разочарована, горько разочарована в Ксаре. Как мог он даже предложить ей такую низость…

Ее гнев, ее разочарование вдруг улетучились.

– Я поняла. Ты думаешь, Повелитель, мне не пришлось бы притворяться, – тихо проговорила она, обращаясь к отсутствующему Ксару. – Я не выполнила твоего задания. Я спасла жизнь Эпло. Ты думаешь, что я все еще люблю его, да, Повелитель? Иначе бы ты никогда не потребовал от меня такого.

Должен быть способ – другой способ – убедить Эпло, что теперь она если и не за него, то, по крайней мере, не против него.

Патринский закон! Мейрит подняла голову, чуть не улыбнулась, но вовремя сдержалась, украдкой взглянув на наемного убийцу.

Мейрит по-прежнему спокойно сидела в своей белокаменной тюрьме. Она не представляла, сколько прошло времени. Альфред заходил и уходил. Она недоверчиво следила за ним. Хаг Рука недоверчиво следил за ней. Собака недоверчиво следила за всеми, за исключением Альфреда, а сам Альфред, казалось, очень огорчен и расстроен тем, что случилось.

В конце концов, измаявшись, Мейрит легла спать. Она уже почти засыпала, когда чей-то голос заставил ее встрепенуться.

– Эпло, ну как ты?

Вопрос задал Хаг Рука. Мейрит чуть изменила положение тела, чтобы ей было видно. Эпло сидел на своей циновке, удивленно оглядываясь вокруг. Собака со счастливым повизгиванием вертелась возле хозяина, тычась в него носом. Эпло ласкал ее, почесывая ей шею. Собака бешено виляла хвостом.

– Сколько времени я проспал? – спросил Эпло.

– Кто его знает? – недовольно ответил Рука. – Как здесь определишь? Думаю, ты не очень себе представляешь, куда мы попали.

Эпло опять огляделся, сдвинул брови.

– Я раньше, кажется, видел похожее место… но не могу вспомнить где…

Его взгляд перепрыгнул на Мейрит, задержался на ней. Он заметил, что она следит за ним. Притворяться спящей было поздно. Она замерла, отвела взгляд. И вдруг увидела свой кинжал, лежавший на полу посреди комнаты между ними.

– Не волнуйся, – буркнул Хаг Рука, перехватив взгляд Эпло, – все мы вместе – собака, я и Альфред – не подпускали ее к тебе.

Эпло полулежал, опираясь на локоть. Он был слаб, очень слаб. Совсем не таким должен быть патрин после целительного сна – все эта рана на сердечной руне. После такой раны в Лабиринте он бы не выжил.

– Она спасла мне жизнь, – сказал Эпло.

Мейрит ощущала на себе его взгляд. Она жалела, что ей негде спрятаться в этой проклятой комнате, некуда убежать. Можно было бы попытаться открыть дверь, но какой дурой она будет выглядеть, если не сможет прорваться. Скрипя зубами и изо всех сил стараясь держать себя в руках, она села и сделала вид, что сосредоточенно шнурует башмак. В конце концов, только что сказанное Эпло может сыграть ей на руку.

Хаг Рука что-то проворчал в ответ. Вынув трубку изо рта, он постучал ею об стену, вытряхивая пепел на пол.

Эпло опять переключил свое внимание на Хага.

– Ты говорил про Альфреда?

– Говорил. Он здесь. Вышел куда-то – раздобыть еды, – Хаг указал на дверь.

Эпло понял, где он находится.

– Альфред… Теперь я вспомнил, что мне напоминает эта комната, – мавзолей на Арианусе.

Мейрит, выполняя приказ Ксара, внимательно слушала. Мавзолей на Арианусе – это ей ни о чем не говорило, но ей вспомнился Абаррах, мир, который сам был мавзолеем, и она почувствовала, как холодок пробежал по спине.

– Альфред не сказал, где мы?

Хаг улыбнулся. Улыбнулся ужасной улыбкой, от которой напряглись его губы, потемнели глаза.

– Альфреду, похоже, нечего мне сказать. Он старается не попадаться мне на глаза.

– Это меня не удивляет.

Эпло сел прямо, посмотрел на свою руку, которой он схватил проклятый сартанский кинжал. Прежде вся черная, с обгоревшим мясом, теперь она оказалась целой и невредимой. Эпло взглянул на Мейрит.

Мейрит знала, о чем он думает, так же хорошо, как если бы он произнес это вслух. Она все еще была небезразлична ему; и это ее раздражало.

– Ты выслеживаешь мои мысли, как волкобраз выслеживает добычу, – сказал он ей однажды в шутку.

Чего она никогда ему не говорила, так это как близок он был к тому, чтобы выследить ее мысли. Сначала она жаждала такой близости и поэтому так долго с ним оставалась, – дольше, чем с любым другим мужчиной, которые у нее были. Но потом она обнаружила, что он слишком нравится ей, она становится зависимой от него. Как раз в то самое время она поняла, что у нее будет ребенок. И в то самое время она решила оставить его. Она знала, что когда-нибудь Лабиринт отнимет его у нее, но терять двоих – это уже слишком.

“Будь тем, кто оставляет. Не жди, когда оставят тебя”. Это стало ее девизом.

Она посмотрела на него и точно угадала, о чем он думает. “Кто-то вылечил меня. Кто-то замкнул круг моей жизненной силы”. Он смотрит на нее, надеясь, что это сделала она. Почему? Почему он не может понять, что с этим все кончено?

– Сартан тебя вылечил, – сказала она ему. – Не я, – и опять нарочито медленно отвернулась.

И это был прекрасный, исполненный достоинства жест. Но вскоре ей придется объяснять ему, что больше она не будет пытаться его убить.

Мейрит составила заклинание, чтобы ее кинжал, все еще лежавший на полу посреди комнаты, вернулся к ней. И ее магия потерпела фиаско, улетучилась, растворилась. Проклятая сартанская магия в этой ужасной комнате разрушила ее заклинания.

– Расскажи мне, как все произошло, – вновь обратился Эпло к Хагу. – Как мы сюда попали?

Человек пососал свою погасшую трубку. Собака легла рядом с Эпло, прижимаясь как можно теснее и не сводя с него тревожных глаз. Эпло успокаивающе похлопал ее по спине, она вздохнула и попыталась придвинуться еще ближе.