Книжные черви 3 - Фаусто Грин

class="p1">– Женя, этому миру плохо из-за всех этих историй. Он был задуман другим. Просто посмотрите, как прекрасен мир, где никто ничем не интересуется. Это же первобытная красота. Она так хороша в своей необузданности! Когда всё, о чем ты думаешь, это что поесть, как выжить, как размножиться…

– Людям всегда будут нужны те, кто сочиняет истории, – возразил Кирсанов.

– О, нет! Ты не знаешь, о чём говоришь, – усмехнулся Чёрный Человек. – Я видел реальность, где кое-кто сделал так, что всё так называемое «искусство» создают машины. И знаете что? Творцы, подобные тем, кто сотворил вас, мучаются там. Так, как этого заслужили.

– Ты задолбал! – разозлился Чацкий. – Вылезай из канавы и иди драться!

В следующую секунду Чичиков поскользнулся и с криком рухнул наземь, и почти все мертвецы разом пропали. Некромант выругался, Чацкий и Мэл попробовали его поднять, но им оказалось не под силу это выполнить.

– Нога… – только и сообщил Павел Иванович. Он попытался пошевелить левой ногой, но она лишь стреляла болью. – Кажется, сломал…

– Герасим, подними-ка нашего дорогого друга и следуй вперёд, – велел Павел Петрович.

Чёрный Человек разразился смехом. Он смеялся отвратительно-глухо. Это был какой-то неестественный хохот, чуждый и чудовищный.

– Вот вы и ощутили на себе случай, глупые человеческие порождения! Что и требовалось доказать: вы всегда будете гибнуть или уничтожать друг друга, и тем самым стираться из жизни, из памяти, из этой реальности. Превращаясь в небытие. Я принёс настоящий мир – такой, каким он должен быть.

В руках тёмного силуэта вновь возникла приоткрытая резная шкатулка. Внутри неё зияла чернота.

– Вас забудут, вас перестанут помнить; люди сделают так, чтобы тех, кто вас создал, презирали и предали забвению. Так всегда было и должно быть! Наступает десятилетие Безликих. Болезни и войны, ненависть и отчаяние! Да начнётся жатва!

Чёрный Человек открыл шкатулку, и множество тёмных теней хлынуло, в поисках выхода.

– Женя, прикрывай, – только и успел крикнуть Тёркин. – Раз-раз-раз, взяли и побежали. Считаете до десяти и – на пол. И сразу – закрыть глаза.

– А ты что? – Онегин хотел удержать Василия, но тот рванул руку и сделал несколько выстрелов по Тени. – Беги!

Солдат сделал ещё несколько выстрелов, после чего бросил во тьму светошумовую гранату. Безликие взвыли как одно существо. Яркая вспышка озарила подземелье, стены затряслись, и сверху посыпались камни. Во время взрыва Онегин рефлекторно прыгнул и закрыл собой Сашу и Мэл.

После светошумовой гранаты Тёркин бросил ещё одну, уже обычную. С потолка посыпались обломки кирпича. Из последних сил Василий вырвался вперёд, уворачиваясь от падающих камней.

***

Когда Онегин и остальные поднялись с земли, в ушах у них звенело, и какое-то ещё время все они ходили как варёные. Раньше всех пришёл в себя Герасим.

– Муму! – звал он собаку.

Но та была в шоке и лишь закрывала собой ожерелье, перешедшее к ней от травмированного Некроманта.

– Где Тёркин? – первым делом спросил, приходя в себя, Кирсанов. В другой стороне коридора, где прогремел взрыв, не было видно ни зги.

Павел Петрович на долю секунды испытал шок. Но вдруг из темноты донёсся знакомый голос:

– Соскучился уже, дед?

То оказался Василий, весь в кирпичной пыли и ссадинах.

– Все живы? – сразу поинтересовался Солдат.

– Герой хренов! Мог бы предупредить про светошумовую! – возмущению Кирсанова не было предела, к тому же его оглушило, и мужчина плохо различал даже звук собственного голоса.

Онегин встал, помог подняться Маше и Чацкому. Саша посветил фонариком. Мертвецы, которых больше не наблюдалось, указали верную дорогу. На другой стороне подземной речки, в стене, виднелась железная дверь.

Кое-как вместе с хромающим Чичиковым они перебрались вброд до отмеченного места с запертым проходом и вскрыли металлические створки (конечно, не без помощи Тёркина, который рванул их так, что проём и петли искорёжило). За дверью находилось небольшое помещение, в котором в пыли валялись советские противогазы, одежда пожарных и куча ещё какой-то неизвестной утвари. Зайдя внутрь, Василий и Герасим осмотрели пространство и стали баррикадировать вход.

Фонарик в руках Мэл замигал. Почти всё стихийное убежище погрузилось во тьму. Свет исходил только от ожерелья.

***

Он шёл медленно, словно раздумывая. Словно ни к кому не торопился. Словно выбор ещё можно было сделать. И словно не знал, чего ему будет стоить этот выбор.

Глава 42

Евгений Онегин пересчитал оставшиеся патроны. Теперь это точно были последние. Василий Тёркин время от времени заводил ручной фонарь. Павел Кирсанов при помощи подручных средств накладывал шину еле живому Павлу Чичикову. Герасим с Муму на руках подпирал спиной баррикады. Мэл и Александр Чацкий осматривали хозяйственное помещение, ища то, что могло бы оказаться им полезным в дальнейшем.

– Есть идеи, как от них вообще избавляться? – нарушил молчание Чацкий. – Это головотяпство какое-то: мы убиваем одного, ему на смену приходит ещё десяток.

– А может, – предположил Герасим, – может, он говорит правду; может, его действительно нельзя убить и можно только бежать? – Слова эти прозвучали печально и обречённо в свете последних событий.

– Ну, сбежать он нам уже не даст, – покачал головой Тёркин. – Можно испробовать крайние меры… – Василий пересчитал, сколько у него осталось гранат.

– Ага, нашёл шахида! Я знаю, как эта хрень работает! Она же тут всё разнесёт! – воскликнул Чацкий и в этот самый момент встретился взглядом с Василием. И вот теперь Саше стало по-настоящему страшно. Судя по выражению лица, Солдат не шутил.

– Подожди, давай не будем пытаться самоубиться, – решил поумерить пыл Васи Онегин. Он сел на пол по-турецки и попытался собраться с мыслями. – Итак, что мы имеем. Есть Чёрный Человек – неведомая хрень непонятно откуда, но, судя по его весьма толстым намёкам, откуда-то из параллельной реальности. Его цель в нашем мире – уничтожение творцов. Я, честно говоря, так и не понял, хочет ли он истребить их под корень или просто сократить поголовье, но, кажется, для воплощения этого замысла в жизнь он собирается устроить большую бойню, которая затронет ни больше ни меньше весь мир. И хотя подлинной его мишенью являются только творцы, под раздачу, видимо, во множестве попадут и обычные люди. С