Тирания Ночи - Глен Кук

Никто из этих голодных смуглых коротышек никогда не решился бы выйти против братьев Гриммсонов один на один, но сейчас их собралась целая толпа.

– Вот зараза! – чуть слышно и почти беззлобно выругался Шагот. – Наверное, Странника одолела жажда.

Отшвырнув подальше куриную ножку, он бросил на землю мешок и вытащил меч и голову мертвого демона. Не было никаких сомнений в том, что Шагот отмечен богами. Свавар иногда даже спрашивал себя: а можно ли теперь считать брата живым – в обычном смысле этого слова?

Шагот обрушился на пиратов, и Свавару волей-неволей пришлось прикрывать ему спину.

Когда на земле валялось уже девятнадцать раненых кальзирцев, те немногие, кто еще мог, ринулись прочь. Раненым Шагот поотрубал головы.

Он сделался одним целым со своими богами. Свавар чувствовал это, а еще чувствовал на себе их взгляд. Сам Серый Странник витал где-то поблизости. На улице пролилось столько крови, что пропасть между реальностью и потусторонним миром сократилась. Еще чуть-чуть – и Старейшие смогут проникнуть в чуждые им время и место.

– Я чувствую его. Вперед, братец! Сюда! – С этими словами одержимый богами Грим побежал на север, к реке и к пиратам.

Он убивал кальзирцев по дорогое, и кровь лилась рекой. Жертв было более чем достаточно, чтобы заручиться поддержкой и вниманием Старейших.

Они добежали до Терагая, прикончив по пути, наверное, больше сотни пиратов. Свавар быстро сбился со счета. Грима несколько раз задело, но он, казалось, этого совсем не замечал. Видимо, потом снова придется долго залечивать раны, если только удача не улыбнется им сегодня и они не найдут свою жертву.

Свавар постоянно прислушивался к себе и оглядывался в поисках гостей из Небесной Крепости. Кто-то же должен тут быть. После стольких жертв Орудия Ночи наверняка смогли спуститься на улицы Брота.

Но даже если и так, показываться на глаза никто из Старейших не желал.

– Убийца Богов на другой стороне реки. Там, – кивнул Шагот на горящие корабли.

– Тут есть мост, – подсказал Свавар, – где-то в полумиле отсюда.

Но Шаготу было не до моста. В ста ярдах от них дюжина пиратов грузила добычу в ворованную лодку. Шагот перебил всех, отрубил трупам головы и уселся на весла.

Греб он с нечеловеческой силой. Свавар не стал предлагать смениться: его собственные раны слишком сильно болели. К тому же он не хотел нарушать связь Грима с богами.

А вдруг тот зашел так далеко, что бросится на собственного брата? Он ведь превратился в настоящего берсерка в самом древнем значении этого слова.

На северном берегу на них напало несколько кальзирцев. Их кровь тоже пролилась во славу богов. В этот раз Шагот не стал рубить головы, а те, старые, бросил в лодке, прихватив лишь своего демона. Раны наконец-то начали сказываться, и стурлангер чуть замедлился. Но ненадолго.

Он исцелялся почти на глазах. Расправившись с последними кальзирцами, Грим повернул куда-то на север или северо-запад. Свавар едва поспевал следом.

Его раны тоже затягивались, хотя и не с такой невероятной скоростью.

Спустя несколько минут они добрались до той части Брота, куда еще не нагрянули пираты. Район был достаточно бедным, но не нищим. Одноэтажные дома здесь стояли на некотором расстоянии друг от друга. Свавар вроде бы раньше видел неподалеку стену, за которой начинался обычный фиральдийский сельский пейзаж: оливковые рощи, виноградники, сады, огороды, пшеничные поля. Все свободные земли здесь распахали и засадили еще две тысячи лет назад.

Внезапно Шагот словно бы потерял след.

– Мы очень-очень близко, – сказал он. – Почти нагнали. Я его буквально чую, но не могу точно указать место. Что-то мешает.

– Насколько близко? – уточнил Свавар.

Узнав расстояние, можно вычислить жертву – надо только поработать мозгами. Братец-то работать мозгами почти не умел.

Свавар чувствовал, что и ему самому что-то мешает, – в голове словно бы едва слышно гудело, мысли слипались, перед глазами плыл туман.

– Не меньше тридцати ярдов, но не больше пятидесяти.

Проанализировав ситуацию, Свавар сузил круг поисков до четырех домов с пристройками. Объяснив все брату, он предложил:

– Давай начнем с самого крайнего.

– Давай, – согласился Шагот, взмахнув изъеденным временем мечом и головой демона.

И тут Свавар понял: что-то пошло не так, Шагот где-то ошибся. И было что-то еще… Что-то другое… Ощущалось присутствие кого-то, кого здесь не должно было быть…

24

Элс тащил пленницу все дальше и дальше от реки, постоянно оглядываясь по сторонам в поисках убежища.

В северной части Брота не было ни души, все стихло. Впереди улицу перебежала коза, волоча за собой пустую тележку. Мимо осторожно прошмыгнуло несколько бродячих псов. Даже многочисленные стаи голубей сегодня, казалось, не летали по своим голубиным делам. Удивительно. Им-то кто помешал?

Одурманенная ведьма не сопротивлялась, а просто молча ковыляла за Элсом, явно не понимая, что происходит. Хотя спустя некоторое время к ней начала возвращаться ясность ума, пусть она изо всех сил старалась этого не показывать.

Сперва за ними с шумом и гамом гнались пираты, жаждущие вернуть свою колдунью. Тейдж двигался безумными зигзагами, запутывая преследователей, а те боялись угодить в засаду и постепенно распадались на все более мелкие группки. Элсу позарез нужно было укрытие, чтобы допросить Старкден.

Шли они все медленнее. Что-то здесь не так. Какая-то потусторонняя тишина. Не может быть в разграбляемом городе так тихо. Вокруг смыкалось что-то темное и страшное. Элс изо всей силы ударил пленницу. Ничего не изменилось, разве что теперь пришлось снова ее нести.

Ощущение было как во время надвигающейся грозы, когда вот-вот ударит молния.

Элс ногой вышиб какую-то дверь. В глубине дома, судя по звукам, поднялась суматоха, но вскоре перепуганные жильцы сбежали через черный ход, и снова стало тихо.

Может быть, все дело в страхе – весь квартал плотным облаком окутал ужас.

Запястье заныло. Снова. И на этот раз дело не в Старкден.

На него действительно надвигалась беда.

Элс привязал пленницу к стулу посреди комнаты, в которую выходило множество дверей, и стал ждать, пока она очнется.

Конечно же, ведьма попытается его одурачить. Поэтому он чутко прислушивался и внимательно следил за тем, как двигаются под веками глазные яблоки, и в нужный момент слегка полоснул ножом по ее запястью. Женщина так и подпрыгнула.

– Нам надо поговорить. Ты упряма и думаешь, что справишься, а у меня нет времени на чепуху. Я не буду ни о чем тебя спрашивать, пока не пойму, что ты готова отвечать.

Женщин ему раньше пытать не приходилось. Настоящие умельцы наверняка знали, что в первую очередь следует делать с мужчинами, а что с женщинами, но Тейдж не знал. Да и инструментов для серьезного допроса у него не было.

Пришлось импровизировать и воспользоваться первым, что подвернулось под руку, – ножом. Резать ша-луг начал так, чтобы она все видела. Пусть подумает о будущих шрамах, пока он линует ее, словно шахматную доску.

Работал он безо всякого удовольствия и усердия. Удовольствие опытных пыточных дел мастеров часто передается жертве, и со временем между ними возникает связь – некий тайный заговор; узы боли скрепляют союз, и каждый вдохновенно играет свою роль.

Но для Элса пытка была всего лишь неприятным физическим трудом, а значение имели лишь добытые сведения, поэтому никаких отношений с ведьмой у него возникнуть не могло. Он просто делал свое дело и ждал, пока Старкден заговорит.

Она действительно была упрямой и не сдавалась, несмотря на боль.

Нужно резать так, чтобы задеть самое для нее важное.

Кто она такая? Он этого так и не узнает, если она сама не расскажет. Что она такое? А вот это он знал: волшебница и пиратка.

А от волшебницы уже недалеко и до самого важного.

Маги весьма дорожили руками – ведь именно с помощью рук они управляли созданиями Ночи. Во время обучения колдуны и колдуньи так же кропотливо и долго тренировали пальцы, как юные ша-луг тренируют мускулы для будущих боев.

Элс наточил нож, а потом схватил правую руку Старкден и оттянул мизинец.

Угадал. Женщина замычала и напряглась. Значит, готова отвечать на вопросы. Хотя бы отчасти.

– Если выкинешь какой-нибудь фокус, я тебе еще и язык отрежу.

Обычно потеря языка пугала людей гораздо больше потери нескольких пальцев.

Кое-что смутно припомнив, Элс выгреб из кошеля все серебряные монеты и разложил их на теле ведьмы. Она обмякла.

– Ты знаешь, кто я такой, – сказал он, вытащив кляп у нее изо рта, и нацелил на нее нож. – Ты пыталась меня убить. Но подосланный тобой убийца никуда не годился. Тогда я еще о тебе не слышал. Теперь все иначе. И виновата в этом ты сама. Не знаю, зачем я тебе понадобился. Расскажи.

Ведьма пожала плечами, хотя сделать это в нынешнем состоянии ей было нелегко. Элс прижал к ее ладони лезвие.