Идентификация Спрута - Сергей Щеглов

– Могут попасть? – поинтересовался Калашников.

– Это вряд ли, – усмехнулся Макаров. – Ну что, сейчас войдем в запретную зону. У планеты притормозить, или на лету отбомбишься?

– Притормозить… – начал было Калашников, но тут пол под ним подпрыгнул, клацнули челюсти, и в наступившей темноте раздался приглушенный мат Макарова.

«Рифей», позвал Калашников. Это вы всегда так тормозите?!

Чрезвычайная ситуация, сухо ответил звездолет. Нестандартные физические эффекты. Произведена консервация, вырабатываются методы противодействия.

Вот даже как, подумал Калашников. Консервация. То есть прыжок в ту же точку пространства, но с замедлением во времени. Вообще говоря, предпоследняя ступень защиты – перед самоликвидацией.

– Накаркал, – произнес Калашников, желая подбодрить приятеля. – Вот тебе и патрульный полет!

– Это не полиция, – отозвался Макаров. – Это твоя запретная зона. Только-только отметку «пятьсот» прошли, и вот, пожалуйста…

– Значит, премиальные заработаешь, испытатель, – усмехнулся Калашников. – А все-таки интересно, что тут у нас происходит.

Эффект идентифицирован, сообщил «Рифей». Продолжаем полет.

Зажегся свет, и Калашников поймал себя на ощущении, что последних минут просто не было. Звезды на экране были в том же самом положении, целеуказатель светился в центре экрана, и даже отзвуки слова «притормозить» еще гуляли между стенами рубки.

– Отставить притормозить, – сказал Калашников. – Во что это мы вляпались?

– Проникающая супергравитация, – сказал Макаров. – Что-то вроде радиации, только на сверхсвете. Экранировать пока не получается, «Рифей» перешел на режим самовоспроизводства – вышибленные атомы тут же меняем на новые. Так что плакала моя премия.

– И откуда эта супергравитация взялась? – спросил Калашников, хотя уже знал ответ.

– Известно откуда, – Макаров протянул руку влево, к фиолетовому диску Центральной Дыры. – Градиент аккурат туда указывает.

– Точно не полиция? – на всякий случай уточнил Калашников.

– Нет, – покачал головой Макаров. – Они за нами даже не погнались. Похоже, знают, что здесь творится. Кстати, вот и твой Гамарг.

Калашников посмотрел на черно-багровую планету, усыпанную алыми точками вулканов, сравнил ее с картинкой двухлетней давности, и молча махнул рукой. Бомбозонды здесь были уже ни к чему.

– Интенсивность-то у нее какая? – спросил Калашников.

– У супергравитации? – уточнил Макаров. – Да как и у всякого сверхсвета, разная, в зависимости от плотности. Вакуум, тот просто на куски рвет, воздух как пылесос тянет, планеты, как видишь, годами держатся, а звезды, думаю, и тысячелетия простоят.

– Я не об этом, – сказал Калашников. – Обычный галактический звездолет сколько здесь протянет?

– Без исма-то? – недобро усмехнулся Макаров. – Пару миллисекунд, если повезет. Обычный звездолет, сам знаешь – жестянка с динамитом!

– Пару миллисекунд, говоришь? – почесал в затылке Калашников. – Тогда как же они… опа, а это кто?!

На экране снова появился кружочек – но на этот раз окружал он вовсе не пустое место, а каплеобразный звездолет, явно спешивший «Рифею» наперерез.

– Вон еще один, – ответил Макаров, показывая пальцем в противоположную сторону. – На этот раз – регулярная армия. Приказывают лечь в дрейф.

– Оторваться сможем? – нервно спросил Калашников. Скорость вражеских звездолетов превосходила все, что он когда-либо видел.

– Попробуем, – протянул Макаров.

Калашников вжался в кресло и втянул голову в плечи. Звезды вытянулись в ниточки, экран потемнел – но висящие по обеим сторонам красные кружочки словно прилипли к стеклу. Калашников мрачно покачал головой и приготовился к худшему.

– Давай самоликвидироваться, – сказал он. – Иначе могут раскусить…

– Ну давай, – отозвался Макаров. – Я тебе обещал черную дыру? Вот она, прямо по курсу.

Калашников увидел, как экран полыхнул фиолетовым жаром, успел подумать, что неподалеку от черной дыры должны возникнуть какие-то парадоксы времени, и провалился – то ли в беспамятство, то ли в очередную смерть.

Глава 14.

Преступление и наказание

На меня надвигается

по стене майский жук.

Ну и пусть надвигается –

я на бомбе сижу!

1.

Павел Макаров положил ладонь на холодный серый камень надгробия и молча прикрыл глаза. Могло ли выйти иначе? Наверное, могло; но как?!

– Доброе утро, – услышал Макаров незнакомый голос. – Вы новичок?

Макаров улыбнулся и открыл глаза.

– Взгляните, – сказал он, убирая ладонь.

– Павел Макаров, – прочел длинный худой парень с растрепанными волосами. – Седьмого июня пятьдесят пятого года. Провалился в черную дыру. Прошу прощения, я сам здесь только четвертый день. Меня зовут Михаил Лернер, я атто-тех.

– А я, как вы сами понимаете, Павел Макаров, – сказал Макаров и повернулся в сторону океана. – Пилот-испытатель… Точнее, бывший пилот-испытатель.

– Я слышал поговорку, что бывших испытателей не бывает, – заметил Лернер.

– Так то поговорка, – пожал плечами Макаров. – По-моему, так очень даже бывают.

– Вы ведь тот самый Макаров, – Лернер приложил указательный палец к виску. – Простите, я должен был сразу догадаться.

– Прощаю, – вздохнул Макаров. – А кстати, что такое атто-тех?

– То же самое, что исм-инженер, – ответил Лернер. – Мы разрабатываем различные топологии исма, а сюда меня командировали, чтобы проверить одну разработку на практике. У меня уже есть три надгробия!

– Замечательная разработка, – похвалил Макаров. – А я-то думал, что исм у нас везде одинаковый.

– Ну что вы, – поморщился Лернер. – Это звездолеты у вас похожи, как шнурки на ботинках, а исм…

Макаров крякнул, и Лернер сразу примолк.

– Мне пора, – сказал Макаров, кивнув в сторону жилого корпуса – песчаной дюны со срезанным носом. – С удовольствием поболтал бы еще…

– Так пойдемте, – обрадовался Лернер. – Мне, собственно, туда же.

Макаров кивнул и молча зашагал в сторону дюны. Лернер засеменил рядом, пытаясь подстроиться под короткий макаровский шаг. Хочет поговорить еще, понял Макаров. Ладно, время есть.

– Вы знаете, что я натворил? – спросил он, резко остановившись.

– Знаю, – кивнул Лернер. – Вы нарушили первый закон Звездной России. Я понимаю, как вам сейчас тяжело.

– Вряд ли вы действительно понимаете, – возразил Макаров. – Я до последнего момента думал, что все правильно. Мне даже в голову не пришло, что прыжок в черную дыру может кому-то повредить! Видимо, я слишком туп для точного соблюдения законов. Нельзя меня пускать в космос…