Падение Римской империи - Питер Хизер

Лаконичное перечисление событий в течение трех лет сражений (416–418 гг.) — невозможно было яснее выразить их суть! Разгромив узурпаторов и подчинив готов, Констанций теперь использовал тех же самых людей, чтобы разрешить другую важную проблему. И насколько же эффективной оказалась кампания! Силинги прекратили свое существование, а аланы, которые, согласно Гидацию, были прежде господствующей силой среди рейнских интервентов (это сообщение соответствует тому, что осенью 406 г. они спасли вандалов от рук франков), понесли такие тяжелые потери, что оставшиеся в живых присоединились к монархии хасдингов.

В этот момент Констанций отозвал готов из Испании и в 418 г. предпринял новый шаг, поселив их в Аквитании: он выделил им земли в долине р. Гаронны (в Юго-Западной Галлии) между Тулузой и Бордо. На то, чтобы проанализировать, что представляло собой это поселение и с какой целью оно создавалось, исследователи потратили немалое количество чернил. Единственная достоверная информация, которой мы располагаем, исходившая от Олимпиодора{241}, следующая: готам «дали землю для хозяйствования». Я с удовольствием принимаю эти сведения. Конечно, нет никаких признаков того, что в течение следующих лет Римское государство оказывало прямую поддержку готам, используя средства от сбора налогов, и действительно, события прошедшего перед тем десятилетия дали понять с полной ясностью, сколь уязвимы с точки зрения стратегии они оказались, лишившись своих источников продовольствия. Претензии Атаульфа на высокое положение потерпели крах именно потому, что Констанций смог с помощью голода довести готов до восстания против собственного короля. Передача в их пользование плодородных земель — почти таких же, как по условиям соглашения 382 г., — казалась удачным выходом для обеих сторон.

О том, что произошло в действительности, мы можем лишь догадываться. Тот факт, что жалобы со стороны лишенных имущества римских землевладельцев отсутствовали, говорит о многом. Единственное возможное объяснение заключается в том, что готов наделили общинной землей, принадлежавшей как империи, так и общественным объединениям, например городским сообществам, вследствие чего экспроприации не потребовалось. Как мы увидим в следующей главе, именно таким способом Римское государство разрешило аналогичную проблему в Северной Африке. Также весьма вероятно, что во многих случаях крестьяне остались на месте, а землевладельцев заменили готы, которые стали получать с них налоги. Получали ли готы в результате этого перемещения полные права собственности (продавать или завещать предназначенный им участок земли) или только узуфрукт (право пользоваться доходами с него в течение жизни) — на этот вопрос нам никогда не удастся ответить{242}.

Что до того, почему готов поселили именно в Аквитании, то по этому поводу было высказано множество разных точек зрения: звучали утверждения, что готов, вероятно, хотели использовать и для борьбы с сепаратистами в Северо-Западной Галлии, и для пресечения нападений саксонских пиратов{243}. С моей точки зрения, выбор Аквитании являлся удачным компромиссом для обеих сторон. Во-первых, готов надо было поселить хоть куда-нибудь, и главной проблемой было то, насколько далеко место их жительства окажется от политического центра Западной Римской империи. Как мы уже видели, Аларих в период своего наивысшего могущества требовал, чтобы их расселили близ Равенны и в самой Равенне, а также по обе стороны альпийских перевалов. В этом случае их местоположение позволило бы им постоянно вмешиваться в дела двора. Посмотрев на вещи более реалистично, он был готов отказаться от этой точки зрения — совершенно неприемлемой для римлян — в пользу некой территории «близ границы». Долина р. Гаронны, находящаяся недалеко от Атлантического океана и отделенная от Равенны расстоянием более 1000 километров, полностью соответствовала этому плану. Другим ее достоинством являлась близость к путям, ведущим через Пиренеи в Испанию. Делу в Испании было положено хорошее начало, однако до завершения здесь было еще далеко. Часть тех, кто перешел через Рейн, осталась неподчиненной, и к началу 420 г. готы вернулись на полуостров, где действовали совместно с римской армией против вандалов-хасдингов. С моей точки зрения, поселение в Аквитании представляло собой один из этапов продолжающегося процесса, рассчитанного на то, чтобы с возвращением готов в Испанию покончить с вандалами, аланами и свевами.

Масштаб достижений Констанция поражает воображение. Несмотря на то что в 410 г. готы бушевали по всей Италии, Константин III в Арле угрожал захватить всю Западную Римскую империю, а племена, пересекшие Рейн, делили между собой Испанию, высшие эшелоны власти не настолько пострадали, чтобы лидер со способностями Констанция не смог привести дела в порядок. Армии Галлии и в особенности Италии — силы, с помощью которых Стилихон победил Радагайса, — по-прежнему представляли собой грозную военную силу; огромный источник доходов — Северная Африка — также остался нетронутым. В период с 408 по 410 г. сменявшие друг друга премьер-министры были не способны использовать италийскую армию против готов или Константина III, поскольку невозможно было сражаться против двух врагов одновременно, а борьба с одним противником неизбежно дала бы выигрышные возможности второму. Однако патовая ситуация оказалась разрешена благодаря уходу готов из Италии при Атаульфе. Центральные власти в Равенне продержались достаточно для того, чтобы угроза голода вынудила готов убраться прочь, а это вернуло Констанцию свободу маневра. Его возможности укрепились благодаря одному, а возможно, и двум источникам поддержки, пришедшим извне. Во-первых, Восточная Римская империя выслала значительную помощь Гонорию, когда Аларих разорял Италию в 410 г., а вскоре последовала и иная, моральная и финансовая, помощь (хотя данные наших источников слишком скудны, чтобы описать ее){244}.

Парадоксальным образом, несмотря на то что гунны стали главной причиной всех беспорядков, Констанций также мог обратиться за поддержкой и к ним. В 409 г. Гонорий принял на службу 10 тысяч гуннских ауксилиариев. Так как они не прибыли вовремя, чтобы предотвратить разграбление Рима, некоторые современные историки предположили, что они не прибыли вовсе{245}. Случилось это или нет, в сезон кампаний 411 г. Констанций внезапно избавился от своего военного паралича и уверенно двинулся в Галлию, чтобы одолеть узурпаторов. Отчасти это отражает вновь обретенную им свободу действий, позволявшую пустить в дело мощную италийскую армию, но дополнительным фактором могло оказаться то, что гунны в конце концов прибыли. Избавления от готов на территории Италии и небольшой помощи старых и новых друзей оказалось достаточно, чтобы баланс сил сместился в пользу Констанция. Неудивительно, что в 417 г. Рутилий и его анонимный единомышленник-христианин уверенно смотрели в будущее.

Однако теперь будет важно более тщательно рассмотреть, как именно Констанций восстанавливал Римское государство. Несмотря на многие его достижения, Западная империя не вернулась к прежнему состоянию в полной мере.

Расплата

В одном очевидном смысле в 418 г. восстановление не было закончено (да Констанций и не претендовал на это). Силингов и аланов, так сказать, пропустили через мясорубку, но вандалы-хасдинги, ныне получившие подкрепление, и свевы по-прежнему были сильны. Помимо того что от этих племен исходила потенциальная военная угроза, их присутствие также означало, что империя не могла непосредственно контролировать испанские территории, занятые ими, и по этой причине не могла собирать с них налоги. Действительно, в период 405–418 гг. средства от сбора налогов несколько раз были недополучены, и Констанций до сих пор не мог исправить положение. К примеру, трудно вообразить, что после того, как в 418 г. готы поселились в дол и не Гаронны, она обеспечивала государству значительный доход{246}.

Восстановить события 410-х гг., происходившие в римской Британии, или даже общее состояние дел на острове чрезвычайно трудно, но совершенно ясно, что он «выпал» из имперской системы. Как мы видели, узурпации 406–407 гг. начались именно там, и британские провинции обеспечили Константину III его первую «стартовую площадку». Затем, с того момента как он переместился на континент вместе с большей частью римских войск, оставшихся на острове (такие предположения делались давно), Британия исчезает из наших источников, и лишь у Зосима мы находим два кратких упоминания о ней. Первое — это сообщение, что британцы сбросили римское владычество на позднем этапе узурпации Константина, однако это произошло до разграбления Рима: они «изгнали римских магистратов и избрали правительство, какое желал и»{247}. Второе — известие о том, что Гонорий еще до августа 410 г. писал в города Британии, «побуждая их позаботиться о себе». Можно поспорить о том, что это означало. Зосим воспринимает британское восстание как разрыв с римским миром и возврат к обычаям предков. Я подозреваю, что он, писавший в VI в., неправильно понял ситуацию, но на самом деле «римляне» в Британии, недовольные тем, что Константин сосредоточил свое внимание на Галлии и из-за этого не мог защитить их, взял и дела в свои руки. В противном случае трудно объяснить, почему Гонорий должен был писать им в 410 г., признавая, что государство не может защитить их. Таким образом, вопрос состоял не столько в том, чтобы смыть прежний грим и вновь выучить кельтские языки, сколько в том, чтобы защитить себя от нападений с моря, в первую очередь со стороны саксонских пиратов. Эта проблема являлась актуальной более ста лет, и, чтобы решить ее, Римское государство выстроило ряд оборонительных сооружений, многие из которых стоят до сего дня. Вопрос о том, насколько масштабными были нападения саксов в период между 410 и 420 г., также остается открытым. Все свидетельствует о том, что настоящая катастрофа началась немного позже, однако в нашем контексте это не имеет значения. В чьих бы руках ни оказалась Британия — в руках саксов или местных сил самообороны, — она выпала из поля зрения империи примерно в 410 г. и более не приносила Равенне доходов{248}.