Воин Провидения - Николай Басов

Неожиданно Арбогаст усмехнулся, осторожно, словно его губы были стеклянные и могли рассыпаться от неловкой улыбки.

– Вообще-то ты допускаешь ошибки. Какой дурак, забравшись в логово противника, забыл бы о сапогах?.. Это очень человеческая ошибка, магистр Трол. – Он оглянулся на Крохана. – Так что я – за тебя.

– Крохан? – спросил Трол.

– Я думаю, что легенда о Воине Провидения не могла просто так возникнуть, что-то за ней да стоит. А раз так… Может быть, мастер Трол, ты действительно тот, кого мы в тебе подозреваем.

– Человек из предсказания, – отозвался сержант. Он тряхнул головой и поправил свой меч, который был обвязан лентой с цветами Даулов. Наверное, он был взволнован.

– Трапез?

– Я ничего не могу сказать, – отозвался моряк. – Только мне кажется, что вечно вы, сухопутные, все усложняете. Если выжили, спаслись, захватили какую ни на есть добычу – чего еще нужно?

Трол помолчал. Попробовал улыбнуться, хотя это у него не очень получилось.

– Вот именно. Считаем, что меня снова приняли… в команду зимногорцев. Теперь, кстати, о добыче. Кто-нибудь видел тут какой-нибудь странный прибор, вообще хоть что-то, похожее на магическую лабораторию?

– Ты о червоцвете? – спросил Арбогаст. – Нет, но мы пока его и не искали.

– Я видел в спальне Ублы странную штуку, – признался сержант.

Они пошли в спальню мага. Она располагалась по соседству с главным залом. Тут была заметна та же строгая, без излишеств простота: шкаф с одеждой, топчан для сна, небольшой стол с книгами, два кресла. Одно у стола, второе у странного каменного окна, из которого открывался изумительный вид на залив Бонма, залитый лучами заходящего солнца.

Трол провел ладонью по ровной каменной поверхности, образующей это окно. Как оно пропускало свет, почему оставалось прозрачным с одной стороны – было непонятно. Но очень эффективно, как почти все, что делалось в Империи.

В дальнем, самом темном углу этой спальни прямо на стене был высечен барельеф с какими-то животными и зданиями. В центре, окруженная подобием расходящихся складок ткани, а может быть, света, стояла фигура… самого Ублы. Портретное сходство мага с изображением не оставляло в этом никакого сомнения.

Ибраил сразу же принялся ощупывать барельеф, иногда наклонялся над деталями, почти обнюхивал их. Наконец он выпрямился:

– Это ход. Может быть, даже не дверь, а портал.

– В Империю? – спросил Трол.

– Нет, в какое-то помещение, вырезанное в скале, как и этот замок… Может быть, расположенное за много сотен миль отсюда. А может быть, всего-то в соседней скале. Очень точная работа.

– Если это портал, почему он им не воспользовался, а бежал к своему фламинго по мосту? – спросил Арбогаст.

– Может, там выхода нет? – отозвался Крохан. – Только туда и сюда, а?

– Приготовимся, – скомандовал Трол. – Я пойду первым.

– Нет, – сказал Ибраил. – Первым на этот раз пойду я.

Он сделал странный пасс рукой над барельефом, и тот вдруг стал открываться вперед, как дверь. За ним оказалась широкая, в полтора ярда на полтора, каменная ступенька, от которой на Трола дохнуло такой концентрированной магией, что он только диву дался. Впрочем, он никогда еще не видел магических порталов, может быть, для них это было обычной аурой?

Трол подошел к Ибраилу.

– Давай, я сразу за тобой.

– Только дай мне три секунды, чтобы сойти с приемной плиты, а то так перепутаемся, сам Демиург не разберется в посмертных чертогах, кто из нас кто.

Он шагнул вперед и пропал. Трол был к этому готов, но все-таки удивился… Кстати, опасение Ибраила было напрасным. В воздухе перед Тролом повис какой-то светящийся туман. Вероятно, он оставался над входным порталом, пока приемная плита, как выразился Ибраил, оставалась занятой. Потом туман истаял. Трол шагнул за магом.

Перенос был неприятен, боль затопила тело, слабость размягчала волю, и даже сознание сделалось на какой-то миг крохотной песчинкой на берегу безбрежного океана пространств, к которым, может быть, прикоснулся Трол. Зато на том берегу его ждали.

Это был, конечно, Ибраил. Он поддержал Трола и свел его с точно такой же ступени, как в спальне Ублы. Они оказались в небольшом, наглухо закрытом зале, своды которого терялись где-то вверху. Он был освещен трепещущими, как вымпелы на мачте, факелами, дающими неприятный голубоватый свет.

В центре зала находился похожий на круглую пирамиду помост. На самой верхушке помоста… Да, это была она.

Точно такой же пятиконечный, в виде звезды, постамент, как в пещере, где пытались прятаться отряды Гифрула и Кочетыря. Только тут на каждом из лучей звезды лежали люди, пристегнутые железными скобами за руки и ноги, ногами от центра. И через голову каждого, а у некоторых даже до груди, проросли бледные, тонкие, иногда не толще волоса, но частые, словно паутина, ростки, которые поднимались и поддерживали находящуюся на золотом пятиножнике огромную, под полтонны весом, луковицу. Из ее верхушки в разные стороны тянулись ярко-зеленые стебли. И в конце каждого стебля находилось что-то, что шевелилось слабыми, неуверенными, слепыми движениями. И искало свои жертвы… чтобы сосать из них кровь, силу, жизнь… Черви.

Их было не больше десятка. Но зрелых, которых можно было при желании в кого-то поместить, было всего два. Они уже сформировались и пытались отделиться от матки.

Сзади раздался неясный шум, и появился Крохан. Он покрутил головой, сошел с портального камня, и тотчас на нем появился Арбогаст. За ним Приам, и последним – сержант.

Ибраил принялся расхаживать вокруг страшного цветка, покачивая головой.

– Я так и думал, это матка… Теперь понятно, почему информацию передавали без магии. Червяк и даже тот, в кого он пересажен, становится общим существом с этой маткой. И способен связываться с ней на любом расстоянии или постоянно находиться в связи… Разумно, легко и без всякой магии.

Остальные тоже осматривали странную добычу, хотя энтузиазма проявляли куда меньше.

– Зачем они? – спросил Крохан, указав на людей, выложенных вокруг червоцвета.

– Чтобы использовать их сознание. Все-таки сама матка неразумна, она лишь способна делать что-то, что передает сигналы. А вот характер сигнала, его, так сказать, программу, можно заложить только используя чье-то живое мышление… Я так думаю.

– Сколько эти бедолаги могут прожить? – спросил Арбогаст.

– Думаю, месяца три, максимум полгода… Потом их следует поменять.

– Спасти их, конечно, нельзя? – спросил сержант. Он был хорошим сержантом, но как полицейский привык думать о том, чтобы вызволять штатских.

– Я за это не возьмусь, – признался Ибраил. – Да и никто, насколько я знаю медицину, не возьмется. Они уже все равно не способны жить самостоятельно, не смогут даже усваивать пищу… – Он еще раз обошел матку по кругу. – Нет, ну как усовершенствовалась система! Просто не верится, кажется, что…