Жена опального лорда - Татьяна Рябинина

Хотя, конечно, его могла приютить приживалом Люцина, но я что-то в этом сомневалась.

Что касается Айли, она тоже отрицала всякую связь с Вентраном и уверяла, что убить меня хотела исключительно из ревности. Ее, как и Литту, приговорили к десяти годам каторжных работ с вечным запретом возвращаться в столицу.

- Лорен, вечером мы едем во дворец, - Келлин заглянул в детскую, где я читала Эйвину.

- На ужин? – поморщилась я.

- Да, но не только. Король ждет нас раньше. Вместе с Имбером.

- Опять уедете? – надулся Эйвин. - А когда меня возьмете во дворец?

- Когда немного подрастешь, - пообещал Келлин и вышел.

Во дворец мне совсем не хотелось, но если король позвал нас вместе с Имбером, это наверняка означало, что того ждет награда, что не могло не радовать. Бедного парня, надевшего свой самый лучший наряд, по дороге заметно потряхивало: Келлин настоял, чтобы тот ехал в карете с нами.

- Ничего не бойся, - говорил он. – Бояться нужно было раньше, а теперь уже смысла нет.

- Приветствую вас, лорд Нарвен, дама Нарвен, Имбер Баррет, – в ответ на наши поклоны король, ожидавший нас в малой гостиной, слегка склонил голову. - Надеюсь, лорд, вам уже лучше.

- Да, благодарю вас, ваше величество, - ответил Келлин.

- Я позвал вас, чтобы в вашем присутствии наградить Имбера Баррета за отвагу и преданность. Признаюсь, сначала я хотел отдать ему освободившийся титул Чатри, но лорд Вентран опозорил его, и я решил создать новый. Имбер Баррет, с этой минуты вы – лорд Баррет, и вам разрешается выбрать любое имение из выморочных. Надеюсь, лорд Нарвен поможет вам определиться с выбором. Сегодня вы получите королевский указ и красную ленту как знак принадлежности к высшему сословию.

Я подумала, что беднягу хватит удар. Он застыл с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью, и Келлину даже пришлось слегка подтолкнуть его, чтобы отмерз.

- Благодарю вас, ваше величество, - выдавил из себя Имбер.

После ужина, во время которого король представил новоиспеченного лорда собравшимся, мы отправились домой.

- Не знаю, как благодарить вас, господин, - опустив глаза, сказал Имбер, когда карета уже подъезжала к дому.

- Во-первых, это я должен благодарить тебя, - возразил Келлин. – Во-вторых, ты больше не мой слуга, поэтому не зови меня господином. Лорд Келлин, лорд Нарвен. Или сударь. Но я был бы рад, если бы ты обращался ко мне на «ты» и по имени.

- Хорошо… Келлин. Но мне надо привыкнуть. И пока вы… пока ты не нашел нового слугу…

- Нет, Имбер, - перебил его Келлин. - Сегодня ты мне не понадобишься. И завтра утром тоже.

Он нашел в темноте мою руку и крепко сжал пальцы. Горло вспыхнуло тонким острым ожогом, как от раскаленной иглы, и от него тепло растеклось по всему телу.

Сегодня. Сейчас…

Келлин так и держал меня за руку, до самой двери спальни. Открыл ее, пропуская вперед. Веста вскочила со стула.

- Можешь идти, - я отпустила ее.

- Да, госпожа, - кивнула та и вышла с едва заметной улыбкой.

Дождавшись, пока за Вестой закроется дверь, Келлин обнял меня и жадно припал к моим губам.

- Надеюсь, ты знаешь, что с этим делать, - прошептала я, когда его руки тяжело легли на бедра. – Сама я из платья не выберусь.

- Справлюсь, - он потянул шнуровку на боку.

Это была то ли долгая изощренная ласка, то ли мучительная пытка. Я задыхалась и таяла в его руках. Губы, шея, грудь горели от поцелуев. Наконец вся моя одежда разноцветным взрывом разлетелась по ковру, и я присела на край кровати, наблюдая из-под ресниц, как раздевается Келлин.

Мягко, но властно он заставил меня лечь и наклонился, обжигая легкими, летучими поцелуями, сбегающими от груди к животу. Я раскрывалась под его взглядами, тянулась навстречу, как раскрывается и тянется к солнцу бутон цветка. От каждого прикосновения пальцев, губ, языка по всему телу разбегались мириады золотых искр. Каждый миллиметр кожи, каждая клеточка изнывали и просили: еще, еще!

Так откровенно, бесстыдно… горячо и влажно… томительно, сладко… долгожданно…

- Я люблю тебя, - шептал он, прикусывая мочку уха, и я растворялась в этих словах, которые так хотела услышать.

И где-то на самом краю сознания, утонувшего в наслаждении и предвкушении, билась раскаленная алая точка: ты еще не знаешь, что сейчас будет…

Но получилось все равно внезапно.

- Келлин! – вскрикнула я, вцепившись ногтями в его плечо.

Черт, за столько лет забыла, что это так больно!

- Лорен… - изумленно выдохнул он, остановив резкое движение. – Ты… почему ты не сказала?

- А что я должна была сказать? После всего, что ты мне наговорил? Надеялась, рано или поздно сам поймешь, что не стоило доверять сплетням. И я даже знаю, кто их распускал.

Малиново пламенеющими ушами он рассчитался со мной за все, что я вынуждена была выслушать в адрес своей предшественницы. Мне этого вполне хватило.

- Прости, Лорен, прости… Я… если б ты сказала, я был бы осторожнее. Подожди…

Отстранившись, он снова скользнул губами по моему животу, опустился ниже, обвел языком все до единой складочки, разыскивая самые чувствительные места. Невыносимо нежно и, остро, заставляя стонать, извиваться, комкать простыню пальцами ног.

Оргазм налетел ослепительной солнечной волной, захлестнул с головой. Вспышка боли лишь подчеркнула наслаждение и тут же затерялась в нем. Дрожь пробежала по спине Келлина, и с коротким стоном он уткнулся лицом в мое плечо, мокрое от испарины.

- Лорен… люблю тебя… - его голос звучал хрипло, через сбитое дыхание, как в горячке.

- И я тебя…

Потом, ближе к утру, когда мы уже засыпали, я пробормотала сквозь дремоту:

- А знаешь… я ведь правда подожгла тогда ту дверь.

Даже если и нет… Какая разница, не так ли?

Эпилог

Эпилог

три года спустя

- Она похожа на тебя, - заявил Келлин, присев на краю кровати с Нерманом на руках. Тут же крутился Эйвин, а чуть поодаль устроился Ноффер – как же без него-то? – Согласись, у нас получаются замечательные девочки. Да