Та, кто приходит незваной - Татьяна Тронина

Маша. Куда ты направлялся?

Павел. К тебе, куда же еще.

Маша. Дурачок! Явка провалена! Я же ушла в глубокое подполье. Забыл? За мной слежка, а ты так подставляешься…

Павел. Но… но я хотел тебя найти. Я вроде как… волновался за тебя! (С вызовом.) Дала бы мне хотя бы номер своего мобильного!

Маша. У меня нет мобильного, я его разбила.

Павел (с пониманием). Заметаешь все следы, да?

Маша (с досадой). Какие следы! Руки у меня кривые, вот в чем проблема!

Павел берет ее руки, рассматривает.

Павел. И все ты врешь… У тебя очень красивые руки. Экст. улицы москвы. вечер

Маша и Павел идут по городу, оживленно болтают. На дороге — пробка из машин.

Экст. мост. вечер

Павел и Маша стоят на мосту, смотрят на воду. Павел накидывает Маше на плечо свою куртку. Девушка энергично отказывается, но Павел упорно кутает Машу. Их лица совсем рядом.

Экст. у ларька в подворотне. вечер

Павел и Маша покупают у лица кавказской национальности сотовый допотопной конструкции.

Экст. пролетарский район. ночь Маша и Павел стоят возле старинного дома. На доме вывеска — «Дом культуры ремонтного депо». Где-то неподалеку гудят поезда.

Павел. …Делать тебе нечего! Пошли лучше ко мне!

Маша. Но здесь-то меня точно никто не найдет!

Павел. Можно подумать, твой киллер и меня вычислил!

Маша. А вдруг?.. И вообще, я тебя не держу, можешь к своей стриптизерше катиться!

Маша перелезает через каменную ограду, карабкается по фасаду здания. Павел лезет за ней.

Павел. Нас поймают. Тут наверняка сигнализация и все такое…

Маша. Тут только сторож дядя Мирон, у него комнатка в подвале…

Павел. Вот-вот! Подстрелит нас твой Мирон из какой-нибудь берданки…

Маша. Дядя Мирон абсолютно глухой.

Павел. Ничего себе сторож…

Маша перекидывает ногу через невысокие перила, спрыгивает на балкон.

Маша. Все под контролем! Я тут уже лазила один раз, правда, в обратном направлении… Когда дядя Мирон по рассеянности запер весь оркестр. Он же глухой, не слышал, как мы репетируем…

Павел. А завтра как отсюда выбираться будем?

Маша. А никак. Завтра у меня тут концерт.

Постепенно включается свет. Маша и Павел на большой сцене, с другой стороны — зрительный зал. На сцене огромный диван, бутафорская мебель, пианино, свисают многочисленные шторы.

Маша. Вчера тут народный театр «Обломова» давал. Да ты располагайся…

Павел с разбегу прыгает на диван, закидывает руки за голову. Маша проходит по сцене к пианино, открывает крышку. Некоторое время сидит неподвижно, потом начинает играть. Мелодия — та самая, которую Маша напевала все время.

Павел (слушает, открыв рот). С ума сойти… Да ты просто… Святослав Рихтер какой-то! (После паузы.) А кого исполняла? Чайковского? Шостаковича? Этого… Дворжака?..

Маша усмехается, отрицательно качает головой.

Маша (не сразу). Мама говорит, в наше время композитору не выжить. Куда надежнее выступать с концертами и исполнять проверенные временем шедевры старых мастеров.

Павел. Много она понимает, твоя мама! А эти… ну, кто сейчас для песен мелодии сочиняет?.. Они же деньги лопатой гребут!

Маша. Ха! И кто меня в шоу-бизнес пустит, интересно?.. И вообще, хочу ли я лезть в этот шоу-бизнес, ваять эти самые… шлягеры?..

Павел (вскакивает). Да ты девушка с принципами…

Маша. (тоже встает). Нет. Я просто очень ленивая. Мне лень куда-то пробиваться. И замуж я тоже не хочу, потому что замужество — это тот же труд… Мне и так очень хорошо!

Павел (подходит к ней, кладет руки на плечи ). Может быть, ты просто не любила еще никого?.. (Целует ее. )

Маша. Что ты делаешь?

Павел. Целую тебя…

Маша. Зачем?

Павел. Не знаю. Но почему-то очень хочу тебя поцеловать…

Маша. Мама говорит, все мужчины одинаковы. Кроме физиологии, в них ничего нет. Они не умеют любить.

Павел. Зачем же ей приспичило отдавать тебя замуж?

Маша. Любовь и замужество — разные вещи.

Павел продолжает ее целовать, проводит ладонями по ее волосам. Маша не сопротивляется, но и не отвечает ему.

Маша. А как же твоя… твоя девушка?

Павел. Какая девушка?

Маша. Ну та, стриптизерша… Мечта всех мужчин…

Павел. А разве ты чем-то хуже?.. Ты… в сто раз лучше!

Маша. Мерси. Но я тебе не верю. Мужчинам вообще нельзя верить.

Маша кончиками пальцев гладит его лицо, изучающе разглядывает Павла. Потом сама целует его. Начинает тихонько расстегивать ворот его рубашки.

Павел. Зачем же ты… зачем ты тогда все это делаешь?

Маша. Что?

Павел (целует ее). Вот это…

Маша. Ну надо же когда-то начинать! И, пожалуйста, ни о чем не думай… Ты мне ничего не должен. И вообще, не хочу разрушать чью-то жизнь. У тебя есть Раиса, а я, наверное, буду всегда одна…

Инт. сцена дома культуры. ночь

Тускло горят разноцветные софиты. В их свете шторы на диване светятся золотом. Золотом отсвечивают Машины волосы, кожа — она, обнаженная, лежит на диване, среди живописных складок драпировки.

Павел проводит губами по ее плечам.

Маша смотрит вверх, едва заметно улыбается — пряди волос, словно змеи, растекаются по золотому шелку.

Инт. сцена дома культуры. ночь

Маша спит на боку. Павел на спине лежит рядом, неподвижным взглядом уставившись в потолок.

Потом вскакивает, начинает рассматривать Машу. Осторожно прикасается к ее волосам, плечу, проводит рукой по бедру. Снова ложится.

Опять вскакивает, зарывается лицом в ее волосы, обнимает.

Маша во сне улыбается. Переворачивается и устраивается головой у Павла на плече.

Маша (бормочет во сне). Маленькая ночная серенада…

Вокруг — темнота, только их диван подсвечен софитами. Инт. зал дома культуры. день

Тишина. Полутемный зрительный зал полон. Все напряженно смотрят на сцену, а в следующее мгновение зал взрывается аплодисментами.

На сцене — оркестр, за роялем Маша. Она опускает руки на колени — только что закончила играть.

Арфистка и скрипачка обмениваются недоуменными взглядами, пожимают плечами.

Павел выскакивает из зала.

Экст. палатка с цветами. день

Павел о чем-то говорит с продавщицей цветов. Потом снимает с руки часы.

Продавщица поднимает брови, уважительно кивает, рассматривая часы. Потом кладет их в карман, дает Павлу букет.

Павел снова убегает.