Главные пары нашей эпохи. Любовь на грани фола - Андрей Шляхов

К тому времени сама Любовь Полищук уже была замужем. Ее избранником, человеком, который остался с ней до конца ее жизни, стал известный московский художник Сергей Цигаль.

История их знакомства необычна. Однажды Сергей вместе со своим отцом Виктором Ефимовичем, академиком Российской академии художеств, смотрели телевизор. Как раз показывали телевизионный спектакль «Эзоп» с участием Любови Полищук. Отец и сын одновременно обратили внимание на актрису, восхищаясь ее красотой.

С этого дня Сергей стал завсегдатаем Театра миниатюр, в котором тогда играла Полищук, и одновременно начал искать кого-нибудь, кто познакомил бы его с актрисой. Этим человеком стал Марк Розовский, режиссер театра «У Никитских Ворот». Он вспоминал: «Мы собрались в ЦДРИ на очередное новогодье. За столиком — мы с женой. Люба и еще кто-то, уже не помню. Мы были знакомы с Любой по Московскому мюзик-холлу, в котором много лет назад я работал главным режиссером, а она, недавно приехавшая из Омска, была ведущей артисткой. К тому же Люба дружила с женой Галей, тоже артисткой мюзик-холла. Поэтому мы и собрались за одним праздничным столиком. Перед началом всего этого праздничного действа ко мне подошел молодой художник Сережа Цигаль и, когда узнал, что за моим столиком будет Люба Полищук, упросил представить его ей. И я познакомил. Оказалось, что этот момент был историческим».

На первом свидании Сергей, любящий быструю езду, покатал Любовь на своей машине. Покатал как следует, лихо. Думал, что дама испугается быстрой езды, но ошибся — Полищук любила проехаться с ветерком.

Очень скоро они поняли, что созданы друг для друга. Родителям Сергея Любовь понравилась. Можно сказать, что они приняли ее как родную дочь. А Сергей, в свою очередь, сразу же нашел общий язык с сыном Любови Алешей.

Сергей Цигаль по матери приходится внуком известной писательнице Мариэтте Шагинян. В честь знаменитой прабабушки получила имя дочь Сергея и Любови, родившаяся спустя год после их знакомства. Сергей и Любовь около года жили в гражданском браке, но грядущее рождение дочери послужило поводом к регистрации отношений. Они поженились в 1983 году.

После рождения внучки родители Любови приехали в Москву — знакомиться и остались довольны новым зятем, покорившем их своей обходительностью и отсутствием вредных привычек. Короче говоря — все сложилось как нельзя лучше, все родственники были довольны союзом Любови и Сергея, а сами они были просто счастливы, несмотря на то, что совершенно не походили друг на друга. Если Любовь происходила из обычной рабочей семьи, то семейство Цигаль было весьма респектабельным и утонченным.

При первом посещении дом Сергея показался Любови музеем, а не квартирой. Картины на стенах, антикварная мебель, уставленная бронзой и мрамором, стол, накрытый с соблюдением всех требований этикета. «Он ничего не делает, как положено, — в шутку укоряла мужа Любовь Григорьевна. — Это я, как положено, пришла сама познакомиться с родителями. Он жил на Арбате, а я пошла туда в „Оптику“ заказывать Алешке очки. Надо было ждать полтора часа. Я ему позвонила, он говорит — давай заходи, мама наделала котлет. А я котлеты терпеть не могу. Но пошла. Захожу вся из себя индифферентная. Недруг вижу: квартира до потолка увешана картинами, как Третьяковка. Книги бесконечные, портрет Мариэтты Шагинян — а я не знала, что он ее внук, вообще как-то мало про него знала и вообще не придавала значения. Честно скажу — заробела. Яж в бараке родилась. Ведут меня в гостиную, дают котлеты. Я с испугу съела одну — и мне так понравилось!» Любовь быстро освоилась, она умела сходиться с людьми и приспосабливаться к новым обстоятельствам.

Супруги любили отдыхать в Коктебеле, где у Цигалей была большая дача, некогда приобретенная Мариэттой Шагинян у вдовы поэта Максимилиана Волошина. В доме всегда было много народу, — как званого, так и незваного. «Гости не давали родителям покоя, — рассказывал Сергей Викторович, — ни мать, ни отец не могли уединиться в мастерской, чтобы поработать. Папе даже пришлось сделать табличку и вколотить ее около ворот — такая на палке, она и сейчас еще существует: „Друзья, приходите после шести часов“. Некоторые наивные граждане, посторонние, просто прохожие, стучали к нам в калитку после шести часов вечера, думая, что это обращение относится к ним. Приходилось объяснять, что это написано только для друзей и знакомых… Когда Люба приезжала в Коктебель, она ложилась на диван на балконе на втором эта же, к ней тут же приходила Дуня, наша борзая, и кошка Кися. И они так лежали. И в первый день приезда Люба обязательно шла на рынок, покупала себе десять стаканов семечек. Она обожала семечки — это отдельная история, тщательно их выбирала, пробовала и обязательно запоминала бабушку, у которой попадались вкусные семечки. Люба не стремилась, чтобы ее узнавали, ходила на рынок в очках, низко на лицо надвигала шляпу. Но ее все равно узнавали, забегали вперед, чтобы лучше рассмотреть, удостовериться и взять автограф.

И вот ляжет Люба с семечками, с книжкой, с Дуней и Кисей на диван… И мне это очень нравилось».

Семья Цигаль жила в Коктебеле подолгу. Там маленький Сергей пошел в первый класс поселковой школы. Правда, проучился он в Коктебеле лишь несколько месяцев.

«Во второй четверти учебного года мы приехали в Москву, — рассказывает Мирэль Яковлевна, мать Сергея Викторовича, — после первого посещения столичной школы Сережа недоумевал, почему там на перемене ему не дали винограда, как это было в Коктебеле, — вспоминает с улыбкой мать. — Тогда совхоз „Коктебель“ шефствовал над школой и привозил детям фрукты в неограниченном количестве, поэтому он решил, что это обязаны делать во всех других школах. Нам пришлось усердно объяснять ему эту разницу в „образовательном процессе“».

Полищук была одержима творчеством, она всецело принадлежала своей профессии и не мыслила себя вне ее. Даже обретя семью, она прежде всего оставалась актрисой, хотя, надо отдать ей должное, она была прекрасной женой и заботливой матерью. Сергей Викторович однажды признался: «Я не сразу привык к тому, что Люба была, во-первых, актриса, а уже во-вторых — жена. Она всегда очень много работала, домой приходила поздно и старалась побыстрее принять горизонтальное положение — на диване с книжкой. Несмотря на чудовищную занятость в театре и на съемках, она обожала заниматься домом. Одно время у нее обнаружилась страсть к покупке мебели: носилась по магазинам, выискивая то какую-нибудь диковинную табуретку, то овальный столик из красного дерева. Этому, конечно, есть объяснение — Люба много ездила на гастроли, подолгу жила в гостиничных номерах. Отсюда и желание возвращаться в свое уютное гнездышко. Мне никогда не хотелось, чтобы она бросила работу и сидела спокойно дома, потому что Люба прежде всего актриса. Она могла ныть, говорить, что устала, но никогда не отказывалась от работы».