Брачное ложе - Клаудиа Дэйн

– Вы сделали неверный выбор, – проговорила Элзбет, опустив глаза. На ее голову был накинут капюшон, скрывавший лицо, но все же он не скрывал ее красоты.

– Не я сделал его, леди, а мое сердце, – произнес Ульрик. Его глаза смеялись.

– А как же Элис? – нахмурилась Элзбет. – Разве еще вчера вы не дарили ей свое внимание? Должно быть, ваше сердце меняет свой выбор с каждым следующим ударом.

– Каждый его удар восславляет лишь вас, леди. – Ульрик драматично прижал ладонь к груди. – Только вас, даю слово.

– Не нужно мне ваших слов, – отрезала она, плотнее закутываясь в плащ. – Мы не знакомы и недели, в любой момент вы можете уехать.

– Но сердце мое останется у ваших ног.

– Хотела бы я посмотреть на эту картину, – сказала она с ухмылкой, которую постаралась скрыть в складках капюшона.

– Как вы жестоки, – усмехнулся Ульрик, беря ее за локоть. Она быстро отдернула руку. – Но это и есть доказательство вашей любви. Это воодушевляет меня. Будьте со мной жестоки, так я буду знать, что небезразличен вам.

– Вы ошиблись, – возразила она, – вы совершенно безразличны мне. И я не доверяю вам, Ульрик.

Он игриво улыбнулся и ответил:

– Мне не нужно ваше доверие, мне нужна ваша любовь. Ее я не предам.

Он снова дотронулся до ее руки и чарующе заглянул в глаза. На этот раз она убрала свою руку с великой неохотой, и, заметив это, Ульрик улыбнулся.

– Говоря так, вы предаете свою невесту, – бросила Элис через плечо. Ее светлые волосы ярким пятном выделялись в сумраке, и она, зная это, нарочно сняла капюшон.

Нахмурившись, Эдмунд оглянулся на Ульрика, который бесстыдно заигрывал с Элзбет, и нерешительно пожал плечами. В конце концов, это всего лишь игра, а в играх Ульрик был хорош, как никто другой.

– Я не предаю никого, кроме собственного сердца, – сказал он, и ему самому понравилось, как звучат эти слова в его устах. – Вы стремились ко мне, Элис, и вот я ваш. Повернитесь же ко мне, встаньте лицом к обретенному вами сокровищу.

Она повернула к нему свое бледное лицо.

– Ни одна женщина не назовет вас сокровищем! Неужели вы думаете, что каждая особа в юбке посчитает вас таким же драгоценным даром, каким вы сами себя считаете?

– Я вовсе не считаю себя драгоценным даром. Я только хочу, чтобы вы думали так обо мне.

– Можете хотеть, сколько вашей душе угодно, – проговорила она. Ее нежные локоны красиво обрамляли миловидное личико. – Но в конце концов вы окажетесь одиноким, никому не нужным дряхлым стариком.

– Но разве вы не хотели меня, Элис? – Ульрик пришел в замешательство. – Я думал… я думал, что нравлюсь вам.

– В прошлом. Все в прошлом. Но теперь я знаю, что должна быть верной своему суженому.

– А в будущем? – Он подошел к ней так близко, что его нога запуталась в ее шерстяных юбках.

– Что в будущем? – спросила она, не предпринимая попыток отодвинуться от него.

– В будущем весна расширит свои границы, наградит нас новыми вкусами и ароматами. Мы будем далеко от наших нареченных, но близко друг от друга.

Эти его слова, казалось, имели у девушки больший успех.

– Да, это так, – согласилась она. Его теплое дыхание овеяло ее щеку, его ладони заскользили по ее спине.

– А разве мы не должны использовать все благоприятные возможности, которые посылаются нам свыше?

– Свыше? – спросила она, отворачиваясь. – Вы считаете, что Господь хочет, чтобы мы согрешили? Нет, не отвечайте, я не хочу, чтобы вы все испортили своим глупым ответом.

С этими словами Элис ушла, оставив Эдмунда озадаченно смотреть ей вслед. Обернувшись через плечо, она бросила:

– Когда вы говорили меньше, вы были более привлекательным. Чтобы очаровывать женщин, нужно учиться и учиться.

– Эх, ему еще учиться и учиться, – сказал Уильям Роланду, стоя у своего уже оседланного жеребца.

– Да, новые сражения с Элис – это получше всяких тренировок, – заметил Роланд.

– Я бы смело ставил на него. Элис – весьма темпераментная девушка, а вокруг очень мало стоящих ее внимания мужчин. Ей волей-неволей придется обратить свой взор на Эдмунда, хотя бы просто потому, что больше не на кого.

– А как же Ульрик? А Джиллс?

– Ульрик надолго в Дорни не задержится, а Джиллс еще слишком юн.

Роланд улыбнулся и тряхнул головой.

– Ты недооцениваешь Ульрика. Для того, на что у многих уходят годы, ему достаточно и нескольких часов. А Джиллс? Он уже почти совсем стал мужчиной.

– Это твое мнение. Но что думает Элис?

– Пари? – спросил Роланд.

– Ставлю на то, что первым с Элис закрутит Эдмунд.

– Когда?

– Еще до завтрашнего вечера, – уверенно произнес Уильям.

– Заметано.

– Ты полагаешь, что у Эдмунда не получится?

– Нет, я просто уверен, что Ульрик, а то и Джиллс опередят его. Он успеет только открыть рот, чтобы выдать какую-нибудь с трудом заученную романтичную чепуху, а эти малые уже сделают свое дело, – сказал Роланд, небрежно приглаживая волосы. – Ты ведь не станешь учить его уму-разуму?

– А это является частью пари? – засмеялся Уильям.

– В этом есть необходимость? – удивленно приподнял брови Роланд?

В ответ Уильям только еще громче расхохотался.

– В этом есть необходимость, ведь я могу в любой момент понадобиться тебе! – сказала Элзбет, довольная, что может найти уважительную причину, чтобы уехать подальше от Ульрика и его назойливого остроумия.

– Я так не думаю, – возразила Изабель. – Поездка в Молтон не потребует…

– Пожалуйста, Изабель, – спокойно проговорила Элзбет. – Всем известно, какие обстоятельства связывают Дорни и Молтон. Я буду рада поддержать тебя даже просто молитвами.

Изабель взглянула на тихо, но решительно стоящую рядом с ней девушку. В ней чувствовалась скрытая сила и спокойная уверенность. О том, чтобы такой человек был рядом в трудный час, можно только мечтать.

– Что ты знаешь или думаешь, что знаешь? – мягко спросила Изабель.

Элзбет опустила голову, уставившись на подол своего платья.

– Лорд Хенли уехал отсюда, увозя с собой голову Адама. У Дорни с Молтоном очень много камней преткновения.

– Да, – согласилась Изабель. Ее глаза затуманились от нахлынувших мыслей. – Это так. И для этого есть свои причины.

– Да, миледи, есть, – сказала Элзбет, вспоминая окровавленную голову Адама. – И все же разве Господь не говорит, чтобы мы любили ближнего как самого себя и молились за ненавидящих нас? Я буду молиться за всех нас, Изабель.

Изабель опустила глаза на стоящую рядом с ее лошадью девушку и грустно улыбнулась.

– Тогда езжай с нами, мы будем очень рады твоей компании, Элзбет. И молись за нас, потому что это приключение, я уверена, потребует от нас немало сил и решимости.