Журнал Наш Современник №1 (2003) - Журнал Наш Современник

“Два месяца жил я на Кавказе”, — напишет Пушкин брату 24 сентября 1820 года из Кишинева и с восторгом — о Кавказе, Крыме, “Юрзуфе”, где “прожил три недели”, — “счастливейшие минуты жизни моей...”. Напишет о “свободной, беспечной жизни в кругу милого семейства”, “почтенном Раев­ском”, дочерях его: “все... — прелесть, старшая — женщина необыкно­венная”. О “счастливом, полуденном небе; прелестном крае с горами, садами, морем...”. А в стихах, после, — о Музе:

Как часто по скалам Кавказа

Она Ленорой , при луне,

Со мной скакала на коне!

Как часто по брегам Тавриды

Водила слушать шум морской,

Немолчный шепот Нереиды...

(IV строфа 8-й главы “Евгения Онегина’’)

В эпилоге “Кавказского пленника”:

Ее пленял наряд суровый,

Племен, возросших на войне,

И часто в сей одежде новой

Волшебница являлась мне;

Вокруг аулов опустелых

Одна бродила по скалам,

И к песням дев осиротелых

Она прислушивалась там...

Я далека от мысли видеть в Музе поэта (хотя б и написанной с заглавной буквы!) конкретное, одно лицо. Но — “Ленора” (вспомним имя, данное Пушкиным К. Собаньской — Элленора), “Нереида” (см. стихи выше), “волшебница”...

Второе. М. А. Цявловский в “Летописи...” указывает на неоднократные встречи Пушкина и Раевских с неким Гераковым. Статский советник Гаврила Гераков в 1820 году предпринял путешествие и выпустил “Путевые заметки по многим российским губерниям...” (Петроград, 1820). Упоминаний о встречах с Пушкиным я не встретила, если не посчитать, что он Пушкина назвал “Арапом” (с. 170): “12 сентября... Я взял тоску с собою, пошел ходить по нешумному городу, встретил Е. М. Б., гуляющую тоже, и позади ее Арап; заметя по разговорам моим, что я не в тарелке своей, предложила свою руку, водила до устали и сопутствующую прежде тоску заставила скрыться: благодарил душевно”.

Запись интересна: кто такая Е. М. Б.? Но еще интереснее — от 8 сентября 1820 года, также в Симферополе.

Сначала — о встрече с генералом Н. Н. Раевским, графом Ланжероном, их супругами: “учтивостями обоих доволен”. Затем: “...чтоб разбить тоску свою, был у любезных особ , выходя же из церкви , нельзя было не заметить одну прелестную девицу: по чертам лица и по значительным взорам заключил, что она должна быть гречанка , с нею было несколько дам — кого ни спрашивал о ней, отвечали незнанием” (с. 156).

Не связаны ли как-то эта церковь “любезных особ” и “крымская колония женщин-мистиков, а вернее, полупомешанных фанатичек” (В. Белоусов, с. 112), в которую, как известно, скрылась Каролина Собаньская после поражения польского восстания 1830—1831 года и запрета, несмотря на ее письмо Бенкендорфу, жить в Варшаве, где Витт назначен губернатором? И не Собаньскую ли видел Гераков, отметив по-своему ее “огненные глаза”, о которых писали современники, на что обращала внимание А. Ахматова? Он даже тут же записал свои стихи, оправдываясь, “что в мои немолодые лета пустяки меня занимают”, но:

Я люблю в природе милое,

Восхищаюсь взором кротости... (с. 156).

“Греческий профиль” Собаньской отмечали многие.

В частности, Л. Краваль, подчеркивая “греческий профиль” Собаньской, пишет: “...изображение Заремы в иллюстрации Г. Гагарина оказалось тождественным облику Собаньской в пушкинских рукописях” (“Милый Демон”. Волга. 1991, 6, с.174—180; с.175).

Затем Гераков “...пошел через Салгир, прямо к химику Дессеру” — “Н. Н. Раевский приставлен в сем доме...”. М. А. Цявловский в “Летописи...” указывает, что 8 сентября Пушкин был в Симферополе с Раевскими.

О Салгире — реке, пересекающей весь Крымский полуостров, Пушкин вспоминает неоднократно. В строфе LVII 1-й главы “Евгения Онегина”:

...Так я, беспечен, воспевал

И деву гор. мой идеал.

И пленниц берегов Салгира...

Чьих — а может быть, чего? — пленниц?..

В опущенной строфе стиха “Кто видел край, где роскошью природы...” —

Приду ли вновь, поклонник муз и мира,

Забыв молву и жизни суеты,

На берегах веселого Салгира

Воспоминать души моей мечты?..

Третье. В письме К. Собаньской от 2 февраля 1830 года А. С. Пушкин писал:

“Среди моих мрачных сожалений меня прельщает и оживляет одна лишь мысль о том, что когда-нибудь у меня будет клочок земли в Крыму. Там смогу я совершать паломничества , бродить вокруг вашего дома, встречать вас, мельком вас видеть...” Случайных слов у Пушкина нет. Слово “паломни­чество” — “путешествие на поклонение “святым местам” наводит на мысль о каком-то конфессиональном заведении.

В 1933 году Т. Г. Цявловская читает название местности: “В Крыму”, в 1935-м — ставит знак вопроса. В примечании, в публикации 1933 года (Три письма к неизвестной. Звенья, т. 2, М.-Л., Academia, 1933, с. 215) пишет: “По слову Crimee (Крым) Пушкиным написано другое слово... По-видимому, здесь стоит название какого-нибудь крымского поселка или имения. Если удастся прочесть это название имения, то может продвинуться и вопрос о том, кто была его обитательница”. Считает, что первая буква названия — “М”.

М. Яшин писал о “греческом селении в Крыму Массандре”, о том, что “свыше восьмисот десятин земли с лесами, виноградниками и роскошным субтропическим парком” в Массандре князь Г. А. Потемкин-Таврический подарил Софье Витт, впоследствии Потоцкой, матери Я. О. Витта. У самого Витта имение — в Верхней Ореанде.

И — последнее: во втором письме 1830 года А. С. Пушкина к К. Собань­ской есть такие строки: “А вы между тем по-прежнему прекрасны, так же, как и в день переправы или же на крестинах, когда ваши пальцы коснулись моего лба...” (цит. по А. С. Пушкин. Собрание сочинений. 1977, т. 9, с. 291; выделено мною. — Л. В. ).

О крестинах сына Воронцовых Семена 11 ноября 1823 года писал М. Яшин (“Итак, я жил тогда в Одессе...” Нева, 1977, 2, с. 113). Что касается “перепра­вы”, то Т. Г. Зенгер-Цявловская перевела французское “traversee” как “поездку морем”. В “Летописи...” М. А. Цявловского “прогулка по морю” с К. Собаньской датируется очень широко: “1823 июль 3 — 1824 июль 30” (с. 393), то есть всем одесским периодом.

Воспользовалась французско-русским и русско-французским словарями под редакцией В. В. и Н. П. Потоцких (1970,1975 гг.). Слово “traversee” определено: “переезд, переправа”; “море” — “mer”, “морем” — “par mer”; “путешествие морем” — “voyage en mer” (или sur mer)”.

Итак, “переправа”. “Летопись...” Цявловского указывает только одну пере­праву за интересующий нас период жизни А. С. Пушкина: 2 июня 1820 года из Старочеркасска, переправа через Дон, на тракт Новочеркасск — Ставро­поль. То есть по дороге на Кавказ, в Крым...

“...переехала в Ореанду”

В журнале “Русский архив”, на протяжении ряда лет издававшемся видным деятелем русской культуры, пушкинистом, патриотом своей страны П. И. Бартеневым, в 1913 году были опубликованы “Воспоминания Каролины Карловны Эшлиман” (1, с.327—359), записанные В. Кашкаровым. Воспоми­нания содержат много небезынтересных сведений, в частности о нравах, а точнее безнравственности, “сильных мира того”. Их сегодня усиленно “отмывают”...

К. К. Эшлиман, уроженка Швейцарии, внучка некоего Маурера, занимав­шего “большую должность” при Наполеоне; дочь архитектора в Берне, что “по объявлению вызвался сопровождать испанского графа Ошандо де ла Банда в Крым, в Кореиз” к княгине А. С. Голициной. Затем он — автор “нескольких второстепенных построек в Алупке”, принятый М. С. Воронцовым в должность “казенного архитектора Южного берега Крыма”. Он — доверенное лицо Воронцова, последний “не стеснялся посвящать его в свои самые интимные дела” (с.331).

В своих воспоминаниях Эшлиман рассказывает, как “гонимая баронесса” Ю. Крюденер (1764—1824, умерла и схоронена в Крыму, в Карасубазаре), правнучка графа Миниха, проповедница “неохристианского учения”, противо­православного по своей сути, имевшая в свое время большое влияние на императора Александра I, переночевав в их доме в Шафгаузене, соблазнила и увела ее тетку Елену Яковлевну. Как затем вся семья перебралась в Коссе (Лифляндия), резиденцию Крюденер, позднее — в окрестности Петербурга, и далее — в Крым. Купили Мауреры “близ Бахчисарая, у деревни Азек, на берегу реки Альмы ...себе именьице. Здесь-то и встретились друг с другом мои родители” (с. ЗЗЗ).

Княгиня Анна Сергеевна Голицина (1779—1838, умерла в Симферополе, схоронена в Кореизе), “правая рука” Крюденер, организатор многочисленной колонии, в основном иноземных последователей, — урожденная Всеволжская. Родная сестра яркого представителя “золотой молодежи” Н. С. Всеволжского, приятеля (?) юного поэта. Внучка “того Всеволжского, который был один из пособников Екатерины Великой при восшествии ея на престол”. Своеобразная супруга камергера, адъютанта великого князя Константина Павловича князя Ивана Александровича Голицина (1783—1852). Во время венчания “эта очень странная женщина... держала в руках портфель, наполненный деньгами”. По окончании обряда вручила его супругу со словами. “Здесь, князь, половина моего приданого, вы возьмете это себе, а засим — позвольте с вами проститься и пожелать вам всего наилучшего: каждый из нас пойдет своей дорогой. И вы и я сохраним полную свободу действий”. Князь немедленно уехал...” (с. 329).