Кризис власти - Артем Каменистый

дядей, возвысился также после гибели предыдущего избранника — отца Ицхима. Наверное, нарушил при этом какие-то демократические процедуры, что вызвало гнев народа, представленного кучкой родственников-заговорщиков. Те, в свою очередь, тоже долго не прожили, и таким образом нынешний глава Мудавии почти без родни остался. Очень уж не доверял близким.

И я его понимаю.

Потому сейчас, в такой момент, рядом с ним вообще никого из своих не оказалось. Ни родственников, ни охранников, ни хотя бы собачки домашней. Так-то в одиночестве ему скучать не приходилось, однако, судя по поведению, компания ему не нравилась:

— Ааааа!!! Сра!!! Сраа!!! Срааа! Срааааааа!!! — всё орал и орал друг народа, огромной дохлой амёбой растекаясь по огромному трону.

То есть креслу.

Гнусис устроился на корточках на спинке этого самого кресла. Восседал, будто коршун на курином насесте. Рожица гоблина светилась от восторга и алчности, в руках он сжимал здоровенную печать из лунного металла и самоцветов. Взгляда с вожделенной добычи не сводил, всё прочее для него перестало существовать.

Сбылась, наконец, мечта.

Засмотревшись на трагикомичную сценку, я вдруг зашатался от приступа головокружения. При этом в солнечном сплетении что-то болезненно укололо.

И только сейчас понял, что меня больше не переполняет бурлящая энергия.

Похоже, действие эликсира последнего шанса сходит на нет.

Хаос! Почему так быстро⁈ Мы ведь ещё не победили!

Здесь, судя по всему, моё присутствие не требуется. Я развернулся и бросился в сторону главного входа, вслед за прибывающими и прибывающими солдатами. Там фасад, значит, именно там мы должны встречать южан.

Здесь ещё слышался звон металла, но дрались где-то в стороне. Да и это уже не драка, добивают тех дворцовых, кто ещё не сдались и не разбежались. Солдаты уже располагались у окон и заваливали коридор баррикадами. Готовились к обороне, как им и приказывали изначально.

Добравшись до ближайшего окна, я уставился на главный проспект города. Выводил он прямиком на дворцовую площадь и отсюда просматривался на всём протяжении. В полукилометре на нём полыхало алхимическое пламя от выпущенных уже нашими катапультами снарядов, в его свете и без ночного зрения можно разглядеть монолитную колонну, что выдвигалась от казарм ополчения.

И также хорошо видно десятки и сотни фигурок, что облепили все окрестные крыши. У каждой в руке праща, и камни они отправляют вниз со всей возможной скорострельностью. Южане продвигаются под градом невеликих снарядов, что усиливается с каждой секундой.

Потому что на крышу лезут всё новые и новые горожане, вооружённые традиционным для Мудавии нехитрым оружием.

Не все его освоили, многие довольствуются дубинами, ножками от столов или даже простыми палками. Такие не лезут на крыши, а скапливаются в переулках, злобно поглядывая на прорывающихся через обстрел южан. Некоторые даже одеться толком не успели, но хоть чем-то вооружены все, без исключения. И нет никаких сомнений, что они нападут на врагов сразу, как только накопятся маломальские силы.

— Это что там такое происходит… — удивлённо пробормотал я, ни к кому не обращаясь.

Ответил невесть откуда взявшийся главный интендант Мудавии. Несмотря на почти мирную должность, сегодня он был облачён в тяжёлый доспех и в руке держал топор, изрядно испачканный в крови.

— Господин десница, это горожане убивают предателей. Они к этому всегда готовы, быстро собираются, тут в каждом доме дубины и бочки с водой наготове.

— А бочки с водой тут при чём? — удивился я.

— Шары из обожжённой глины вымачивать. Они от этого тяжелее становятся, лучше бьют.

— Понятно. Странно как-то… они что, только сейчас узнали о предательстве?

— Полагаю, они ничего о нём не знают, — совсем уж непонятно ответил Аюн.

— Тогда тем более не понимаю, что происходит… — протянул я, скривившись от очередного приступа боли. — Почему они выскакивают из своих домов и нападают на южан?

— Так ведь свет адмирала, — ответил интендант с удивлением.

— В каком смысле свет адмирала?

— Да в каком ещё? В прямом. Его свет видел весь город. Теперь все знают, что некроманты засели во дворце, в центре столицы. Это же возмутительно, такое у нас никому не простят. Всё, господин десница, можете забыть об этих несчастных. Не надо им было к нам тёмных тащить. Все там, на проспекте останутся, сюда никому дойти не позволят.

Снова приступ боли. Да такой лютой, что едва не застонал.

Но с мыслей почти не сбился:

— Но у них там два смертоносца… вроде бы.

— Да хоть сам Некрос с Хаосом вместе, — отмахнулся интендант. — Весь город поднимается, через десять минут на проспекте будет десять тысяч человек, а через двадцать и все пятьдесят могут набежать. Говорю же, забудьте о них, это всё, это победа. Хвала нашему адмиралу, вовремя он со своим светом.

Я вспомнил слова императора. Как он жаловался, что, несмотря на союз, в Мудавию нельзя отправлять на службу людей из тех кланов, где открыто практикуют некромантию.

И слова Приходящего Во Снах я тоже вспомнил. Те самые, где он говорил, что за тёмные делишки меня сама Мудавия накажет.

Как же хорошо, что здесь с этими самыми делишкам не успел засветиться.

— Чак! Вот ты где! — воскликнул подбежавший Дорс. — С тобой всё нормально? Выглядишь плохо. Ну ты и выдал с этим ядром! Ну ты и выдал!..

— Тихо! — перебил я здоровяка, ощущая, как внутри меня назревает пузырь чего-то очень нехорошего, что вот-вот вырвется. — Срочно найди Кими. Скажи, что она здесь главная. Пускай всех, кто есть, гонит на проспект. Надо хотя бы авангард южан успеть пощипать. Некрасиво получится, если горожане справятся с ними без нашей помощи.

— Какие горожане? Ты о чём, Гедар?

— Просто найди Кими! Срочно найди! Пусть всех выводит! Всех! Теперь она здесь главная.

— А ты тогда кто?

— А я… А я отдыхать буд…

Договорить не успел, сознание отключилось в один миг.

Эпилог

Эпилог

— Аааа!!! Нет!!! Всё!!! Хватит!!!

— Да я ещё даже не начала! Говорят, ты был плохим мальчиком!

— Аааа! Нет!!! Не надо!!!

Чёрная Герцогиня, внимательно прислушиваясь к отдалённым крикам, с удивлением покачала головой:

— Ну надо же, какой сильный паренёк. Кто бы мог подумать.

В комнату вошла хорошо сложенная девушка, облачённая в обтягивающий чёрный костюм из дорогой ткани.

И этой ткани на её одеяние ушло немного.

В сердцах швырнув на пол измочаленную розгу,