Оборотни - Эдди Шах

Организаторы с громкоговорителями в руках пытались выстроить толпу в колонны, когда появились бритоголовые. Их было около сорока, надвигавшихся со всех сторон группами в три-четыре человека.

Полиция меньше всего ожидала неприятностей. Полицейские стояли расслабившись возле своих фургонов, обмениваясь между собой шутками. Им повезло с дежурством на мероприятии, где не ожидалось скандалов, после нескольких недель бурных шествий и насилия. Некоторые полицейские сидели на траве, покуривали и наблюдали за неумелыми попытками организаторов сформировать колонну. Автобусы и грузовики, которые привезли участников марша в город, были запаркованы у входа на стадион и далеко вытянулись вдоль дороги. За полицией высился огромный Олимпийский стадион, рассчитанный на девяносто тысяч человек. Выстроенный в 1934 году для пресловутой гитлеровской Олимпиады 1936 года (тогда черный герой Америки, Джесси Оуэнс, бегун на короткие дистанции, победил своих внушительных соперников из Германии), этот стадион пережил бомбардировки союзников периода войны и превратился в символ новой Германии, когда Берлин был разделен стеной на две половины.

Это было прекрасное место для начала марша, который символизировал общее прошлое. Но ему предстояло стать и символом всего того, что раздирало Германию, символом существующих центробежных тенденций в обществе.

Бритоголовые и задиристые рокеры, чувствуя свою силу, замешались в толпе. Все они были в красных рубашках с коммунистическими эмблемами, скрытыми под кожаными куртками и пальто. Пять человек были специально подготовлены для провоцирования насилия, остальные штурмовики (или Sturmabteilungen), рассеявшись в толпе, должны были размахивать дубинками, бейсбольными битами, а иногда и ножами. Готовилось отвратительное зрелище буйства и грабежа, которое, благодаря телевидению, могло потрясти всю страну.

На верхней ступени лестницы, которая ведет к центральным воротам стадиона, появился молодой человек лет тридцати в красной рубашке. Убедившись, что штурмовики рассеялись в толпе и заняли свои места, он стал кричать в мегафон:

— Коммунисты, друзья народа, объединяйтесь с нами, чтобы изгнать тех, кто извлекает прибыль из вашего тяжелого труда, кто ворует пищу с ваших столов и живет за счет пота простых людей. Рабочие, объединяйтесь! Не позволяйте лакеям капиталистов…

И пока эти зычные лозунги сотрясали воздух, штурмовики, сняв пальто, подняли свои дубинки и ножи, запели боевые песни и стали избивать всех, кто находился рядом с ними. Красных рубашек оказалось чрезвычайно много. Полицейские, осознав, что начинаются крупные беспорядки, двинулись в толпу, пытаясь обнаружить зачинщиков столкновения и драк. Поток разбегавшихся людей оказался слишком густым, и полицейские в нем утонули.

На лестнице стадиона кто-то установил красный флаг с серпом и молотом и размахивал им в сторону толпы и нескольких присутствовавших корреспондентов газет и телевидения.

В толпе упала женщина с ребенком, он тут же был раздавлен бегущими. В нескольких шагах от них бейсбольной битой был убит школьный учитель. Шествие быстро превратилось в кровавую бойню.

К развевавшемуся флагу от линии фургонов бросились двое полицейских, пытаясь к нему приблизиться. Люди побежали на стадион, загородив в него вход. Полицейские прорвались туда. Лидер банды, увидев их, подозвал к себе шесть штурмовиков, и они тоже проникли на стадион. Завязалась драка. Одного полицейского повалили на землю и вырвали его пистолет из кобуры.

Второму полицейскому удалось произвести предупредительный выстрел, тут же один из бритоголовых раздробил его плечо бейсбольной битой и сбросил с лестницы. Полицейский пытался подняться, но на него навалились сразу четверо, избивая дубинками. Полицейский умер через десять секунд.

Следователь по уголовным делам впоследствии сообщил, что по телу полицейского было нанесено свыше шестидесяти ударов. Только по документам удалось потом его идентифицировать.

Глубоко потрясенный смертью своего коллеги, первый полицейский яростно сопротивлялся, не имея никакого оружия. Избитый дубинками, он был поставлен на колени. Один из нападавших выхватил мачете из глубокого кармана своего пальто и срубил верхнюю часть его черепа. Хлынула кровь, но убийца продолжал колоть мертвое тело до самых костей и внутренностей.

Затем они набросили красный флаг на полицейского, обернули полотнищем его разрубленное и кровоточащее тело, а сами побежали через боковой выход со стадиона.

Стычки распространились на соседние улицы. Были вызваны новые наряды полиции, а берлинские бродяги, всегда стремящиеся к насилию, присоединились к беспорядкам. Они продолжались девять часов, причем захлестнули территорию целого округа Шарлоттенбурга. Только специальному подразделению полиции с бронетранспортерами и водометами удалось взять положение под контроль.

Всего было убито четырнадцать человек, в том числе трое полицейских.

Было произведено свыше шестисот арестов.

Среди арестованных не оказалось молодого человека с вьющимися волосами и шрамом на левой щеке. Вероятно, у него не было необходимости присутствовать при этом бедламе.

Белый автобус «Мерседес», который поджидал штурмовиков за припаркованными машинами, уехал через двадцать минут после начала нападений.

К моменту подавления беспорядков белый автобус уже вернулся в Дрезден.

Воздушное пространство над Северной Атлантикой

Она дала ему пилотировать самолет.

Прирожденные способности Эдема произвели впечатление на Дженни. Он уверенно держал самолет на курсе, не смущаясь ни его мощностью, ни отсутствием собственного летного опыта. Он естественно вошел в мир, где пилотами не рождаются, а становятся.

Из Гуз-Бея, где она управляла самолетом при наборе высоты в одиннадцать тысяч футов, преодолевая снеговые тучи, они полетели прямо на Нарсарссуак, южную оконечность Гренландии. Как только небо очистилось от туч, она передала управление Эдему, инструктируя его по ходу, как использовать рычаги регулировки мощности и пропеллеров, как правильно накренять самолет, как подыматься и спускаться с учетом мощности и равновесия машины. Ей самой нравился этот урок. Исчезла обычная тоска длинных перелетов с постоянным напряжением и короткими минутами радиосвязи.

Билли, теперь уже вполне доверявшая Дженни, скорчившись между баками, провела большую часть полета во сне. Неожиданная страсть к Эдему расстроила ее. Большую часть предыдущей ночи она провела без сна, думая о нем, о своей собственной жизни, о неясности их операции. К чему бы она ни обращалась, она не находила утешения. Жизнь ее просто пришла к полной бессмысленности.

Нарсарссуак, небольшое поселение датских ученых и привыкших к западному образу жизни эскимосов, располагает посадочной полосой в семь тысяч футов, которая вырезана в леднике. Подлет к ней проходит вдоль сорокамильного фиорда. Маршрутная инструкция требует от пилота при входе в это пространство повернуть налево у торчащего из фиорда затонувшего грузового судна, чтобы выдержать курс и не врезаться в отвесные горы, которые поднимаются на семь тысяч футов в конце длинного и узкого морского коридора.

Дженни и Эдем спускались на фиорд с высоты двухсот футов над поверхностью воды. На фоне леденящего душу пейзажа самолет казался какой-то игрушкой, подвешенной между высоченными горами.

Они обнаружили затонувшее судно с торчащим вверх мостиком, и он повернул налево к находившейся в четырех милях дальше по фиорду посадочной полосе.

— Можно приземляться? — спросил он.

— Все на ваше усмотрение, — ответила она, удерживая руки на рычагах управления. Он хорошо вел самолет, но все же страховка была нелишней.

Приземление прошло с тряской, им пришлось даже в конце дорожки перескочить через небольшую наледь, которая сползала в фиорд. Это огорчило Эдема, поскольку он всегда стремился в работе к совершенству. Дженни улыбнулась. Пришло время, чтобы он, образно говоря, спустился на землю с шишкой.

— Любое приземление, после которого вы способны отойти от самолета, нормально, — сказала она, когда самолет подруливал к небольшому терминалу. Огорченное выражение его лица еще более ее развеселило.

Билли стала массировать свои ноги, Дженни занялась дозаправкой самолета, а Эдем пошел в кафетерий, в конец терминала, чтобы купить какой-нибудь еды для следующего перелета.

Никто не спросил у них паспорта, и через полчаса они уже снова были в полете, направляясь в Кефлавик на восточном берегу Исландии, где благополучно приземлились семь часов спустя. Это был легкий участок. Последний бросок до Манчестера, занимающий почти пять часов летного времени, обещал быть более изнурительным.

Они поднялись в темноте. Эдем выбрался из воздушного пространства Исландии и устремился на запад к Шотландии, намереваясь пересечь береговую полосу у Сторновея. Дженни задремала, и он включил автопилот. Он обещал ей, что, если случится что-то необычное, какая-то непонятная вспышка на пульте управления, он ее разбудит. Билли тоже быстро заснула; для нее это было длительное и неудобное путешествие. Он предложил ей на последнем перелете сесть впереди, но она отказалась. Эдем понимал, что она не хочет мешать ему наслаждаться полетом. Билли оказалась хорошим человеком, и они вполне притерлись друг к другу, обладая одинаковым чувством юмора. Но что впереди? Не станет ли она бременем, если дело дойдет до опасных событий? Следует подумать, как можно избежать этого.