Пастыри чудовищ. Книга 3 - Елена Владимировна Кисель

сообщении. Кто-то осыпал «пыльцой фей» туфли Виверрент, кто-то… из наших?

— Вы уж простите, господин Гроски, но ваша биография разве только не кричит ещё, что вы из Гильдии. Когда мы стали проверять группу — это было настолько ясно, что даже тревожно, я же говорил. Напрашивался один вывод: вас ввели в группу для заметания следов и отвлечения внимания. Основным диверсантом был кто-то другой. Версия со слугами отметается — их проверили. Это кто-то из вашей группы. Вы не догадываетесь — кто может быть этим таинственным наёмником Гильдии?

Я прикрыл глаза и выстроил их в ряд: «клык», «дыхание», «кровь», «чутьё»… все, сколько нас есть — все, кто явился в Цветочный Дворец.

— Лучший наёмник — тот, кто никогда не подписывал контракт. Это кто-то, кто не служит Гильдии. Или не знает, что он ей служит.

— И вы знаете, кто?

Можно было долго обсасывать подозрения. Обгладывать до косточек: Янист — последний, кто пришёл; нойя, говорят, легко подкупить; Нэйш сам по себе подозрителен…

— Да. Я знаю.

— В таком случае давайте пригласим сюда Гриз Арделл, — ничуть не удивился Шеннет. — И совместно решим, что сделать с этой досадной помехой. Вы ведь всё равно хотели поговорить со своим начальством? Да?

Глава 11

ЯНИСТ ОЛКЕСТ

Судьба настигает пятого веретенщика около полудня.

Впрочем, Нэйш — это скорее рок. В похоронно-белом, исключительно безжалостен и склонен к истязаниям всех вокруг. И любит заигрывать — а потому сперва о чём-то болтает со служанками, а потом срывает нас с Мелони с прочёсывания территории.

— Сиреневый грот — одно из любимых мест госпожи Виверрент. Вы же его ещё не осматривали? Вам точно придётся по вкусу, господин Олкест, — служанки говорят, это место прямо создано для романтических мечтаний.

Можно ли посчитать романтическим мечтание упокоить проклятого устранителя где-нибудь в кустах роз? Мел она смотрит на Нэйша с совершенно определённым интересом, пока мы идём к тому самому гроту. Тем более, что тот переключился на неё:

— Вы ведь работали с приманкой? И кто из вас… Мелони, ты же это несерьёзно? Знаешь, на месте веретенщика — не думаю, что я бы на тебя польстился.

— Будь на его месте и подохни, — чеканит Мел, пригвождая меня взглядом к живой изгороди из розовых камелий. Я полночи и утро убеждал её, что роль приманки лучше отдать мне. Под конец мы едва серьёзно не поссорились.

— Господин Олкест, не сомневаюсь, что вы предлагали себя. Как охотник Мел вас превосходит, ей лучше действовать со стороны, а если что-то пойдёт не так… кажется, у вас тоже несколько больше шансов.

Я молчу и терплю гнусные намёки, и даже почти не краснею. Потому что если что-то пойдёт не так и тварь укусит меня…

— Впрочем, чувства… сложная материя. Непредсказуемая — особенно что касается нужного накала взаимности. И вы ведь слишком ценны, не так ли, господин Олкест. Кто ещё смог бы так блистательно добыть нужные сведения из пожилых аристократок. Но здесь столько хорошеньких служанок — невинных, влюблённых…

Терпение подходит к концу, но меня опережает Мел.

— На черта они нам. Ты ж весь такой неотразимый. Была б я веретенщиком — точно бы за всякое тебя кусанула.

Я давлюсь неуместным хохотом. Нэйш приподнимает углы губ, отчего возле них чётче проступают два полукруга — словно отметины, где должна остановиться улыбка.

— Не люблю выступать в роли приманки. Но после такого комплимента…

Сиреневый грот — душистое переплетение ветвей, лиловых и белых кистей. Цветы полные, как виноградные гроздья, свешиваются над искусственным гротом из крупных камней. Шумит маленький водопад — стекает по боку грота, падает в ручей. Внутри — мягкий, тёплый, наполненный размеренным шумом воды полумрак. Резная скамья в половину стены. На пол небрежно сползла синяя накидка. Несколько тяжёлых медных светильников расставлены по полу.

И лёгкие бирюзовые отсветы в воздухе, и пахнет весной.

Мел поднимает ладонь: стоять. Обводит взглядом пещеру и принимается потирать Печать.

— Под скамейкой, на накидке. И у входа. Не пожалели, с-сволочи.

— Следы?

От благодушия Нэйша не осталось следа, глаза превращаются в два прозрачных камешка. Мел качает головой.

— Вокруг куча народу топталась, дорожка каменная. Запах глушится цветами.

Нам повезло, что никто из работников или служанок не зашёл внутрь.

— Будь снаружи, — бросает Нэйш в сторону Мел. Меня он словно перестал видеть — так мне кажется до того момента, как в меня не прилетает белым сюртуком.

Нужно возмутиться или отшвырнуть сюртук — но я стою молча. Смотрю, как Нэйш перетекает — иначе не скажешь — в грот. Приоткрывает светильники, осматривается — в правой руке у него словно из ниоткуда берётся охотничий нож.

На нас устранитель больше не глядит — протягивает длинные пальцы и самыми кончиками касается скамейки там, где она поблёскивает бирюзовым.

Прохладная ткань таллеи кажется в моих пальцах сброшенной чешуёй. Мы с Мелони застыли у выхода — два холодовых амулета и нож. И я не знаю, чего я жду — может, что веретенщик не появится? Или что он, как выражается Нэйш, не польстится на «клыка»? Или что Нэйш промахнётся, и веретенщик его всё же укусит? Впрочем, непонятно, что в таком случае станет с бедной тварью.

«Без шансов», — цедит Мел сквозь зубы, и я согласен с ней. Разве может быть невезучим рок?

Веретенщик выскальзывает из складок накидки — разноцветная капля, которую едва можно отследить глазом. Я не успеваю вскрикнуть — лезвие ножа оказывается точно в середине тела ящерицы. Пригвождает тварь к скамье.

— Отличный улов.

Нэйш присаживается на корточки в двух шагах от веретенщика и терпеливо ждёт, пока стихнут конвульсии. Потом выдёргивает нож.

— Остался один. Думаю, стоит проверить другие места, в которых любила бывать Касильда Виверрент.

«Без тебя не поняли», — прилетает со стороны Мел, а устранитель уже направляется ко мне — забирает сюртук.

— Неоценимая помощь, спасибо. Удивительные создания, да?

Нэйш достаёт из кармана белоснежный платок и сперва тщательно оттирает кончики пальцев, потом стирает малейшие следы крови веретенщика со своего ножа.

— Счастливая случайность, что никого из всей группы не укусили, однако… Материал для исследований мог бы быть таким необычным.

Он стоит теперь в шаге от меня, а говорит благожелательно и совсем негромко — только взгляд его, застывший и жёсткий, уходит куда-то поверх моей головы.

— Вот, к примеру, в том маловероятном случае, если бы я промахнулся пять минут назад. Интересно, кого из группы пришлось бы пригласить? Малышку Уну? Или кого-то другого? Или если бы вы…

— Знаете, господин Нэйш, — не выдерживаю