Русь нерусская (Как рождалась «рiдна мова») - Александр Каревин

Накануне же смерти, да и вообще в последние годы жизни, отношение к нему было иное. Симону Васильевичу пришлось пережить немало неприятных минут. Многие бывшие соратники отвернулись от него. На Петлюру возлагали (и, надо признать, небеспочвенно) ответственность за катастрофу, постигшую украинское движение, за поражение в гражданской войне. К тому же галичане (а костяк украинского движения составляли именно они) люто ненавидели бывшего главу Директории как предателя, согласившегося от имени Украинской Народной Республики (УНР) отдать Галицию полякам. Без власти, без армии, без денег, ненавидимый и презираемый, Петлюра не имел никаких шансов вновь стать лидером. Достаточно вспомнить, что в пропетлюровский «Союз украинских эмигрантских организаций Франции» записалось всего несколько сотен человек. (Это притом, что во Франции находились тогда десятки тысяч эмигрантов из Украины). Политический конкурент Симона Васильевича Николай Шаповал собрал вокруг своей «Украинской громады» в три раза больше людей. А были еще другие украинские организации, тоже откровенно враждебно настроенные по отношению к Петлюре.

Все это прекрасно знали большевики. И хотя советская пропаганда по-прежнему называла все украинское движение «петлюровским», в Кремле по этому поводу нисколько не заблуждались. Любые потуги Симона Васильевича снова стать вождем были заранее обречены на провал. Они могли вызвать в эмигрантской среде только новые склоки, что, естественно, играло на руку большевикам. Убивать такого деятеля ГПУ не было никакой надобности.

Обращает на себя внимание и другое. Убийство атамана Александра Дутова. Похищение и убийство атамана Бориса Анненкова, генералов Александра Кутепова и Евгения Миллера. Ликвидация полковника Евгения Коновальца. Это операции, блестяще проведенные советской разведкой. Выполнив «работу», исполнители спокойно уходили от преследования. Ни один агент не попался. В случае же с Петлюрой убийца даже не стал убегать. На спецоперацию ГПУ это не похоже. Таким образом, версия о «руке Москвы», если и имеет право на существование, то все-таки представляется маловероятной.

Эта версия кажется более правдоподобной. Опровергая ее, отечественные историки указывают на то, что Петлюра не был антисемитом, не организовывал еврейские погромы, иногда пытался даже их предотвратить. Это действительно так. «Войско» УНР в значительной своей части состояло из отдельных банд, руководимых собственными атаманами («батьками»). Командованию главного атамана Петлюры они подчинялись лишь номинально, признавая его власть на словах, но не на деле. Фактически каждый «батько» своевольно распоряжался на контролируемой территории. Вот эти-то атаманы в основном и устраивали погромы. Устраивали вопреки запретам Петлюры (плевать они хотели на его запреты). Помешать им или наказать за содеянное Симон Васильевич чаще всего не мог. А если в отдельных случаях и мог, то боялся это сделать. «Батькам» ничего не стоило выступить против него самого, подрывая и без того шаткое положение главы государства.

Знал ли об этих нюансах Шварцбард? Вряд ли. Он видел только то, что мог видеть рядовой обыватель, оказавшийся в водовороте тех событий. Были погромы в Украине? Были. В них участвовали те, кто называл себя воинами «армии» УНР. А эту «армию» и саму республику возглавлял Симон Васильевич Петлюра. Нужно ли удивляться, что в происходящем винили его? А значит, вполне возможно, что, нажимая на курок в тот майский день, Шварцбард действительно мстил тому, кого совершенно искренне считал главным организатором погромов. Но возможно и другое.

Эту версию не обсуждают историки. О ней не рассказывают журналисты. Ее обходят своим вниманием любители всякого рода «исторических исследований». В отечественном (как, впрочем, и в зарубежном) петлюроведении она практически не освещена. Не напрасно ли?

Еще задолго до революции Симон Васильевич вступил в масонскую ложу. Это способствовало его карьере. Во многом благодаря содействию «Ордена вольных каменщиков» (так иногда называют масонов) Симон Васильевич вознесся к вершинам власти, оказался во главе УНР. Однако в 1919-м году между Петлюрой и орденом наметились существенные разногласия.

События, происходившие в Украине в 1917—1919 годах, убедили верховное руководство организации в преждевременности попыток воплощения в жизнь идеи о самостоятельном украинском государстве. Действительно: большинство украинцев (малороссов) в национальном отношении не отделяли себя от великороссов. Лозунги независимости не были популярны среди населения. Насильственный же отрыв Украины от России вызвал бы в массах обратную реакцию, усиливая стремление к объединению. «Украинский народ не имеет сознательности, не проявляет организационных способностей, украинское движение возникло благодаря немецким влияниям, современное положение такое хаотичное»,— говорил в 1919 году в Париже бывшему военному министру УНР Александру Жуковскому влиятельный американский масон Льорд.

В связи со сложившимся положением масоны скорректировали свои политические планы. В парижских ложах (Париж являлся одним из мировых центров масонства) обсуждался проект преобразования бывшей Российской империи в Союз республик. Важное место в этом проекте отводилось Украине. Она должна была стать одной из союзных республик, состоящей в федеративной связи с другими частями распавшейся империи. Лишь по прошествии долгого времени, когда в украинцах удастся прочно утвердить сознание того, что они — самостоятельная национальность (а не малорусская ветвь русской нации), масоны считали возможным поставить вопрос о государственной независимости Украины.

Проект активно поддержал глава украинского масонства Сергей Маркотун. А вот Петлюре план не понравился. Наверное, в глубине души он сознавал правоту своих масонских «братьев», говоривших о преждевременности строительства Украины как самостоятельного государства. Лучше любого другого видел Симон Васильевич, что народ не хочет отделения от России. В узком кругу он даже как-то обозвал за это украинцев «недозрелой нацией». Проблема заключалась в другом. В самостоятельной Украине Петлюра мог претендовать на главную роль. В Украине, находящейся в федеративной связи с Россией,— нет. А это было для Симона Васильевича решающим фактором.

Петлюра отверг проект, требуя немедленной поддержки масонами идеи полной независимости страны. Он рассорился с Маркотуном и вышел из его подчинения. Правда, чтобы не разрывать с орденом, Симон Васильевич тут же основал и возглавил новую «Великую ложу Украины». Но в высших масонских инстанциях «бунт» не одобрили. Орден потому и был силен, что умел ставить стратегические планы выше амбиций отдельных своих членов. Вновь созданную «ложу» проигнорировали. Ее самозваного главу лишили поддержки. А без такой поддержки Симон Васильевич быстро стал тем, кем был раньше,— политическим нулем.

Петлюра не сдавался. Оказавшись в эмиграции, он вел переговоры с «вольными каменщиками», добивался признания своей «ложи», пытался вернуть поддержку ордена. Безрезультатно. И тем не менее надежда не умирала. Симон Васильевич страстно желал возвращения в большую политику. Скорее всего, это желание особенно разгорелось в мае 1926 года. Как раз тогда в Польше произошел организованный масонами государственный переворот. Член ордена Юзеф Пилсудский, несколько лет назад, казалось, навсегда утративший власть, вновь встал во главе страны. Орден помог ему вернуться.

Для себя Петлюра хотел того же. Вероятно, он вновь стал искать поддержки в масонских ложах. И, может быть, снова натолкнувшись на отказ, сорвался, попытался шантажировать «братьев», угрожать разоблачением, выдачей масонских тайн. На такие угрозы орден всегда реагировал одинаково. Ответом Симону Васильевичу стали выстрелы Шварцбарда.

Стоит повториться: это только версия. Однако в ее пользу говорит демонстративный характер убийства. Средь бела дня, на улице, почти в центре Парижа, практически на виду у полицейских. Так не просто убивают. Так казнят…

Подтверждает данную версию и оправдательный приговор убийце. Судебная система Франции к тому времени находилась под полным контролем масонства. Можно по-разному относиться к личности убийцы и к его жертве. Можно различно оценивать степень ответственности Петлюры за еврейские погромы. Судьи могли учесть смягчающие обстоятельства и наказать преступника не слишком строго. В конце концов, можно было добиться помилования у президента Франции. Но перед присяжными стояли четко сформулированные вопросы: «Виновен ли обвиняемый Самуил Шварцбард в том, что добровольно стрелял в Симона Петлюру 25 мая 1926 года? Его ли выстрелы и раны от них привели к смерти? Имел ли Шварцбард намерение убить Симона Петлюру?» Дать отрицательный ответ на эти вопросы означало откровенно поглумиться над правосудием. Во Франции позволить себе это могла только одна сила.