Глина - Дэвид Брин

— Они причиняют страдания…

— …и сами же их испытывают…

— …становятся бесчувственными…

— …и проникаются сопереживанием…

— Хватит, — крикнул я.

Нельзя сказать, что мне было неинтересно наблюдать за жаркой дискуссией между платиновым големом мультимиллионера и похожим на хорька существом из Диттотауна. Но у Пэла совершенно отсутствует чувство самосохранения, а это уже небезопасно, ведь мы во многом зависели от терпеливости нашего клиента.

— Итак, вы считаете диверсию актом мщения за поддержку определенных законопроектов? — спросил я.

ДитКаолин пожал плечами:

— В прошлом году они были приняты в Фарсиа-на-Индус. В следующем месяце голосование пройдет в Аргентине. В случае успеха она станет двадцать седьмой страной, ограничившей сферу использования диттотехнологии. Недоумки могут узреть в этом тревожную тенденцию движения к эпохе, когда наши потомки станут спокойнее и лучше, чем мы…

— То есть сексуально пассивными и безынициативными…

— Такие меры помогут человечеству возвыситься, а не деградировать до примитивного уровня, — закончил Каолин, наградив Пэллоида недовольным взглядом, ставящим точку в их споре. На этот раз даже мой маленький друг понял намек. А может быть, его остановило прибытие автомобиля, за рулем которого сидел безликий Желтый, единственной характерной чертой которого было то, что он тихонько мурлыкал под нос какую-то незатейливую мелодию. Уступив водительское место мне, дитто поспешил к подошедшей маршрутке, чтобы вернуться во «Всемирные печи».

Я приподнял кресло и получил от платинового Каолина портафон с фиксированным номером, звонить по которому разрешалось в случае крайней необходимости. Кроме того, согласно инструкции, мне следовало посылать аудиоотчет через каждые три часа на некий электронный адрес.

Я уже собирался закрыть дверцу, когда хорек-голем перепрыгнул с моего плеча на плечо Каолина. Двойник магната вздрогнул, а Пэллоид поскреб лапкой-рукой по его шее.

— Невероятно, — пропел миниатюрный дитто. — Какое качество! Почти как настоящая.

Мне показалось, что мой друг собирается наградить Каолина поцелуем, вместо этого Пэллоид вдруг вонзил свои острые зубы в поблескивающую шею!

Из двух ранок-близнецов полилось что-то густое.

— Какого черта!

Лицо Каолина перекосилось от боли и злости, а взметнувшийся кулак сбросил наглеца, влетевшего через окно в салон и приземлившегося прямо мне на колени.

Слизнув застывшую на зубах кровь, мой друг с отвращением сплюнул.

— Глина! О'кей, он все-таки подделка. Но проверить же надо было. Может, наш новый босс только притворяется.

В этом весь Пэл. Сильные мира сего пробуждают в нем все самое худшее. Я поспешил успокоить нашего нанимателя.

— Извините, сэр. Ух… Пэл такой дотошный. А тело действительно настолько реалистичное…

ДитКаолин возмущенно фыркнул:

— А если бы это была маскировка! Проклятая тварь могла изувечить меня! Кроме того, не ваше дело, в каком обличье я выступаю! Я мог бы…

Он оборвал себя и сделал глубокий вдох. Рана уже перестала кровоточить, тягучая жидкость превратилась в керамическую корку. Между нами, дитто, говоря, это чистый пустяк.

— Убирайтесь отсюда. И не беспокойте меня, пока не обнаружите что-нибудь интересное.

— Спасибо за все! — бодро ответил Пэл. — Передавайте привет вашему архети…

Я ударил по газам, оборвав его на полуслове. Проезжая через ворота, я бросил на моего спутника неодобрительный взгляд.

— Что? — Хорек-голем ухмыльнулся. — Еще скажи, что тебе не было любопытно. Сейчас столько всего говорят. И ведь этого парня никто не видел живьем уже несколько лет.

— Любопытство — это одно, Пэл…

— Одно? А что еще? Меня только оно и держит. Понимаешь, что я имею в виду?

Увы, я понимал. Все, что мне дал Каолин, это лишь еще один день жизни.

Что можно сделать за это время? Добиться справедливости. Или хоть немного отомстить злодеям, убившим бедного Альберта. Этим можно было бы удовлетвориться. Но никакое удовлетворение не возьмешь с собой дальше, чем до рециклера.

— Ладно, Альберт. Ты видел, какую он скорчил физиономию, когда я запустил в него зубы?

— Черт, да, видел. Ты маленький…

Я покачал головой. Выражение оскорбленного достоинства и изумления было…

Я невольно прыснул со смеху, и в следующую секунду мы оба уже хохотали как сумасшедшие, наш автомобиль проскочил на желтый свет. Четырехбалльное нарушение. И штраф придется заплатить «ВП». Но меня это нисколько не огорчило. Я смеялся, чувствуя силу и энергию обновленном тела. Я смеялся, зная, что проживу еще один день Черт возьми, я уже давно не чувствовал себя таким живым!

— Ну все, — сказал я наконец, стараясь сконцентрироваться.

Мы ехали по Реал-тауну, где могли быть дети. Надо быть повнимательнее.

— Поедем к Ирэн. Посмотрим, что там делается.

То, что там делалось, можно охарактеризовать одним словом: смерть.

У входа в «Салон Радуги» собралась внушительная толпа. Всевозможные пестро раскрашенные дитто — специализированные и модифицированные в домашних условиях для наслаждений или ритуальных поединков, нервно прохаживались и озадаченно переговаривались, получив поворот от ворот их излюбленного клуба, обтянутого предупреждающей лентой. Ее блеск вызывал резь в глазах, посылая сигнал «не подходить» непосредственно к фиброволокнам, пронизывающим глиняные тела големов.

У входа стояла рыжеволосая красотка в черных очках. Когда мы с Пэллоидом подошли ближе, она терпеливо объяснила:

— Повторяю. Извините, но входить нельзя. Клуб переходит под новое управление. А пока ищите другое место для развлечений.

Я пригляделся к рыжей повнимательнее. Роскошные формы придавали ей вид официантки-конфетки, спрятанные под ногтями иголки говорили о том, что девица может выполнить и функции вышибалы, если клиент позволит себе лишнее. Должно быть, это и есть одна из рабочих пчелок улья Ирэн, того самого странного сообщества, описанного в дневнике Серого.

Она вполне соответствовала данной им характеристике, но казалась усталой и несвежей, держась, наверное, на последних запасах энергии.

Некоторые клиенты уходили, надеясь отыскать другое злачное местечко. Лица их были унылы и серьезны. Особенно у тех, кого хозяева снабдили внушительным инструментарием для боев или секс-оргий. Есть немало людей, «подсевших» на секс или насилие, которые не могут жить, не получая ежедневно порцию острых ощущений. Если дитто являются домой без нужного товара, оригиналы могут даже отказаться принять их обратно. Шансы на продолжение, на дальнейшую жизнь зависят у таких големов от того, удалось ли им раздобыть нечто пикантное, острое, мерзкое и гадкое.