Мертвое царство - Анастасия Александровна Андрианова

произойдёт… нет, я не стану писать того, что хотела. Знай: угрожать тебе не имею ни права, ни смелости, но сердце моё заходится при мысли о том, что ты можешь меня предать.

И всё же пишу тебе, рассказывая без утайки. Кто я? Глупая женщина? Предательница своего государства? Неверная жена? Пусть меня судят те, кто, быть может, однажды узнают обо всём. Сама судить себя не берусь.

Прочитав письма, я поняла нечто очень важное. Мой супруг безумен, Пеплица. Не знаю, почувствовала ли ты то же, когда осознала, что твой князь – не правитель для Средимирного, но меня обуял жесточайший страх. Самое ужасное, что Сезарус и правда думает, что творит добро, но на деле он обращает наше некогда цветущее Царство в мёртвое… Это всё его советники, я уверена в том – некий Дитус, проповедник, убеждает его, что только вера объединит людей и подарит мир и Царству, и Княжествам. На словах это звучит красиво и складно, но стоит выглянуть на улицу, как сразу становится ясно, что до благополучия тут очень, очень далеко.

Мне страшно, Пеплица, повторюсь. Мы с Лефером не выходим из своей башни, лишь смотрим вниз с содроганием: ночами почти не спим, глядя на всполохи пожаров, пляшущие на стенах, а ранним утром вздрагиваем от выстрелов и криков.

Брат пошёл против брата, кто-то противится новому, а кто-то мечтает свергнуть старое. Заварилась такая густая каша, что Сезарусу её точно не расхлебать. Я уже слышала крики «Долой царя!» и боюсь, что со дня на день разъярённая толпа просто ворвётся во дворец, убивая без разбора. Уж поверь, семье царя при таких настроениях не светит лёгкая смерть…

Дорогая, мудрая моя подруга Пеплица, я истово боюсь за свою жизнь, но ещё сильнее страшусь за жизнь сына. Велефорту не быть царём, это ясно: после Сезаруса на трон взойдёт его младший брат, а не сын. Мой Лефер – добрый и нежный юноша, он не должен платить жизнью за ошибки отца.

Прошу тебя, милая, только ты можешь помочь мне – действием или советом. Мы способны положить конец кровопролитию, только вместе способны. Сезаруса уже не убедить – он тихо сходит с ума от своих странных идей, он не отступится, да и поздно ему отступать. Одна я не смогу ничего сделать, но будь ты рядом – телом или хотя бы мыслями, смелости во мне бы заметно прибавилось.

Прости за сумбур моих мыслей, я так сбита с толку и напугана, что едва не схожу с ума. Успокой меня, умоляю. Знаю, что не могу такого просить, но всё же прошу: приезжай ко мне, я приму тебя во дворце и смогу сделать так, чтобы в пути тебе ничего не грозило. Помоги вернуть мир в наше мёртвое Царство и знай: я не останусь в долгу.

Жду твоего скорейшего ответа,

царица Азария

Глава 12. Одиннадцать ударов

– Мне пора идти, – сонно проговорил разомлевший князь. – Подумать только, снилась какая-то жуть: восставшие мертвецы… к чему бы?

Я погладила его по груди и улыбнулась – так, чтобы не выдать своего напряжения. Накануне меня подозвал мальчишка-воробей – я прогуливалась с Солоной по двору – и шепнул нечто, поднявшее мой дух. Если всё сложится, то уже скоро моя затея претворится в жизнь, а я стану истинной спасительницей Царства. Осталось лишь недолго побыть лукавой искусительницей.

– Побудь со мной ещё немного, Лерис.

Он улыбнулся мне в ответ и намотал на палец прядь моих волос.

– Хитрая ты ворожея-чужеземка. Тянет к тебе, как к ручью в жару. Околдовала, что ли?

– Может, и околдовала. – Я безмятежно улыбнулась. – Ты не захотел делиться со мной нечистецкой ворожбой, так я сама как сумела, так и наворожила.

Мысленно я считала мгновения и прислушивалась так, что в голове начинало гудеть. Я гадала, смогут ли люди Раве пробраться на княжий двор, а затем и в терем? Остановят ли их по дороге? Найдутся ли они, что сказать в ответ? Смогут ли дать отпор? Моя безрассудная затея висела на волоске, но Раве поддержал бы её, я знала. Кто, как не он. Был бы командующим Лагре, он бы всеми силами постарался отговорить меня от кровопролития, но Раве – нет. Как странно вышло: я сама истово не желала войны, но что делать, если для этого всё равно нужно кого-то убить? Лучше смерть того, кто опасен и алчен, чем гибель многих невинных.

Я поднялась с постели, потянулась с напускной вальяжностью и подошла к креслу, на котором валялось моё скомканное платье. В одну из складок я предусмотрительно вшила кармашек с заготовленными папиросами с фейдером. Мои руки чуть дрогнули, когда я взяла одну из папирос и раскурила от очага. По опочивальне поплыл знакомый запах, который я ненавидела, когда была с Аркелом.

– Чем ты там занята? – лениво спросил князь. Я обернулась на него с улыбкой. – Мне правда нужно проведать Огарька. Он обидится, если я не приду.

– Но ты ведь придёшь. Только чуть позже. Самую малость позже.

Я набрала в рот жёлтого дыма и выдохнула в сторону князя. Он замахал рукой.

– Что ты задумала, женщина?

Я снова забралась на кровать и склонилась над князем, стараясь держать папиросу перед его лицом. Князь улыбался расслабленной, доверчивой улыбкой, и мне дорогого стоило улыбаться ему в ответ.

– Это фейдер. Ты ни разу его не курил?

– Ни разу. Но видел у степняков и чуял его едкий запах. Говорят, он расслабляет и делает мужчину ни на что не годным.

Я рассмеялась.

– Чтобы сделать тебя негодным, потребуется целая телега фейдера. Расслабляет, это правда. Ты много тревожишься, Лерис. Фейдер очистит твой разум от волнений.

Я поводила папиросой в воздухе, и лицо князя почти скрыл жёлтый дым. Князь отмахнулся.

– Но это мои тревоги и мои волнения, Ивель. Я не хочу о них забывать. Я хочу их проживать.

– Фейдер не отнимет их. Но тебе нужно отдохнуть.

Я видела, как веки князя смыкаются, а он пытается бороться с наваливающимся тяжёлым сном и улыбается уголками губ. Я взяла в руки его запястье – вроде бы ласково, но на самом деле считая, сколько ударов делает его сердце. Жилка билась лениво и медленно.

Мне самой нужно было скорее выбраться из опочивальни, заполненной дымом, потому что мои мысли тоже становились вялыми и неповоротливыми. Мне нельзя было забываться сном.

– Я пойду принесу нам что-нибудь. Медовухи или пенного. Может, морса, если хочешь.

– Брусничного пенного принеси, – попросил князь. Я поцеловала его в лоб, встала и быстро надела платье. Протянутая в мою сторону рука князя безвольно упала на кровать, глаза закрылись.

Я спешно выскользнула в коридор и закрыла за собой дверь. Здесь было темно, прохладно и, самое главное, не пахло фейдером. Какое-то время я стояла, прижавшись спиной к двери, и глубоко дышала, очищая