Тот, кто умрет последним - Джеймс Гриппандо

– И чья же очередь настала, когда понадобилось совать револьвер в лицо Келси?

– Наверное, моя, – ответил Мигель, и в тот же момент Джек заметил, что он держит в руке револьвер, отделанный никелем. – Никто не собирался причинять ей вред, – продолжал Мигель. – Все это было задумано для того, чтобы полиция решила, что убийца хочет вывести Татума из игры.

– Похоже, что вы были автором всех угроз, а, Мигель? Телефонный звонок Дейрдре Мидоуз, звонок мне после убийства прокурора, фальшивая запись на вашем автоответчике сегодня утром. Все это ваши проделки, не так ли?

– Какая разница? Это мог быть я или Татум. Это способен сделать любой. Достаточно пойти и купить за сорок долларов прибор для изменения голоса в шпионском магазине.

– Неужели вы думаете, что вам удастся выйти сухим из воды?

– Возможно, – ответил Мигель. – А может быть, и нет. Но сорок шесть миллионов долларов стоят того, чтобы рискнуть.

– Но вы оба названы наследниками. Один из вас должен выйти из игры, и тогда вы поделите куш между собой, так? Или одному из вас придется убить другого, чтобы забрать все.

– В первую очередь главное, Свайтек. Застрели его, Татум.

– Нет. Я же сказал, что теперь твоя очередь.

– Почему?

– Потому что я знаю, ты способен на убийство, когда задет ваш латинский мачизмо,[19] как в случае с Джерри Коллетти. Я знаю и то, что ты можешь сыпать угрозами, как в случае с Келси. Но хотел бы я посмотреть, как ты убьешь за деньги. Как я убрал Дейрдре и Мейсона Радски.

– Хорошо, ты, болячка в заднице. Я сам застрелю его.

Джек посмотрел прямо на Мигеля, надеясь, что при прямом зрительном контакте у того сдадут нервы. Это срабатывало, пока Мигель держал револьвер опущенным. Потом он опустил глаза, словно переместив цель с головы Джека на его торс. Рука Мигеля поднялась, и Джек понял, что на него смотрит дуло револьвера.

Но не успел Мигель нажать на спусковой крючок, оконное стекло разлетелось вдребезги от пробившего его града пуль. Четыре пущенные одна за другой пули попали Мигелю в грудь. Он покачнулся и упал на пол, истекая кровью.

Татум скользнул на пол и потащил за собой Джека. Плотно прижав револьвер к голове Джека, он держал его как заложника. Планам Татума пришел конец.

Мощный Татум придавил Джека. Он не мог двинуться из-за того, что к его голове был плотно приставлен ствол револьвера. Лежа на полу, Джек видел подошвы ботинок Мигеля в другом конце помещения. По углублению между керамическими плитками медленно тек ручеек крови.

Наконец из двери послышался голос.

– Отпусти его, – сказал Тео.

– Убирай отсюда свою задницу! – крикнул Татум. – Или я вышибу из него мозги!

Джек лежал, не издавая ни звука. Ему хотелось закричать Тео, чтобы тот бежал отсюда. Но Джек знал, что это бесполезно. Тео не оставит его.

Потом дверь открылась, и Джек услышал, как Тео ступает по кафелю.

– Патруль-сюрприз, – усмехнулся Тео.

Это была его классическая шутка. Когда-нибудь они посмеются над ней, если доживут до той поры, когда смогут рассказать эту историю. Татум вытащил Джека из-за дивана, пользуясь им как живым щитом и все еще держа револьвер у его головы. Взгляды Джека и Тео встретились, но лишь на мгновение. Тео пристально смотрел на брата.

– Ты звонил полицейским? – спросил Татум.

– Нет. С этим делом я предпочитаю разобраться сам.

Джек нахмурился, словно желая сказать: «Было бы лучше, если бы ты позвонил в полицию». Но лицо Тео выражало решимость: эту проблему он действительно хотел устранить сам.

– Возьми револьвер Мигеля, – предложил Татум.

Револьвер лежал на полу рядом с телом Мигеля. Тео пошел в другой конец комнаты, а Татум поворачивал Джека, свой щит, по мере того как Тео проходил мимо, направляясь к телу Мигеля. Тео обошел лужу крови и нагнулся, чтобы взять револьвер.

– Не голыми руками, придурок! – воскликнул Татум. – Используй пиджак.

Тео снял свою ветронепроницаемую куртку, обернул ею руку, взял револьвер и вопросительно посмотрел на брата.

– Нам нужно убить его, – сказал Татум.

– Ничего нам не нужно делать.

– Верно. Ты должен сделать это, выстрелив из револьвера Мигеля.

Тео не отвечал.

– Сделай это, Тео. Застрели Джека. Если не застрелишь ты, это сделаю я.

– Думаешь, я собираюсь исполнять твои приказы?

– Я предлагаю, сделку, брат. Сорок шесть миллионов долларов. Мы разделим их. Не понимаешь, что ли? Все погибли, кроме меня. На мою улицу пришел праздник. На мою и твою. Все, что тебе нужно сделать, – это нажать на спусковой крючок, и мы станем партнерами. Все чисто.

– И что мы скажем?

– Послушай меня. Версия такая. Джек, ты и я пришли, чтобы прижать Мигеля, вон того котеночка. Признавшись в убийстве, он застрелил Джека. Потом ты застрелил Мигеля. И мы в полной безопасности, братишка. Все, что нам нужно сделать, – это избавиться от Джека.

Тео молчал.

– Ты обдумываешь это, да? – прошипел Татум сквозь зубы. – Сорок шесть миллионов долларов. Ну давай же, сделай доброе дело для своего брата. Застрели Джека из револьвера Мигеля.

Тео упорно молчал.

– Сделай же это, черт побери!

Тео опустился на колени возле тела Мигеля, вставил револьвер в его руку и медленно поднял ее.

– Так даже лучше, – заметил Татум. – Пусть спусковой крючок нажмет палец самого Мигеля.

Получалось так, будто револьвер держал сам Мигель. Взяв безжизненную руку Мигеля своими огромными руками, Тео прицеливался в голову Джека.

– Правильно, Тео. Только раз слегка нажми.

Сердце Джека пропустило один удар. Тео – его друг. Он никогда не застрелит своего приятеля, адвоката, который вытащил его задницу из камеры смертников. Ни за что и никогда.

Может быть, кроме случая, когда на кону двадцать три миллиона долларов.

– Тео! – взмолился Джек. – Это безумие, дружок. Татум подводил тебя раньше, обманет и теперь.

– Стреляй же! – кричал Татум.

В мгновение ока револьвер дернулся, и в комнате прозвучал выстрел. Револьвер Татума взлетел в воздух, а его голова откинулась назад. Джек скользнул вперед по полу. Тео поспешил к раненому брату. Татум лежал, раскинувшись на спине, судорожно глотая воздух и прижав руку к горлу. Пуля пробила ему шею. Из сонной артерии хлестала кровь. Вокруг Татума образовалась красная лужа. Глаза его выражали безнадежность. Такого взгляда Джек не видел с тех пор, когда защищал обитателей камер смертников. Это был легко узнаваемый, почти неестественный взгляд человека испуганного и удивленного, взгляд убийцы, который внезапно осознал, что тоже смертен.

Татум посмотрел на стоящего над ним Тео.

– Ты, кусок дерьма, – прошептал он, захлебываясь кровью. – Ты убил своего брата.

Лицо Тео окаменело.

– Ты опять ошибаешься, Татум, я спас его.

Голова Татума упала на пол, и тело стало неподвижным.

63

Джек стоял у штурвала и смотрел, как Тео прошел к носу рыбацкой лодки и рассыпал пепел. Стояло раннее субботнее утро. Горизонт все еще был окрашен в оранжевый цвет восходящим солнцем, а теплый ветер с востока доносил легкий плеск океана, вероятно, из Нассау. Казалось, это вполне соответствовало моменту, ибо Татум любил ездить туда и играть в азартные игры. Чайки сопровождали их лодку в надежде поживиться рыбацкой подкормкой, пока та шла по темно-синим волнам. Одна из них нырнула в волны, схватила клювом кусочек кости, а потом, поднявшись в воздух, бросила его.

– Даже падальщикам он не нужен, – тихо сказал Тео.

Похоронить брата в море решил Тео. Рыбная ловля с лодки была единственным занятием, которое связывало братьев. Многие мили воды между ними и мир, который не встретил братьев с распростертыми объятиями. Мир, который всегда знал, что без Татума станет лучше. Он был негодяем, это точно. Но его смерть не обрадовала Тео. Нет, он не предавался печали, а хотел забыть о предательстве брата.

Джек и Тео рассказали полицейским обо всем еще на месте преступления. Джек отвечал на звонки представителей СМИ не для того, чтобы раздувать ажиотаж, не потому, что жаждал известности, а потому, что Тео избегал известности еще больше. За несколько часов в вечерних новостях появились сведения о том, что Татум убил Салли Феннинг при странных обстоятельствах, действуя как убийца, которого наняла сама Салли, и что Мигель Риос убил дочь Салли, обезумев от ревности, и что это убийство оставалось нераскрытым в течение пяти лет. Детали варьировались в зависимости от канала, передающего эти новости. Однако журналисты сообщали в основном точные сведения, главным образом благодаря серьезной подготовительной работе, проделанной в свое время Дейрдре Мидоуз. Последняя большая статья появилась в воскресном выпуске «Трибюн». Статья основывалась на выдержках из неопубликованной рукописи Дейрдре. Редактор дал восторженную оценку Дейрдре, но при этом сообщал сомнительные утверждения о том, что расследование дела Салли Феннинг, которое вела Дейрдре, поддерживала редакция «с самого начала и на все сто процентов». Все это походило на попытку представить посмертно Дейрдре к премии Пулитцера, о которой она мечтала при жизни.