Бордель: Призови мою боль - Lion_official

class="p1">Гарднер опустила серые глаза на большое кольцо, которое теперь украшало её указательный палец. Подарок от главы семьи Ямагути, о котором заранее договорился Стайлс. А дело оказалось абсолютно обычным. Господин Ямагути держал небольшую, но довольно популярную сеть ювелирных украшений. Поэтому, когда Гарри захотел увековечить эту поездку, думать долго не стал.

Кольцо значит многое, но всё делалось не в том смысле, о котором подумает любой, даже сам Господин Ямагути. Это не помолвка, не предложение руки и сердца. Это дорогой подарок для девушки, которая достойна.

Но она не думала, что достойна. Огромный сапфир синего, глубокого цвета — ядро цветка, вокруг которого маленькие бриллианты воссоздавали образ крошечных лепестков. На пальце занимало целую фалангу, а руку тяготило. Тереза никогда не носила подобных украшений, даже рядом с ними не дышала, а сейчас ей казалось, что с таким атрибутом повседневной жизни надо нанимать охранников. А как ещё? Оно стоит целое состояние. И всё же приняла.

— Тебе не нравится, или ты стесняешься цены? — Гарри, словно из ниоткуда, вырос позади. Мягкий поцелуй пришёлся на плечо, прикрытое халатом.

— Ни то, ни другое. — Задумчиво ответила.

— Тогда что? — от него не укрылось сомнение на её лице.

— Мне кажется, я испортилась. — Грустно прошептала, — Когда я увидела его впервые, когда Господин Ямагути открыл коробку, я сразу почувствовала себя счастливой. Мне оно понравилось сильно-сильно, и я его захотела. Но раньше я не была падкой на украшения.

— И ты думаешь, это тебя портит?

— Да, — серые глаза обратились к нему в отражении, — Мне всегда казалось логичным радоваться приобретению тех вещей, на которые сам заработал. Ты, наверное, можешь понять, о чём я. Трудишься — получаешь. А я получаю всё даром. Потому что есть ты. Разве это правильно?

— А почему это неправильно? — его руки нежно окольцевали её талию, пока губы опустились к прелестной шеи, — Если я что-то дарю тебе, то ты не обязана это как-то отрабатывать. Это то, как я делаю тебе приятно. Ты делаешь мне приятно, когда готовишь, когда проводишь со мной время, когда сидишь с Ханной. Я не снимаю с тебя тех обязанностей, которые для кого-то могут быть странными. Ты не мать, но воспитываешь моего ребёнка. Не кухарка, но готовишь для меня. Понимаешь? — он трепетно целовал чуть ли не после каждого слова её шею, пробираясь руками под халат.

— Понимаю, — ласково отозвалась и прикрыла блаженно глаза.

— Пойдём, — он потянул её следом к роскошной ванной.

Вид открывался на блестящий в огнях город. Это была одна из самых красивых комнат, что сразу отметила Тереза. Самой ванной по факту не было. Она предстала в виде углубления в мраморной, монолитной плите. Необычный, минималистичный дизайн пришёлся девушке по вкусу, и она намечала кое-что для будущего ремонта в новой квартире бабушки.

Гарри, отпустив руку Гарднер на несколько секунд, склонился к золотистым кранам и прокрутил их несколько раз. Пар начал подниматься вверх, согревая прохладную комнату.

Он ощущал необъятное, похожее чувство в груди, которым болела и Тереза тоже. Тоска назревала в нём. И если девушка пыталась проводить с ним время бок о бок, то ему нужно не время, а вся она. Целая. Тёплая. Желающая.

Тёмные волосы, задыхающиеся в лаке, слегка опускались в воду. Она едва возвышалась над ним, но следом набирала высоту, поднимая бёдра. Край необычной ванной больно впивался в его спину, но он не обращал внимания ни на что, только на её милые, красивые груди перед собой. Касаясь губами его скулы, Гарднер сжимает шоколадные влажные волосы пальчиками и добавляет свою ложку дёгтя в прекрасную усладу их контакта.

— Тебе явно нравится эта поза… — полушёпотом усмехается, пока изумруды оглядывают бёдра, сковывающие его по обе стороны, через водную гладь. Всё вот-вот выплеснется, благодаря её довольно размашистым скачкам.

— Не мне одной, — она едва царапает его плечо и опускает руку к торсу. Гарри сразу отзывается на прикосновения и напрягается.

То, как он оставляет без ответа сказанное, быстро ставит её в неудобное положение. Мысль проскальзывает только одна единственная. А нравится ли ему всё действительно? Пусть его руки сейчас жадно сгребают бёдра. Пусть в глазах мелькает похоть. Пусть кожа вокруг губ слегка покраснела из-за бесчисленного количества кусачих, страстных поцелуев. Если всё убрать, то остаётся неразгаданная головоломка, нераскрытая тайна. Что нравится ему?

Ко всем прочим странным и неуместным мыслям добавляется неловкое созерцание прекрасного. Серые глаза, немного смущённые происходящим, обращаются к двери. В проёме, не совсем ожидающий что-то подобное увидеть, стоял Брайан. Всего несколько секунд понадобилось Гарри, чтобы заметить причину замедления и прекращения в общем.

— Выйди! — его холодный тон напомнил обо всех границах, пока Тереза, обхватывая себя руками, пыталась скрыться от непрошенных глаз.

Не успел ещё телохранитель даже закрыть дверь, девушка выскочила из ванной, съёжившись и сгорбившись. Теперь ясно, каково этого, когда залезают в подноготную. Будто содрали кожу, облили кислотой и заставили страдать у всех на глазах. Её пятки, на которых он теперь отчётливо замечал маленькие шрамики, блистали в сторону душевой, где она решила укрыться.

— Твою мать! — злости в нём сейчас было на дюжину неприятелей.

Взъерошив волосы, Гарри скользнул из ванной следом за девушкой, уже скрывшейся за размытыми стёклами душевой. Нашёл свои спортивные штаны около ступенек к ванной и натянул. Кровь чуть ли не бурлила, и ему сложно было определиться с точной причиной. Бесило, что его девушку увидели обнажённой? Или то, что их оторвали от самого прекрасного? Близостью с ней он определённо дорожил. И всё потрачено. Но ни одна из причин даже близко не стояла с тем, как сильно его раздражало пересечения чётких границ личного пространства.

Когда он вышел из ванной под звуки льющейся воды, представшее виноватое лицо не заставило долго ждать. Брайан напортачил и не отрицает.

— Какого хрена?! — впервые за долгое время его глаза привычно метали искры. Значит, он всё тот же. Так ведь?

— Извините, Мистер Стайлс. Надо было постучать.

— Надо было не приходить сюда! — рявкнул в ответ, пока руки так и тянулись к лицу телохранителя. Брайан ещё молод и не совсем опытен в своём деле. Гарри окинул его виноватое лицо ещё раз и прикинул, выглядит ли он на свой возраст? Двадцать пять. Выглядит.

— Мне казалось, вы звали.

— Разве похоже, что я был в опасности? Или в опасности Тереза? Нет! Потому что это грёбаная ванная!

Ему пришлось понизить голос, как только просветление среди ярости показались. Здесь есть вторая спальня, в которой спит Ханна.

— Знаю, извините. — Больше он глаз не поднимал, и этого было