Настоящий джентльмен - Дэнис Аллен

Она подняла левую руку в длинной перчатке:

– О, Джулиан, не пора ли ее снять?

– Ты в этом уверена? – Он со смехом посмотрел ей в глаза. – Но я мог бы целовать тебя целую вечность.

– Лжец. – Девушка вскинула брови. – Есть кое-что другое, чем бы ты хотел заняться со мной с не меньшим удовольствием.

– О, я много бы чем хотел заняться с тобой, сорванец, – согласился он, и его губы тронула лукавая улыбка. – Но прежде всего предпочел бы тебя раздеть.

– Наконец-то.

– Плутовка! – проворчал он, поднимаясь на ноги. – Будь любезна, встань и повернись ко мне спиной, чтобы я мог расправиться со всеми этими крючками и лентами. Вот так, хорошая девочка.

Сэм послушно встала, смахнув упавшие на лоб пряди волос.

– А что с моей перчаткой, Джулиан? Не хочешь ли ты сначала снять ее?

– Нет, любовь моя, – сказал он, озорно сверкая глазами, – перчаткой мы займемся в последнюю очередь.

– И как только я могла назвать тебя скучным и предсказуемым? – промурлыкала Сэм с нарочитой озабоченностью.

Джулиан рассмеялся и принялся колдовать над всевозможными приспособлениями, удерживающими наряд на плечах девушки. Не успела Сэм моргнуть, как он спустил рукава и принялся покрывать поцелуями плечи. Платье тем временем с тихим шуршанием упало на пол.

– Ты такая красивая, Сэм. У тебя такая гладкая, белая кожа. Ты само совершенство.

– Я рада, что ты находишь меня красивой, Джулиан, – прошептала Сэм, прикрыв от удовольствия глаза. – Я всегда хотела быть для тебя желанной.

– Ты и была, – признался маркиз. Его слова возбуждали девушку еще больше, чем поцелуи.

Наконец на Сэм ничего не осталось, и Джулиан, как и обещал, торжественно снял с ее руки перчатку, после чего оглядел с ног до головы.

Под его ласковым и в то же время жадным взглядом Сэм чувствовала себя не совсем ловко, но буквально таяла от блаженства.

– Ты все такая же красивая, какой я тебя запомнил, – благоговейно прошептал Джулиан. – Когда я привез тебя домой из «Герольда» и ты сбросила передо мной одеяло, твой образ навеки запечатлелся в моей душе, он томил меня днем и ночью.

– Рада это слышать, – сказала она без тени раскаяния. – Я не видела твоего тела, но оно было в моих мечтах, я страдала, но это было сладкое страдание.

– Ты представляла меня раздетым, сорванец? – удивился Джулиан, лаская ее плечи и руки. На его губах промелькнула удовлетворенная улыбка.

– Представляла и всегда восхищалась тем, что рисовало мне воображение. Почему бы нам не проверить, насколько мои фантазии совпадают с реальностью?

Это прозвучало как вызов, и Джулиан, приняв его, начал расстегивать рубашку.

– Можно я? – Сэм перехватила его руки, осыпав их поцелуями. – Я сама хочу тебя раздеть, Джулиан.

– Вперед, сорванец. Сегодня я не могу отказать тебе ни в чем. – Он старался говорить спокойно, но дыхание его участилось.

Сэм расстегнула рубашку, вытащила из брюк, погладила ладонями его мускулистую грудь с островком светлых вьющихся волос. Сложен он был великолепно.

– Джулиан, – прошептала она восхищенно, – ты необыкновенно красивый.

– О мужчине, как правило, не говорят, что он красивый, – заметил он грубовато, – но от тебя я готов сносить даже лесть.

– Это не лесть, это истинная правда, – заявила Сэм, сняв с него рубашку и бросив ее на софу. Она покрывала поцелуями его грудь, пощекотала языком маленькие соски.

– Я больше не в силах терпеть, бесенок! – простонал он, запечатлев на ее губах долгий поцелуй.

Отстранив его, Сэм прошептала:

– Может, я… я сниму с тебя все остальное?

– Наконец-то ты вспомнила, – смеясь, произнес Джулиан.

Сэм попыталась расстегнуть ему брюки, но не смогла, так сильно дрожали у нее руки.

– Ничего не получается, – виновато улыбнулась Сэм.,– Придется тебе самому, Джулиан.

Джулиан тоже улыбнулся, стянул брюки и с несвойственной ему небрежностью отшвырнул в сторону. Теперь он стоял перед ней совершенно голый, и она не могла отвести от него глаз.

Широкие плечи, узкий таз, длинные стройные мускулистые ноги – живое воплощение прекрасных скульптур Микеланджело. Он превзошел все ожидания Сэм. Особенно его мужское достоинство.

Глава 19

– Испугалась, милая? – спросил Джулиан не без удовольствия.

Сэм с трудом оторвала взгляд от наиболее впечатляющей части его тела и посмотрела опекуну в глаза.

– Н-нет… не испугалась, просто почувствовала благоговейный трепет!

Джулиан привлек девушку к себе, и, обнявшись, они упали на софу.

Невозможно описать, что они чувствовали и как ласкали друг друга. Обладавший немалым опытом, Джулиан был изобретателен и доводил Сэм до исступления. Огонь желания охватил все ее существо.

Джулиан осторожно проник пальцем в ее лоно, продвигая его все глубже и глубже.

– Пожалуйста, Джулиан, не тяни, люби меня!

Издав прерывистый вздох, Джулиан медленно вошел в нее, не спуская с ее лица настороженного взгляда. Она слегка поморщилась от боли, но храбрилась, стараясь не подать виду, за это он любил ее еще больше.

– Я знаю, милая, что причинил тебе боль, но она скоро пройдет, и останется только наслаждение.

– Я знаю, – прошептала Сэм с едва заметной улыбкой. – Я верю тебе, Джулиан.

– Все еще больно? – спросил он через некоторое время.

– Нет, – промолвила она наконец, глядя на него с изумлением. – Напротив, очень, очень хорошо.

Джулиан терял над собой контроль. Да, Джулиан Фитцуильям Монтгомери, маркиз Серлинг потерял самообладание и был несказанно счастлив. Душа его пела. Сердце переполняла любовь. Любовь к Сэм.

Сэм добивалась этого с того самого момента, как впервые увидела маркиза, когда вместе с Амандой и Джеком он появился на острове Торни. Ничего не смыслив в любви, она инстинктивно поняла, что хочет принадлежать ему. Хочет разжечь в нем страсть, которую он тщательно скрывал за циничной непроницаемостью и элегантной наружностью.

И у нее получилось. Сэм видела это по выражению его лица, по светившимся любовью глазам.

Он еще не признался ей в любви, но обязательно признается.

По щеке девушки скатилась слеза, и Джулиан осушил ее поцелуем. Они вместе достигли вершины блаженства, а вернувшись на землю, быстро уснули в объятиях друг друга.

Джулиан пробудился от тревожного ощущения, что на него кто-то смотрит, и не ошибся. Перед ним стояла мадам Дюбуа в театральном гриме и черном парике. Первой его мыслью было, что он совершенно голый. Но тут он заметил, что укрыт одеялом, и натянул его до самого подбородка.

– А где Сэм? – спросил Джулиан.

– Именно это я и собиралась у вас узнать, – ответила Женевьев. – В доме ее нет. Ни ее, ни ее одежды… только ваша. Вы не поссорились?