О молитве Иисусовой и Божественной Благодати - Антоний Голынский-Михайловский

О болезненности упоминает также старец Зосима (Верховский)[124], написавший житие своего сподвижника, известного молитвенника монаха Василиска: «Лет сорока примерно был отец Василиск, когда узнал о сердечной молитве, ибо прежде не имел о ней сведений… И начал в ней упражняться до того, что многократно приходил в сильное изнеможение от долгого пребывания в молитве и ощущал столь сильную боль в сердце, что уже не мог далее ни молиться, ни ходить, ни сидеть. Пролежав довольное время, едва освобождался от сей боли — и, собрав силы, опять упражнялся в сердечной молитве с ревностным терпением»{374}.

Свт. Игнатий по тому же поводу делится опытом в письме к собрату: «Головная боль — обыкновенный первоначальный спутник глубокого внимания слову Божию и молитве… Не только у тебя она болит, не только болела у меня, болела она у святых отцов, — и они это поместили в своих писаниях. Говорит прп. Григорий Синайский: „И рамены боля и главою многажды болезнуя, терпи та притрудне и рачительне, взыскуя в сердце Господа“. Бывает по временам от упражнения в молитве расслабление всего тела, пот, жар; все это у начинающих. У преуспевающих молитва укрепляет, питает душу и тело. Но пот бывает даже и у них… На мелочи, на все ощущения в теле, обращай как можно меньше внимания, наблюдай, чтоб ум твой пребывал в покаянии и удалялся от развлечения. Надеюсь, что головные боли твои не будут долго продолжаться. И у меня продолжались недолго… Ты не требуй от ума твоего, при молитве, превышающего силы его, например нерушимой полной нерассеянности. Показывай мысленно немощь и ветхость твою Богу, говоря: „Господи! Ты видишь всю ветхость мою!“ — и, терпя, терпи великодушно немощь ума твоего»{375}.

Старец Иосиф Исихаст, касаясь физической стороны молитвенного делания, поучает, как исполнять правило: «Встань, если можешь, прямо и, скрестив руки, ни к чему не прислоняясь», читай «молитву в уме (света же не зажигай, поскольку свет рассеивает ум)… Итак, стоя, вытянувшись прямо, насколько позволяют силы… умом и внутренним гласом возопи о том, что говорит душа твоя… Если же ослабнешь, устав от стояния, присядь и не допускай, чтобы ум твой оставался в праздности». А ученик старца Иосифа рассказывает: «В качестве главного практического средства, способствующего молитве, блаженный старец предпочитал стояние по мере сил на ногах, служащее приношением со стороны тела, и лишь после утомления позволял ненадолго присесть, но без особенного удобства»{376}.

При всем этом существует, однако, предостережение свт. Игнатия о том, что излишнее напряжение, «как возбуждающее вещественную теплоту, вредно: теплота плоти и крови не должна иметь места в молитве». Можно принять к сведению и следующее его высказывание, помня все же, «что здесь говорится о делании иноков, которые достаточным телесным подвигом привели в должный порядок свои телесные влечения». Для таковых святитель советует: «Крепкие по здоровью и силам молятся стоя и сидя, немощные могут молиться и лежа, потому что в этой молитве господствует не подвиг тела, а подвиг духа… Особливо больные и престарелые должны остерегаться от излишнего телесного подвига, чтоб он не истощал сил их и не отнимал возможности заниматься подвигом душевным». Святитель приводит также мнение Григория Синаита: «Безмолвствующий должен по большей части сидеть при совершении молитвы, по причине трудности этого подвига, иногда же на короткое время ложиться и на постель, чтоб дать телу некоторое отдохновение. В терпении же должно быть твое сидение во исполнение завещания, что в молитве должно терпеть»{377}. «Ничто так не делает душу бесплодной, как нетерпеливость», — можно добавить здесь слова из «Лествицы» Иоанновой[125].

В одном из своих писем свт. Игнатий делится очень важной мыслью о необходимости правильно учитывать индивидуальное устроение человека и предпочитать внутреннею работу внешней: «Иные так устроены Создателем, что должны суровым постом и прочими подвигами остановить действие своих сильных плоти и крови, тем дать возможность душе действовать. Другие вовсе не способны к телесным подвигам — всё должны выработать умом; у них душа сама по себе, без всякого предуготовления, находится в непрерывной деятельности… Душевный подвиг может и один, без телесного, совершить очищение; телесный же, если не перейдет в душевный, — совершенно бесплоден, — более вреден, чем полезен»{378}. В «Добротолюбии» подобную мысль кратко высказывает Никита Стифат: «Телесное упражнение излишне бывает, когда в силе умное делание, от которого тяготеющее долу легким делается и все превращается в духовное»{379}.

О мере и своевременности внешних трудов свт. Игнатий не раз говорит в своих проповедях. По Апостолу Павлу: «Сущии во плоти, то есть не обуздывающие своей плоти, но допустившие ей преобладание над духом, Богу угодити не могут. И потому, живя во плоти, мы должны жить не для плоти!.. Подвиг поста не принадлежит исключительно телу… он полезен и нужен преимущественно для ума и сердца… Телесный подвиг заключается в исполнении евангельских заповедей телесно… Телесный подвиг имеет свой предел и конец… [который] заключается в решительном переходе подвижника к подвигу духовному»{380}.

Об этом же напоминает епископ Петр (Екатериновский). Он просит беречься излишней увлеченности внешним подвигом, советует предпочесть воздержание внутреннее. Владыка опирается на учение Исаака Сирина, сказавшего: «Всякую вещь красит мера. Без меры обращается во вред и почитаемое прекрасным». Если жаждешь истинного воздержания, пишет владыка, «то с радостью терпи то бесчестие, которое по Божию смотрению, а не по твоей воле постигнет тебя, и не смущайся, не питай ненависти к тому, кто бесчестит тебя. Гораздо лучше, полезнее упражняться во внутреннем самоумерщвлении, именно в смирении, отвержении своей воли, самоугодия, в терпении ежедневно встречающихся трудностей, лишений, скорбей, в кротости, сообразности во всем с волей Божией. В этом вовсе никакого излишества нельзя опасаться, тогда как внешние подвиги самоумерщвления, хотя вообще и необходимы, однако же не больше имеют цены, чем средства, ведущие к внутренним добродетелям»{381}.

Нужно напомнить, что все вышеназванные внешние подвиги важны не сами по себе, но совершаются терпения нашего ради. Того терпения, о котором свт. Игнатий пишет: «Во всех подвигах, в особенности же в молитве, требуется постоянство и терпение. Нетерпеливость сбивает нежный цвет ее, как иней и ветры сбивают цветы плодовитых деревьев. В молитве терпите (Колос. 4:2), — сказал Апостол: это отличительное свойство упражнения молитвой. Сначала, вводя ум в молитву, приучая к ней, не держи его долго в ней, чтоб он не утомлялся излишне, но зато почаще вводи его в молитвенное занятие. Ах! Требует понуждения это занятие! Не любит преступник — ум наш — темницы молитвенной; ему нужна безумная свобода; с насилием надо влечь его в темницу, в узы; без того не укротится, не возвратится к здравому смыслу беснующийся… Для преодоления иной скорби нужно мужество; для исшествия из другой — мудрость; для избавления от третьей — смирение. Но во всех скорбях, при всех прочих добродетелях, непременно нужно терпение… спасается только претерпевый до конца (Мф. 24:13)… Нет другого средства кроме терпения и благодарения Богу, на нас пристально смотрящему… „Помысли, — говорит Великий Варсонофий, — что все земные занятия пройдут, а терпение, которое окажешь при этих занятиях, — то останется с тобой, пойдет за гроб и оправдает или осудит тебя перед Богом“… Терпение выпрашивается у Господа молитвой. Душа входит в дом терпения, когда скажет Богу: да будет воля Твоя. Аминь»{382}.

Григорий Синаит особо отмечает, что такие «деятельные добродетели», как «утомительное коленопреклонение, утруждающее тело, неподвижное стояние» и прочий труд телесный, вместе с постом и воздержанием от сна, есть не что иное, как путь к обретению добродетели духовной — Божественного терпения. Прп. Григорий пишет: «О терпении Господь сказал так: Терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21:19). Он не сказал: спасайте вашим постом, вашим бодрствованием. Терпением же я называю то состояние, которое сообразно с волей Божией и есть царица добродетелей, основание доблестных подвигов, мир в войнах, тишина в буре и непоколебимая твердыня для обладающих им. Приобретшему его во Христе Иисусе не могут повредить ни оружие, ни копья, ни наступающие войска, ни само бесовское полчище»{383}. О таком устроении душевном прп. Никон Оптинский сказал: «Терпение есть непрерывающееся благодушие».