Психология трейдинга. Инструменты и методы принятия решений - Бретт Стинбарджер

Говоря языком бейсбола, я менее вероятно стану Роджером Марисом, Хэнком Эроном, Марком МакГвайером или Барри Бондсом, чем Тони Гуинном, Рики Хендерсоном или Лу Броком. Моя цель состоит в том, чтобы изредка выбивать в аут и как можно чаще добегать до базы (и, возможно, захватить одну). Это менее эффектно, чем длинный бросок, и требует значительных усилий. Определяя свои идеалы, я должен, прежде всего, понять, кто я такой и что делаю лучше всего. Я достигаю достаточно хороших результатов в роли ускоренного психотерапевта и краткосрочного трейдера. Скорость – часть моей игры. Поместите меня в заведение, где занимаются долгосрочным лечением, или сделайте меня управляющим ориентированного на стоимость взаимного фонда, и я смогу использовать далеко не весь свой потенциал.

Лучшие модели всегда вырастают изнутри.

Пинбол на рынке

Полезный с точки зрения торговой психологии опыт я приобрел, когда, будучи студентом колледжа, проводил время за игрой в пинбол на автоматах. В целом я был весьма посредственным игроком. Несколько шаров мог удерживать в игре довольно долго, а остальные терял в течение считаных секунд. Хотя с опытом научился лучше управляться с толкателем, но так и не стал достаточно точным, что поражать цели по желанию. И я так и не научился контролировать тело подобно истинным мастерам пинбола, чтобы подтолкнуть шар в нужное место.

Однако я не сдавался и вот, через некоторое время, научился видеть аномалии в автоматах, на которых играл: определенный маневр, который мог зарабатывать очки. Я стал раз за разом использовать эти аномалии и достиг приличного результата. Например, у одного автомата были скаты по обеим сторонам и несколько целей в центре. Естественно, хотелось поймать шар толкателями и попытаться поразить одну из целей в центре, когда они были освещены. Когда мне удавалось хорошо прицелиться, это приносило сразу много очков, но был также высокий риск потерять шар, который мог скатиться вниз по центру между толкателями.

Однажды я играл на этом автомате и шар покатился по правому скату к левому толкателю. Моя рука соскользнула с ручки, и, вместо того чтобы поймать шар толкателем или ударить им по шару, я не задействовал толкатель вообще. Тогда шар отскочил от левого толкателя к правому. Мне это показалось странным; я скорее готов был думать, что, если не использовать толкатель, шар просто скатится по центру вниз. Однако после многочисленных испытаний я убедился в том, что если на этом конкретном автомате дать шару во время его спуска просто удариться о левый толкатель, то скат неизменно позволит игроку поймать шар правым толкателем. После поимки шар можно было бросить по левому скату (заработав очки), а затем он скатывался или по левому, или по правому скату. В любом случае его снова можно быть поймать правым толкателем и бросить вверх по скату. После небольшой практики я мог повторять эту модель множество раз с каждым шаром и с каждым повторением набирал очки. Количество полученных очков было меньше, чем при попадании в центральные цели, но я очень редко терял шар. В результате буквально весь день мог играть на этом автомате за один-единственный жетон.

Безусловно, это не делало пинбол особо увлекательным. Частое использование высоковероятной модели устраняло большинство источников неопределенности. Но устранение неопределенности и волнения было также главной причиной успеха этой стратегии. Игра стала почти полностью механической и рутинной, из нее исчезли эмоциональные помехи. Хотя я так и не стал великим пинболистом, но достаточно изменил свою психическую карту, чтобы усвоить факт: я могу добиться успеха на том конкретном автомате. Со временем обнаружил так много аномалий в различных автоматах, что пересмотрел свои карты еще раз. Я приобрел уверенность в том, что при наличии достаточного времени и опыта смогу найти аномалии в большинстве автоматов.

Примечательно, что аномалии можно было обнаружить, только следуя странным и, казалось бы, иррациональным стратегиям. Игра в пинбол или видеоигру в том виде, как ее задумали разработчики, неизменно приводит к проигрышу. Например, несколько лет спустя я смог победить в видеоигре в баскетбол, выполняя один и тот же бросок (в прыжке из угла). Игра выделила этому прыжку достаточно высокий процент попадания в корзину, чтобы обеспечить победу. А вот чередование бросков или выбор того броска, который казался наиболее верным, неизбежно приводили к проигрышу.

Чтобы выигрывать на рынках, вам нужно обнаружить только одну такую аномалию и разыгрывать ее постоянно. Как счетчик карт, играющий в блек-джек, вы все равно столкнетесь с неопределенностью и убытками. Однако важнее то, что вы склоните шансы в свою пользу. При достаточном повторении вы увидите результаты, взглянув на баланс своего счета. А переводчик возьмет эти результаты и соответствующим образом пересмотрит вашу личность трейдера. Существует много различных рынков – фьючерсных и фондовых – так же, как есть много автоматов для пинбола и других игр. Секрет в том, чтобы взломать код, найти аномалии.

И как в случае с пинболом, эти аномалии вы найдете, когда будете исследовать стратегии, противоречащие здравому смыслу, – покупать, когда рынок кажется самым слабым, и наоборот. Именно в моменты эмоциональных экстремумов рынки бывают недостаточно эффективны; вы не сможете выиграть, играя на рынке так, как задумали разработчики.

Недавно я взял карандаш с бумагой и проанализировал, что происходит со сводным индексом Нью-Йоркской фондовой биржи ($NYA), после того как в определенный день 5 % или более торгуемых ценных бумаг достигают новых 52-недельных минимумов. Мое исследование охватило период с 1978 по 2001 г. и зафиксировало результаты через 150 торговых дней (приблизительно семь месяцев) в будущем.

Было 442 дня, в которые 5 % или более торгуемых ценных бумаг достигали новых годовых минимумов. Обычно это происходило в конце медвежьих рынков, когда возрастал пессимизм и продажи шли беспорядочно. Интересно, что 150 дней спустя рынок приблизительно в 88 % случаев оказывался выше, в среднем почти на 13 %. По всей выборке (в духе с бычьими трендами периода 1978–2001 гг.) 150-дневные периоды продемонстрировали тенденцию к повышению в 73 % случаев, но только на 6,5 %. Те, кто покупал во время существенной распродажи, получили прибыли, вдвое превысившие норму. Они поняли, как работает автомат для игры в пинбол.

Обратная торговля: смешивая карты трейдеров

Такие нелогичные сделки срабатывают и по когнитивным причинам. Ваш переводчик всегда пытается объяснить рынки, даже если при этом непрерывно изменяет ваше восприятие самого себя. Большая часть литературы о техническом анализе, заслуживающая и не столь заслуживающая внимания, содержит эвристические правила, которые помогают вашему переводчику справиться с непрерывным потоком рыночных данных.

Поскольку изображение стоит тысячи слов и каждый график рынка включает большое количество информации, то чтение графиков и графическое отображение индикаторов являются у большинства трейдеров основой их арсеналов. Редко можно встретить пакет программ для трейдинга, который не включал бы в себя эти элементы.

Вообще-то нет ничего, по существу, дурного в том, чтобы изучать модели графиков или интерпретировать данные осцилляторов. Просто они отражают те же мотивы, по которым разработчики автомата для игры в пинбол хотят, чтобы вы играли по их правилам. Маловероятно, что вы найдете неожиданные аномалии, торгуя на пробое скользящих средних, экстремумов RSI или используя какую-то другую тактику из числа встроенных в каждую популярную программу для построения графиков.

Даже простая торговля против этих шибболетов, следующая той же, казалось бы, иррациональной логике, которую я выбрал, когда решил не использовать толкатель, может оказаться более выгодной стратегией. Особенно перспективна торговля против популярных моделей графиков. Все знакомы с ситуациями, когда значимые модели графиков обнаруживаются в случайном числовом ряду. В любом ряду достаточной длины трейдеры склонны видеть формации, похожие на двойные вершины или основания, флаги и вымпелы и т. д.

Если вы считаете модели графиков коммуникациями рынка, то должны осознавать, что для правильного понимания этих коммуникаций следует принимать во внимание контекст – метакоммуникации. К сожалению, в большинстве случаев чтение графиков этого не подразумевает.

Текст коммуникации – это то, что произносится. Контекст коммуникации – это набор обстоятельств, окружающих коммуникацию. Вы интерпретируете большую часть того, что слышите, ситуационно, т. е. привлекаете контекст коммуникаций, чтобы понять их значение. Простое «Как дела?» означает совершенно разные вещи, когда произносится одним и тем же врачом во время приема у себя в кабинете и на коктейль-пати.