Надо – значит надо! (СИ) - Ромов Дмитрий

— А, понял, бегу уже.

Раз просил, значит, надо забежать, естественно.

Секретарь докладывает, и я вхожу в кабинет.

— Здравствуйте.

Андропов сидит за столом, а у приставного столика размещается Чазов.

— Здравствуй, Егор, проходи пожалуйста. Знакомьтесь товарищи. Это мой будущий помощник по делам молодёжи Егор Брагин. А это Евгений Иванович Чазов, ты его знаешь, конечно. Пока Евгений Иванович здесь, я решил, что он может тебе помочь вспомнить название заболевания, помнишь, мы с тобой обсуждали?

— Э-э-э… да-да, я помню. Рад познакомиться, Евгений Иванович.

Тот молча кивает, с любопытством меня разглядывая. Ну да, я как «невидана зверушка», юнец, а уже будущий помощник Андропова. Интересные дела, интересные. А мне и самому любопытно, что это за должность такая и насколько она способна отдалить меня от «Факела».

— Это не заболевание, а воспалительный процесс, — говорю я.

— Ты садись, садись.

Я устраиваюсь за приставным столиком напротив академика. Речь идёт о заразе, уложившей будущего генсека в гроб. Я ему неоднократно рассказывал об этом. Мы с ним вопрос обсуждали, естественно. Я помню, что на фоне заболевания почек развился какой-то воспалительный процесс, но как он называется, не знаю. То ли он на клеточном уровне, то ли… хрен его знает. Все говорили про почки, но умер он от этого заражения.

— Абсцесс? — спрашивает Чазов.

— Нет, — отрицательно машу я головой. — Например, можно сделать инъекцию плохо стерилизованным шприцом и внести инфекцию или микробов… И потом развивается воспаление, ведущее к…

— Сепсис?

— Не сепсис… Очаг расширяется и ткани отмирают.

— Гангрена?

— Гангрена? — переспрашиваю я. — Ну, возможно, результатом может стать и гангрена.

— А где вы это слово слышали, молодой человек?

— В научно-популярной статье об одной исторической персоне. Там говорилось то ли на клеточном уровне, то ли клетчатка, то ли жировые ткани… Что-то вертится в голове.

— Возможно, — задумавшись, говорит Чазов, — гнойное воспаление жировой клетчатки. Флегмона?

— Флегмона? Хм… Пожалуй, что флегмона, да.

— Ну, это по сути… м-м-м… да, острое разлитое гнойное воспаление клетчаточных пространств, которое в отличие от абсцесса не имеет чётких границ. Но это тип процесса, не какое-то конкретное заболевание. Вызывается, как правило, стафилококком и подобными микробами, как и предположил молодой человек. Может происходить в различных частях организма. Бывает подкожная, межмышечная, забрюшная… Разные варианты. Флегмона шеи — это особый случай. Но, если обобщить, возбудитель может проникнуть в клетчатку через рану, через повреждённую кожу, из фурункулов нередко происходит заражение. Нагноение и всё это.

— И как с ним бороться? — спрашивает Андропов.

— Ну, не допускать, лучше всего. Но если предотвратить не удалось, нужно вскрывать гнойный очаг, прочищать, обрабатывать антибиотиками.

— Так значит… случай был запущённый, — соображаю я, поворачиваясь к Андропову. — И как это могло произойти?

— Вы какой-то конкретный случай имеете в виду? — снова интересуется Чазов.

— Евгений Иванович, а к чему может привести эта штука, если вовремя не принять меры?

— Ну, ни к чему хорошему. К заражению крови и к смерти. К гангрене, как вы и предположили. Шутить с такими делами нельзя. Начнётся некроз тканей, операция может помочь, а может уже и не помочь.

— А через сколько времени с момента заражения может наступить ситуация, когда операция уже не поможет?

— Вообще до нескольких дней может развиваться, но это от многих условий зависит.

Мы ещё немного обсуждаем это дело, а потом Чазов уходит.

— И как, интересно, при постоянном врачебном контроле может случиться такая штука? — спрашиваю я.

— Ну, может, ты всё перепутал и проблема была в другом?

— Может быть, информации чёткой нет, Чазов тоже, насколько я помню, будет по-разному рассказывать в разное время. Так что, может, стоит поменять медиков и быть предельно осторожным, да и инъекции только одноразовыми шприцами проводить?

— Ладно, об этом мы потом подумаем, время ещё есть, не завтра же я на погост поеду. А сейчас пока давай займёмся сегодняшним днём. У тебя всё готово?

— Так точно. С Чурбановым переговорил, у него тоже всё в порядке.

— Ну, значит, за дело.

Заседание политбюро ведёт Андропов. Распечатанная повестка лежит у всех на столах. Первым слово берёт Брежнев.

— Дорогие… г-хм… товарищи, — с выражением начинает он читать записанный текст, — друзья! К-хм. Вот уже восемнадцать лет… к-хм… я с гордостью несу почётную обязанность возглавлять политбюро Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза. К-хм… За это время мы вместе с вами сделали немало к-хм… важных дел. Оценивая пройденный путь, можно твёрдо сказать, Партия оставалась движущей силой советского общества, определяла основные тенденции и направления общественного развития. Ленинская генеральная линия партии уверенно проводилась в жизнь. Семья советских народов становилась ещё сплочённее и дружнее.

У Горбача, да и не у него одного, глаза на лоб лезут. Но зубры, посвящённые в происходящее, сидят с невозмутимыми лицами.

— Все эти годы… к-хм… вы стояли плечом к плечу… к-хм… на передовой нашей общей… э-э-э… борьбы. Наша сила в сплочённости и коллективизме! Хочется к-хм… верить, что прошедшие восемнадцать лет… к-хм… прекрасно иллюстрируют этот… тезис…

Ильич прерывается и делает несколько глотков чая с лимоном. Никто в это время не производит ни малейшего звука.

— К-хм… м-да…

Неожиданно он начинает тереть глаз указательным пальцем. Подсовывает его под очки и трёт сначала правый, а потом левый.

— К-хм… к-хм… значит… к-хм… и ошибки тоже… м-да… были… Но мы всегда… к-хм… их вместе с вами…

Он вздыхает.

— И победы… к-хм… тоже на всех… одна на всех… м-да…

Повисает тишина. Она длится почти минуту, и никто не произносит ни слова. Брежнев отбрасывает бумажки с текстом и говорит дальше просто от себя.

— В общем, к-хм… дорогие друзья… успехи и победы… к-хм… нашей великой Родины… зависят от нас с вами… и я думаю… нас должны вести вперёд молодые… к-хм… и энергичные. Одним словом… нечего сидеть на стуле, когда уже лежишь с трудом.

Он смеётся и по залу пробегает лёгкая волна.

— Засиделся… я. Поэтому… к-хм… сегодня я складываю с себя полномочия генерального секретаря политбюро ЦК КПСС и прошу за это голосовать. Кто за то, чтобы освободить Леонида к-хм… Брежнева от должности поднимайте руки.

Без объяснений, что называется, без объявления войны. Хрясь и уже голосование. Даже опомниться некогда.

Поднимается гвалт, Горби вскакивает с места, раздаются возгласы, но мастодонты из старой гвардии молча и без эмоций поднимают свои руки. Консультации прошли в экстренном порядке. Кому надо, тем сказали, а остальным ничего другого не остаётся, как голосовать вслед за ними.

Устинов, Громыко, Гришин, Романов, Щербицкий, естественно Кириленко и Капитонов, Пельше, Киселёв, Медунов…

Глядя на это ничего другого не остаётся и Горбачёву. Делает он это крайне неохотно. Понимает, что будучи, по сути, вторым человеком в политбюро, но не зная, при этом, об уходе генсека заранее, он имеет очень слабые шансы на подъём на заветную высоту.

— Единогласно, — кивает Андропов.

Он встаёт и поворачивается к Брежневу.

— Дорогой Леонид Ильич, — говорит он. — Я уверен, что выражу общее мнение, сказав, что благодаря лично вам, вашему чуткому стилю руководства и ясному пониманию задач, стоящих перед нашей великой Родиной, мы достигли небывалых высот. Все мы были счастливы работать под вашим началом. Годы, выпавшие вам, не были простыми. Перед страной стояли неимоверно сложные задачи в области народного хозяйства и в международных делах. Мы справились, выстояли и добились огромных результатов. Спасибо вам и низкий поклон. Для всех нас вы являлись и продолжаете оставаться примером коммуниста, беззаветно преданного заветам Ленина, примером гражданина, глубоко любящего свою Отчизну и примером уважительного и справедливого руководителя. Мы надеемся, что даже отправившись на заслуженный отдых, вы сможете давать нам свои мудрые советы и останетесь в передовых рядах нашего общества.