50 знаменитых убийств - Александр Фомин

Василий Шуйский стал готовить новый заговор, на сей раз более основательно. Он смог собрать много единомышленников, которым открыто рассказал, что объявил Лжедмитрия царевичем только для того, чтобы избавиться от Годунова. Он также смог убедить многих бояр в том, что власть нового царя ставит под угрозу русское православие, что царь во всем будет потакать иностранцам, и в частности полякам. Кроме того, Шуйский смог обзавестись поддержкой войска. В его распоряжение попал восемнадцатитысячный отряд, собранный для похода в Крым и находящийся под Москвой. Накануне мятежа состоялась тайная ночная встреча заговорщиков. Было принято решение по сигналу ворваться во дворец с криками «Поляки бьют государя!» (речь идет о многочисленной свите Марины Мнишек и ее отца). После следовало окружить царя, как бы стараясь защитить, и убить его. Также нападению должны были подвергнуться дома, в которых останавливались приехавшие поляки.

В ночь с 16 на 17 мая верные Шуйскому войска проникли в город. Около четырех часов утра раздался условный сигнал — набат на многих колокольнях. Шум разбудил царя, и он отправил Басманова выяснить, что случилось. Встреченные Басмановым бояре отвечали, что не знают, в чем дело, возможно, где-то случился пожар. Шум усиливался, и Лжедмитрий опять послал Басманова выяснить, в чем дело. На этот раз уже собравшаяся толпа стала требовать, чтобы Басманов выдал самозванца. Стража была напугана. Один из заговорщиков смог ворваться в опочивальню Лжедмитрия и крикнул царю: «Ну, безвременный царь! Проспался ли ты? Зачем не выходишь к народу и не даешь ему отчета?» Он был убит Басмановым. Схватив меч у одного из охранников, царь вышел наружу и, потрясая мечом, закричал: «Я вам не Годунов!» Раздались выстрелы, и ему пришлось ретироваться. В это время пришли бояре-заговорщики. Басманов стал уговаривать их не выдавать царя толпе, но один из них выхватил нож и убил его.

Толпа стала напирать на стражу. Царь еще раз пытался выйти к мятежникам и урезонить их, но это ничего не дало. Тогда он бросился в покои жены и велел ей спасаться. Сам он после этого выпрыгнул из окна на подмостки, приготовленные для празднования свадьбы, попытался перепрыгнуть на соседние подмостки, но оступился, упал с большой высоты и сильно разбился: подвернул ногу и повредил грудь.

Толпа ворвалась во дворец и стала искать царя. Марине Мнишек случайно удалось спастись: полуодетую женщину не узнали, и она успела скрыться в своих покоях. Говорят, что ей даже пришлось спрятаться под юбку одной из своих приближенных. От неминуемой расправы Марину Мнишек спасли бояре, стоящие во главе заговора.

Тем временем разбившийся Лжедмитрий был найден стрельцами, привлеченными к мятежу. Придя в себя, он смог уговорить солдат принять его сторону, обещать в награду имения заговорщиков. Стрельцы внесли царя во дворец и отказались выдать Шуйскому и его сторонникам. Для мятежников ситуация стала критической. Они решились на крайность, объявили стрельцам, что отправятся в Стрелецкую слободу и перебьют семьи стрельцов. Это напугало новых сторонников Лжедмитрия. Они предложили еще раз позвать Марфу и спросить, действительно ли это ее сын. Пока ходили к Марфе, мятежники ругали и били царя, спрашивая, кто он такой. На все вопросы он отвечал: «Вы все знаете, что я царь ваш, сын Ивана Васильевича. Спросите обо мне мать мою или выведите меня на Лобное место и дайте объясниться».

Наконец пришел князь Иван Голицын. Он заявил, что был у Марфы и она сказала, что настоящий Дмитрий был убит в Угличе. Народу в это время было объявлено, что сам самозванец во всем сознался. Толпа пришла в ярость. С криками «Бей его! Руби его!» мятежники бросились на царя. Один из них, Григорий Валуев, со словами: «Что толковать с еретиком: вот я благословлю польского свистуна!», выстрелил. Остальные бросились на Лжедмитрия и добили его. После толпа схватила тела Басманова и Лжедмитрия, раздела обоих и понесла на Красную площадь. По дороге, у ворот Вознесенского монастыря к мятежникам вывели Марфу. По некоторым сведениям, на вопрос «Твой ли это сын?» она ответила: «Вы бы спрашивали меня об этом, когда он был еще жив, теперь он уже, разумеется, не мой».

Во время бунта в общей сложности было убито около трех тысяч поляков и русских.

Три дня тело Лжедмитрия лежало на Красной площади на столе. На лице покойного была маска. После тело предали земле. Но и это не стало последним испытанием для праха покойного. Позже поползли слухи, что расстрига (так теперь стали часто называть Лжедмитрия, из-за того, что он вроде бы бывший монах) был колдуном. Из-за его ворожбы якобы стоят сильные морозы. Тогда труп был вырыт и сожжен. Оставшийся пепел смешали с порохом, зарядили в пушку и выстрелили в ту сторону, откуда пришел в Москву Лжедмитрий.

В заключение следует сказать, что изложенная здесь история Лжедмитрия I до его вторжения в Россию — не что иное, как официальная версия, принятая после его смерти новым царем Василием Шуйским. Есть целый ряд версий, которые сильно расходятся с этим вариантом. Многие историки считают, что Григорий Отрепьев и Лжедмитрий I — разные лица. При этом Отрепьев называется либо сторонником самозванца, либо человеком, игравшим роль Дмитрия до определенного времени, а потом, в Польше, подмененным. Вот что пишет сторонник этой теории Н. И. Костомаров:

1) Если бы названый Димитрий был беглый монах Отрепьев, убежавший из Москвы в 1602 году, то никак не мог бы в течение каких-нибудь двух лет усвоить приемы тогдашнего польского шляхтича. Мы знаем, что царствовавший под именем Димитрия превосходно ездил верхом, изящно танцевал, метко стрелял, ловко владел саблей и в совершенстве знал польский язык: даже в русской речи его слышен был не московский выговор. Наконец, в день своего прибытия в Москву, прикладываясь к образам, он возбудил внимание своим неумением сделать это с такими приемами, какие были в обычае у природных москвичей.

2) Названый царь Димитрий привел с собою Григория Отрепьева и показывал его народу. Впоследствии говорили, что это не настоящий Григорий: одни объясняли, что это был инок Крыпецкого монастыря, Леонид, другие, что это был монах Пимен. Но Григорий Отрепьев был вовсе не такая малоизвестная личность, чтоб можно было подставлять на место его другого. Григорий Отрепьев был крестовый дьяк (секретарь) патриарха Иова, вместе с ним ходил с бумагами в царскую думу. Все бояре знали его в лицо. Григорий жил в Чудовом монастыре, в Кремле, где архимандритом был Пафнутий. Само собою разумеется, что если бы названый царь был Григорий Отрепьев, то он более всего должен был бы избегать этого Пафнутия и прежде всего постарался бы от него избавиться. Но чудовский архимандрит Пафнутий в продолжение всего царствования названого Димитрия был членом учрежденного им сената и, следовательно, виделся с царем почти каждый день.