Ловцы душ - Наталья Загороднева

   Тоска разливалась, затопила меня доверху, грозя извергнуться водопадом слез. А Тимнеон не отпускал моей руки, и вот уже музыка стихла, а он все вел меня по кругу.

   Раздался гул, земля качнулась, послышался глухой удар в ее недрах. Гости закричали, бросились из зала, многие не удержались на ногах, попадали на каменный пол, и их погребли под собой тела уже других несчастных. Ужас, кровь, рокот потревоженной тверди - само небо, казалось, разверзлось и явило свой гнев. Колонны едва удерживали свод дворца, повсюду падали крупные куски камня, шумно разбиваясь об пол. Тимнеон сдернул меня с места и подтолкнул в стенную нишу. Я от страха не могла понять, что делать, вцепилась руками в его плечи и прижалась всем телом. И в этот миг увидела Кетцаля. Он стоял недвижно, словно не замечая разрушений. Он смотрел на нас, и в его глазах не осталось и проблеска белизны - их затопила чернота. Этот взгляд пронзил меня насквозь, как тогда, в хаарце. Но сейчас рядом был Тимнеон... И за него я испугалась больше.

   Я встала впереди Правителя, закрыв его собой, и почувствовала, что магия Дворца отвечает мне. Я чувствовала ее, в руках, в груди, в сердце. Она заполняла меня, выплескивалась из глаз, из пальцев, стекала по телу теплой волной. Сила стремительно нарастала, и, когда стало невыносимо терпеть, я закричала, подняла руки, и от них волной во все стороны откатилась неудержимая мощь света. Люди падали, сбитые с ног невидимым потоком, в ужасе закрывали головы руками... Кетцаль остался стоять.

   Я будто растворилась в силе, стала бесплотной, невесомой, всевидящей. Повела руками - и земля мгновенно перестала дрожать, гул стих. Почувствовала, как далеко вдали поднялось море стеной и пошло на мою землю, грозя смыть все живое, расколоть ее надвое. Вскинула руку - и время замедлилось, стало вязким и ленивым, податливым. Я плавно опускала руку вниз ладонью, другой рукой словно отодвигая от себя препятствие. И понимала: все получается, море опускается, успокаивается. Время и вовсе замерло, повисли в воздухе золотые пылинки, мелкие камешки, куски глины и мозаик. Люди застыли, как каменные идолы. Я вышла из укрытия и, дрожа от слабости, побрела в зал. Мысленно коснулась глаз всех, кто остался во дворце, стирая память о своем преображении. Подошла к Кетцалю, вгляделась в его глаза и едва не закричала от страха, увидев, что прячется в них. Из глубин земли вырвался огонь ярости Ориса и вспыхнул в его душе, наполнив ее черным смрадом, копотью погребальных костров. Бог явился в мир...

   Все поплыло передо мной, голова закружилась, ноги подкосились, и я рухнула на пол без чувств.

   Приходила в себя долго, словно выплывая из глубокого омута. Понимала, что не хочу возвращаться, но чей-то голос настойчиво звал меня, тянул наверх, и я не могла ему противиться.

   - Майана! Айя!

   Стало тепло на сердце - голос мягкий, наполненный светом и любовью. Тимнеон... Каце ма... Я потянулась к свету, теплу его души...

   Внезапно накрыло холодом, и голос стал другим - жестким и острым, ранящим. Кетцаль... Не могу, не хочу! Но память уже вернулась, я ощутила, как меня трясут сильные руки, или я сама так дрожу?

   - Майана, открой глаза!

   "Ну почему я не могу сопротивляться?"

   Я открыла глаза, по вискам прокатились капли слез.

   - Ты вернулась! - Он подхватил меня, прижал к себе, стиснул в объятиях. - Ты жива! О, всесильный Орис!

   Я присмотрелась - мы все еще во Дворце. Повсюду слышны вопли и стоны. Ночь опустилась, лишь тусклый свет немногих оставшихся на стенах светильников разгоняет тьму. Кетцаль подхватил меня на руки, понес, я лежала, не в силах и шевельнуться.

   Жрец громко приказал рабам расчищать путь к Храму, все-таки ближе, чем его дворец. Рабы приняли меня из его рук, понесли, иногда передавая друг другу. Я видела только темное звездное небо, чувствовала запах гари и слышала людской плач.

   - Проклятый день! - закричал кто-то совсем близко, я вздрогнула и вспомнила...

   Орис явил того, кому я предназначена.

   Храм был виден даже за развалинами домов - отблески огня указывали на него. Чем ближе, тем сильнее слышно было заунывное пение жрецов. Вскоре он предстал во всей своей страшной красоте - огромные каменные глыбы его стен остались неповрежденными, в каменных чашах у входа полыхало пламя. Сюда стекались все выжившие. Рабам пришлось проталкиваться сквозь толпу, но люди и сами охотно расходились, увидев Великого Жреца.

   - Кетцаль! Кетцаль-ото! Задобри всесильного бога! Прими мою жертву! И мою! - слышалось отовсюду.

   - Тише, люди, Орис милостив, он смирил свой гнев! Готовьтесь к большому служению!

   Увидев своего Верховного, жрецы ободрились и запели еще громче. Их голоса перекрыли стоны раненых.

   Рабы внесли меня в Храм и уложили на жертвенник. Я по-прежнему не могла и шевельнуться, да и не хотелось. Хотелось умереть.

   Холод камня передался и мне, я не чувствовала ни рук, ни ног. Только сердце стучало гулко и медленно, и слезы так и катились из глаз.

   Я услышала, как Кетцаль завел ритуальное посвящение. Началось служение. Воцарилась тишина, в которой слышался только его голос. Я повернула голову, посмотрела наверх. В куполе храма зияло круглое отверстие, и через него на меня упало небо, накрыло, придавило неподъемной плитой, так что ни вздохнуть.

   Жрецы, похожие на мрачные тени в своих черных покрывалах, внесли факелы, встали кругом у жертвенника, принялись качаться. Я видела их глаза - мертвые, пустые, бездушные. Они вошли в священный сон, и жил в них только глубокий грудной звук, сливающийся в тяжелый, густой гул. Голова закружилась, поплыла, и меня затянуло в этот водоворот.

   Я словно уснула, а когда проснулась - вокруг не было ни души, и все покрывал туман, похожий на облака. Я села на жертвеннике, оглянулась, поежилась - одежда пропала, холодная кожа покрылась рябью.

   В тумане появился силуэт человека, медленно приближающегося ко мне. Я испугалась, закрылась руками, сжалась в комок. Что-то подсказывало мне: бежать некуда. Дрожа от страха и холода, замерла, ожидая своего последнего часа.

   Он вышел из бледной дымки. Я невольно отшатнулась, окинув взглядом его обнаженное тело. Кетцаль... А глаза пылают огнем.

   - Орис? - хриплым шепотом окликнула я.

   - Узнала...- хищно усмехнулся он. - Хранительница...

   Ужас сковал меня. Это уже было, было! И снова вернулось... Внутри расцвело давно забытое ощущение, предчувствие схватки, сила вновь затопила меня и упруго подняла на ноги.

   - Ты никак не успокоишься,- сказал кто-то другой моим голосом. - Новое имя не сделало тебя мудрее.