Прощай — прости - Кэти Келли

— Не могли бы вы принести чай и… ммм… шоколадное печенье? — спросила она. — Да, чипсы тоже подойдут, спасибо. Еще есть рулет? Замечательно.

Джо проснулась в половине восьмого. Мягкие хлопчатобумажные простыни на ее постели промокли от пота. Она куталась в одеяло, ошеломленная своим сном. Ей приснился Марк в огромной спальне с темно-красными обоями, драпированной золотыми занавесками. В середине комнаты стояла большая кровать. Они лежали на ней. Алый с золотом балдахин скрывал их от любопытных глаз. Она могла слышать голоса людей, которые пытались подсматривать за ними, она видела множество мужчин в полосатых рубашках, галстуках-бабочках и с алмазными запонками, которые толпились вокруг кровати. Она голая лежала на шелковых простынях в объятиях Марка, Они занимались любовью. Он целовал ее в губы, ласкал живот и говорил, что дождаться не может рождения ребенка. Его прикосновения обжигали кожу, сильные руки исследовали все уголки ее тела. Господи, что за сон! Джо выбралась из постели и побрела в ванную. Усталое лицо, опухшие веки — плачевный результат полубессонной ночи. Она намочила полотенце холодной водой из-под крана и осторожно промокнула разгоряченное лицо.

— Ты выглядишь ужасно, — сказала она своему отражению. Темные волосы засалились, на щеке отпечатался след от подушки, глаза стали красными, как у кролика. Все из-за смены часового пояса и обезвоживания. Чай! Вряд ли чашка сладкого чая решит проблему с лицом, но желудку поможет. Она закуталась в пушистый халат и позвонила оператору обслуживания номеров. Как бы не привыкнуть к такой сладкой жизни.

Пятнадцать минут спустя, приняв душ и помыв голову, она ожидала заказанный в номер завтрак. Тихий стук в дверь оповестил, что все готово. Официант вкатил тележку с огромным подносом. Джо, немного замявшись (она никогда не была уверена насчет чаевых), вручила ему три доллара, надеясь, что этого будет достаточно.

— Спасибо. Приятного аппетита, — сказал он с улыбкой.

Джо устроилась на диване, включила телевизор и сняла с подноса серебряную крышку. Под нею оказался великолепный ирландский завтрак. Восхитительный аромат и ничего не нужно готовить — идеальное сочетание. Она налила себе чашку кофе без кофеина и намазала маслом тост. «Интересно, почему после сытного ужина просыпаешься таким голодным?» — жуя тост, размышляла Джо. Хотя в последнее время ей редко удавалось позавтракать. Джо перестала жевать. Чего-то не хватало. Боже, ее не тошнило! Совсем. Впервые за три месяца. Конечно, она читала, что утреннее недомогание может исчезнуть так же быстро, как и появиться, но уже начинала думать, что тошнить ее будет постоянно.

Ура!

С наслаждением перекусив, она быстро оделась (удобные джинсы, белая майка и светло-синий свитер, наброшенный на плечи), положила немного денег в сумочку, захватила солнцезащитные очки. Нью-Йорк ясным воскресным утром казался тихим и безмятежным. Несколько ярко-желтых такси скользили вниз по Лексингтон-авеню, вливаясь в поток других машин, направляющихся в сторону Центрального парка или книжных магазинов и кофеен Гринвич-Уиллидж. Джо пешком прошла пару кварталов, наслаждаясь теплом нежаркого солнца. Навстречу попадались типичные ньюйоркцы, вооруженные газетами и коричневыми пакетами с завтраками. «Тут все куда-то торопятся», — подумала Джо, наблюдая за молодым человеком, который пронесся мимо на роликах.

— Такси! — крикнула Джо и махнула рукой. Машина остановилась. Джо пришлось обойти жирного голубя, который сидел на тротуаре перед ней.

— Метрополитен-музей, — сказала она бледному водителю с темными волосами и тонкими усиками. — Пятая Авеню.

Он непонимающе посмотрел на нее. Джо повторила еще раз, медленно и разборчиво.

— Конечно. Я знаю, — ответил водитель с сильным русским акцентом. — Пятая Авеню. Я отвезу вас там!

Такси рвануло с места и стало быстро набирать скорость, опасно маневрируя в потоке машин. Узнав, куда нужно ехать, водитель не стал мешкать и вдавил педаль газа в пол, намереваясь доставить ее на место в кратчайшие сроки. Хотелось бы надеяться, что в живом виде. Только с ее удачей можно было поймать настолько неопытного таксиста-эмигранта на Манхэттене. Джо сидела на потрепанном сиденье такси и размышляла, спасет ли короткая молитва от смерти в автокатастрофе. И хотя вопрос остался открытым, Джо убедилась, что кто-то ТАМ определенно присматривает за ней, когда на дрожащих ногах, но живая, она выбралась из машины. Она протянула водителю десятидолларовую купюру. Тот оскалился улыбкой маньяка и быстро исчез.

В музее она сразу направилась в отдел европейской живописи. Там висели работы ранних фламандцев и голландцев, которых Джо просто обожала. В прошлый приезд ей так и не удалось посетить галерею, хотя Ричард и обещал сводить ее. Они обсуждали различные планы на вечер, но, как правило, все заканчивалось тем, что они зависали с друзьями Ричарда, сидя в прокуренных барах и слушая джаз, и никогда не ходили туда, куда хотелось ей. Но сейчас, с путеводителем в руках, она точно знала, куда идти.

Даже ранним воскресным утром в залах музея было многолюдно. Японские туристы из большой экскурсионной группы дотошно сверяли надписи под картинами с информацией в своих брошюрах. В огромном музее можно было бродить часами и все равно не успеть увидеть все. Многие посетители поступали, как Джо: они выбирали один или два отдела и пытались получить как можно больше впечатлений, прежде чем все начнет сливаться перед глазами и путаться в голове. Джо провела два восхитительных часа, рассматривая работы Яна ван Эйка и Брейгеля-старшего. Но в какой-то момент почувствовала, что устала и проголодалась. На выходе она купила несколько открыток и чуть не раскошелилась на чудесную репродукцию «Пруда с кувшинками» Моне. Джо захотелось вставить ее в рамку и повесить дома на стену. Но если она купит картину сейчас, ей придется таскать ее с собой целый день. Она не хотела помять или забыть ее где-нибудь. Впереди еще целая неделя, она еще успеет приехать за ней.

Поездка в Гринвич-Уиллидж прошла спокойно: таксист знал, куда ехать, и не пытался лететь со скоростью звука. Было время обеда, и в небольших уличных кафе на Бликер-стрит не нашлось свободных столиков. Люди наслаждались воскресным ланчем и читали газеты. Джо тоже купила «Санди Таймс». По весу газета практически не отличалась от ее сумочки. «И за целый день не прочитаешь», — подумала Джо. Она подождала, пока освободится столик в одном из милых местечек, где под открытым небом подавали кофе всех мыслимых и немыслимых сортов. Джо бросила газету на белый металлический столик и плюхнулась на стул. Через пятнадцать минут она ела круассан со сливочным сыром и кусочками копченого лосося. Джо грелась на солнышке, потягивала ароматный кофе, смотрела на мир вокруг и чувствовала себя просто великолепно. Но потом ей стало грустно оттого, что в таком замечательном месте она сидит одна. Повсюду были парочки, они смеялись, болтали или просто сидели держась за руки. Джо пришлось достать из сумочки платок, когда на нее внезапно нахлынули воспоминания о поездке в Нью-Йорк с Ричардом. Это был день его рождения, они ужинали в «Устричном баре» возле Центрального вокзала. Потом бродили по магазинам. Ричард, хихикая, затащил ее в отдел нижнего белья в «Блумингдейл». Пока она выбирала кружевной лифчик и трусики, он нашептывал ей на ушко эротические глупости. Но ему быстро наскучило, и он смылся в отдел фототехники. Поэтому Джо пришлось самой заплатить за свой подарок. Ночью, к тому волшебному моменту, когда Ричард ловко снял с нее шелковый лифчик кофейного цвета, она уже и думать забыла, что сама купила его.