Волчье Логово - Дэвид Геммел

— Ты говоришь, кто-то должен умереть? Не обязательно Мириэль?

— Не знаю. Но я нужен на стене. Я не могу пойти к ней.

— Зато я могу, — сказал Ангел, вынимая меч.

Глава 19

Цу Чао, облокотившись о золоченые перила балкона, смотрел на стену вокруг дворца. Вместо пошлых зубцов ее украшали волнообразные возвышения, как это заведено у знатных чиадзе. В саду благоухали цветы, и нарядные дорожки вились вокруг искусственных прудов и ручьев. Здесь царила мирная, безмятежная красота.

Но эта красота надежно охранялась. По всем четырем стенам ограды расхаживали двадцать стражников с мечами и луками, в башенке на каждом углу сидел остроглазый наблюдатель. Ворота были заперты, и шестеро свирепых псов бегали по саду. Цу Чао видел одного из них, залегшего у тропы, — черпая шерсть делала собаку почти невидимой.

«Я здесь в безопасности, — думал Цу Чао. — Никто не сможет повредить мне. Чего же я так боюсь?»

Он вздрогнул и плотнее запахнул свое хилое тело в подбитый овчиной пурпурный халат. В Кар-Барзаке все идет не так, как надо. Кеса-хан до сих пор жив, и надиры дерутся на стенах как одержимые. Инникас мертв, Братство почти что разбито. Галена неожиданно убили по возвращении в Дренай. Он вошел в шатер Астена и рассказал ему о подлой измене, повлекшей за собой смерть Карнака. Астен спокойно выслушал его, потом встал, сгреб Галена за волосы, запрокинул ему голову и рассек горло. Цу Чао видел все это — видел, как умирающий Гален рухнул к ногам могучего полководца.

Цу Чао вздрогнул. Все идет не так, как надо.

И главное, где же Нездешний?

Трижды Цу Чао высылал свой дух на его поиски и трижды потерпел неудачу. “Но нынче ночью все будет иначе, — пообещал он себе. — Праздник середины зимы и сопутствующее ему большое жертвоприношение. Сила вольется в меня, Хаос меня благословит. Тогда уж я не попрошу, а потребую смерти Кеса-хана. Завтра умрет вентрийский король, и Черные Братья возглавят как его, так и дренайское войско. Покойный Гален — не единственный преданный рыцарь. Астен тоже умрет, умрет и император.

И три империи сольются в одну.

Не будет больше ни королей, ни императоров. Завладев кристаллом, я стану Божественным Цу Чао, Властелином Мира, Царем Царей”.

Успокоенный этой мыслью, он посмотрел на воинов, вышагивающих вдоль гребня стены. “Сильные, верные люди. Я в безопасности”, — повторил он снова.

Тут он увидел, что солдат в левой сторожевой башне сидит лицом к саду. “Спит”, — с раздражением подумал Цу Чао. Он передал солдату мысленную команду, но тот даже не шелохнулся. Чародей мысленно же вызвал Касту, начальника стражи.

— Да, господин, — откликнулся тот.

— Часовой на восточной башне. Пусть его сведут во двор и высекут. Он спит.

— Слушаюсь, господин.

В безопасности! О какой безопасности может идти речь, если его охраняют подобные разгильдяи?

— Каста!

— Да, господин.

— После порки перережь ему горло. — Цу Чао повернулся на каблуках и удалился в свои покои. От хорошего настроения не осталось и следа. Ему хотелось выпить вина, но он сдержался. Ночное жертвоприношение должно пройти без единой ошибки. Он представил себе Карнака в цепях, кривой жертвенный нож, медленно входящий в грудь дреная, и его настроение немного улучшилось.

"Последний день я кому-то служу, — подумал он. — К рассвету завтрашнего дня я стану повелителем трех империй. Впрочем, нет, надо еще получить кристалл. Лишь тогда я обрету бессмертие. Лишь тогда перестану быть калекой”. Цу Чао стиснул зубы, припомнив жаркий огонь и маленький острый кинжал в руке Кеса-хана. Ненависть захлестнула его, и стыд кислотой обжег горло.

— Ты увидишь, как гибнет твой народ, Кеса-хан, — прошипел он. — Все до единого — мужчины, женщины и дети. И ты будешь знать, кто отдал такой приказ. Такова расплата за то, что ты отнял у меня!

Он вспомнил жгучую боль и месяцы последовавших за этим страданий. Но кристалл все исправит. В третьей книге рассказывается, как в палату внесли рыцаря, которому отрезало руку лучевым оружием. Его уложили на кровать, подвергли действию кристалла, и через два дня из культи отросла новая рука.

Более того, в четвертой книге говорится, как с помощью кристалла омолаживались стареющие вожди Древних. У Цу Чао пересохло в горле, и он все-таки позволил себе маленький кубок вина.

— Господин! Господин! — раздался у него в голове полный страха голос Касты.

— В чем дело?

— Часовой мертв, господин! В сердце у него торчит арбалетная стрела. А на башне остался след от железного крюка.

— Он здесь! — завопил вслух Цу Чао. — Нездешний здесь!

— Я не слышу вас, господин.

Цу Чао взял себя в руки.

— Убери людей со стены. Обыщите сад. Найдите этого убийцу!

Пропитанный маслом факел бросал пляшущие тени на искривленные стены лестничного колодца, и черный дым ел ноздри сходящего вниз Ангела. Никогда еще он не испытывал такого страха. Это был страх смерти. Не своей, с ней он смирился. Но он с возрастающим ужасом представлял себе Мириэль, ее истерзанное чудовищем юное тело и мертвые невидящие глаза, глядящие вверх.

Ангел проглотил комок и двинулся дальше. Он не мог позволить себе красться медленно и осторожно и громыхал по ступенькам вовсю. Дардалион сказал, что кристальная палата находится в шестом этаже подземелья, но чудовище могло затаиться где угодно. Ангел сплюнул, тщетно стараясь увлажнить сухой рот, и стал молиться любому богу, который слышит его — богу света, тьмы или тени, все равно:

"Сохрани ей жизнь!

Возьми взамен меня. Я уже прожил жизнь, хорошую жизнь”. Ангел оступился, стукнулся о стену, и посыпавшиеся с факела искры обожгли его голую руку.

— Осторожней, ты, болван! — сказал он себе, и слова эхом отдались в тихих коридорах.

"Куда теперь?” — подумал он, когда лестница привела его в обширный пустой зал. От панелей на стенах шел тусклый свет. Он огляделся. Все здесь было из металла — стены, пол и потолок. Металл, блестящий и не тронутый ржавчиной, вздулся и потрескался, словно был не прочнее гнилого тряпья.

Ангел содрогнулся. Все мышцы у него ныли от сырости и холода. Экодас не зря обратил внимание на то, как устал Ангел, — теперь эта усталость сказывалась. Члены точно свинцом налились, и силы таяли. Он подумал о Мириэль, вздохнул полной грудью и зашагал дальше.

Впереди показалась высокая арка, и он прошел под нее с поднятым мечом. Позади раздался шорох, он взмахнул клинком и в последний момент отвел его, едва не задев мальчика в его же собственном зеленом плаще.

— Ядра Шемака, парень! Я чуть не убил тебя!

Мальчик отпрянул, губы его дрожали, глаза расширились от страха. Ангел спрятал меч и заставил себя улыбнуться.