Город каменных демонов - Андрей Ерпылев

Казалось, все ограничения внезапно были сняты. В доноры вдруг попали если не почти все, то очень многие. Первое время горожане радовались этому, позабыв про внезапно опустевшие полки магазинов, талоны и прочие прелести «перестройки» и «ускорения». И уж наверное, Краснобалтск оказался единственным островком во вдруг закипевшем котле Советского Союза, где никто не думал ни о вожделенном «социализме с человеческим лицом», ни о многопартийности, ни тем более о смене руководства. Неужели может думать о земном человек, вдруг приписанный к сословию бессмертных? Ведь вечная жизнь, даже если она полужизнь, лучше короткого человеческого века…

И никого не волновало, что этот век становился все короче и короче, а кладбище стремительно заполнялось каменным воинством. А улицы города, соответственно, пустели и пустели…

Одним из первых забил тревогу Сергей Алексеевич, числившийся местным диссидентом, хотя и безобидным и почти чудаковатым, но его мало кто слушал. В то время вообще мало кто о чем-то думал. Тем более что потери населения почти мгновенно возобновлялись за счет ищущих лучшей доли со всей рушащейся страны. События в бывших «братских» республиках, рвавшихся на свободу из-за опостылевшего Железного Занавеса, бесконечный съезд Совета народных депутатов, попавший под раздачу Ельцин… А тут еще слухи о том, что Калининградскую область снова вернут Германии… Кому же не хотелось вдруг оказаться вместо нищего и чуть ли не голодающего «совка», где все вплоть до мыла и спичек стало дефицитом, в благословенном капиталистическом раю? А что? Восточные немцы, вон, благополучно воссоединились со своими западными родственниками, а чем хуже бывшая прибалтийская провинция? Небось, не сталинские варвары — не будут выдворять в пылающую Россию прижившихся обитателей!

Мельник дальновидно не поддержал ГКЧП в августе 1991 года, чем обеспечил себе относительный покой, но от налетов новых кремлевских опричников не уберегся. На его место уселся пришлый чужак, а на все, что плохо лежало, наложили руку пришельцы, на которых обитатели без пяти минут Тейфелькирхена поглядывали свысока.

Но жизнь быстро вернула на землю беспочвенных мечтателей и все расставила на свои места. После упразднения Советов по всей стране, расстрела Белого дома, внезапного появления вокруг прибалтийского анклава своеобразного «санитарного кордона» поток пришельцев как-то сам собой сошел на нет. Да и «неистребимый» глава города незаметно вернулся на место…

Но за короткий период безвластия, как и во времена любых революций, из-под спуда вдруг всплывают такие тайны, которые кое-кто считает похороненными навеки…

Прохоров, как один из немногочисленной заводской элиты, внезапно получил доступ к архиву, ранее хранившемуся за семью печатями. Но вместо всяких «военных тайн» и технологических секретов нашел в ветхих папках, многие из которых все еще несли на пожелтевших обложках разлапистого имперского орла со свастикой в лапах, столько интересного, поставившего все на свои места, что…

— Приехали, — широко улыбнулся Петрович, поворачиваясь к пассажирам. — Доставил в лучшем виде!

— Но это же не вокзал!

Вера и Евгений озирались вокруг, узнавая и не узнавая места: деревья, едва различимые на фоне темного неба, высокая стена… нет, забор с колючей проволокой поверху. Завод?!

— Совершенно верно, — Роман пошарил в кустах и вытащил металлическую лесенку, длины которой как раз хватало до гребня стены, и приставил в том месте, где проволока, вьющаяся по ограде, была по чьему-то недосмотру оборвана. — Я же не мог увезти вас отсюда, оставив смутные сомнения!

Он вскарабкался наверх, исчез по ту сторону стены, но тут же появился снова и поманил новых товарищей:

— Смелее! Тут невысоко.

Женя подсадил девушку, вскарабкался сам, но уже на самом верху обернулся.

— А вы, Петрович?

— Да я тут подожду, — нехотя отозвался «таксист», без видимой нужды надраивая тряпицей ветровое стекло и фары своей «ласточки». — Чего я там не видал? Да и мало ли чего… Время ночное…

— Да он высоты боится! — весело вынырнул из-за забора Роман. — Верно ведь, а, Васька?

Петрович промолчал, отвернувшись.

— Мы ведь в одном классе с ним учились! — продолжал зубоскалить милиционер. — Голубей гоняли, рыбалили, за девчонками подглядывали… Даже наколки одинаковые сделали. Я ему колол — он мне.

— Не может быть! — ахнула снизу Вероника, и Князев с досадой вспомнил, что так и не успел поведать ей всего услышанного от старшего лейтенанта. То-то она хлопала глазами в машине, мало что понимая из рассказа Прохорова-младшего. — Как же…

— А вот так. Потом вам, барышня, дружок ваш объяснит, когда в поезде будете… Да и тачку свою Василий Петрович опасается оставлять — вдруг украдут его барахло?

— Смейся-смейся… — донеслось из-за забора. — Дошутишься.

— Ладно, Вась, не обижайся. Мы скоро…

Спрыгнув внутрь, молодой ученый с изумлением понял, что очутился там же, откуда начинал свой поход за информацией. Вон и коварный штабель ящиков…

— Помоги мне эту рухлядь в сторону сдвинуть…

За ящиками обнаружилась ржавая металлическая дверь, запертая на висячий замок, с трудом поддавшийся ключу. Из широкого темного проема пахнуло могильным холодом.

— Мы… туда?.. — прижалась к плечу кавалера испуганная Вера. — Там же темно…

— Ну, это не проблема! — милиционер вытащил из-за пазухи небольшой предмет, и на стене вспыхнул яркий круг света. — Для этого фонари и изобрели. А если боитесь — подождите нас здесь.

— Н-нет… — девушка вспомнила свой испуг во время первого посещения «зоны», и ее передернуло. — Я лучше с вами…

— Как знаете. Идем?..

Спуск продолжался уже несколько минут, и казалось, что бесконечные ступени ведут прямо в преисподнюю. Луч фонаря то и дело выхватывал из темноты чьи-то следы на запорошенных пылью плитах пола, древние скукожившиеся окурки, непонятные надписи по-немецки, выполненные через трафарет на беленных когда-то стенах, и русские — мелом или краской поверх них. Очень даже русские. Чересчур…

— Молодцы какие эти фрицы! — восхищался старший лейтенант, минуя очередной пролет. — Запасной выход прямо у забора сделали. Чуть чего — фьюить!

— А почему не за забором? — пропыхтел Евгений, замыкающий короткую вереницу и спускающийся следом за Верой. — В старину в замках так и делали: подземный ход куда-нибудь в лес, и все.

— А у входа часового ставить? Или минировать? Нет. Если за оградой будет, то и найти любой сможет…

— А сюда перелезть?