Kyvernítis (СИ) - Александр Грохт

легендарного молота в лицо Гермесу, и, пользуясь тем, что он отвлекается на это, отскакиваю, разрывая дистанцию, и достаю из инвентаря Гунгнир. Хватит с меня. Смертельный выстрел. Пять секунд действия навыка. Выстрел-выстрел-выстрел. Быстрее не могу, это ж не автомат. Первые две пули по коленям, последняя в голову.

Ужасной силы удар выбивает из моих рук винтовку, и она улетает куда-то. Эта тварь успела уклонится от двух из трех выстрелов, и подскочив, врезала по винтовке. Но даже одна пуля крепко повредила как минимум его самолюбию. Та, что была послана в голову. На лбу, снеся на пути кусок вычурного шлема, красовалась огромная борозда. Да, я конечно же ожидал от выстрела куда большего эффекта, но все равно получилось неплохо. Не так уж и неуязвим для пуль ты, Психомп.

Правда, развить успех не удается — еле отбиваться получается. Кадуцей мелькает со всех сторон, пробуя на зуб мою защиту. Мне тоже пару раз удается все-таки подловить врага на контратаках, и врезать ему топором. В отличии от молотка, это оружие неплохо так наносит урон непосредственно самому Гермесу. Свойство игнора брони работает и против бога. Вот только на топорище и лезвии все больше и больше становится зарубок от столкновения с магическим посохом, которого вообще не может существовать в этом мире. Но он есть, и, несмотря на неказистый внешний вид — это крайне эффективное оружие.

Внезапно Гермес получает ужасной силы удар со спины, и кувырком летит прямо мне под ноги. Использую этот момент для того, чтобы нанести еще один удар, и сношу с его головы шлем. Золотистая шевелюра рассыпается по плечам, а две половинки шлема, окрасившись божественной кровью, падают на землю. А удар в спину богу нанес Ланселот, выбравший момент и влепивший в него сразу из всех трех тяжелых орудий.

Полуоглушенный, он все-таки остается очень быстрым. Я не успеваю даже начать делать еще один замах, когда он уже вскакивает на ноги. Ударом ноги в колено вынуждает меня припасть на поврежденную ногу и, не развивая успеха, внезапно со всего маха метает свой посох в Ланса, одним махом пробивая ослабленные уже щиты и отсекая одним ударом две руки с куском торса.

Но на этом он не останавливается, а, ускорившись ещё больше, несется прямо к Ланселоту, на ходу извлекая откуда-то громадный револьвер. Я не знаю. Что это за монстр, но даже бог вынужден стрелять из него с двух рук сразу. “Разрушитель миров” — так называется по системной подсказке эта пушка. Калибр — 30 мм. Мать его. Легендарный артефакт.

Первый и второй выстрел из этого монстра, грохочущие как выстрелы из пушки, все же не пробивают щит робота, но уже на втором выстреле тот идет фиолетовыми полосами, означающими перегрузку. Третий выстрел ожидаемо пробивает щит, застревая в нагруднике. За счет этого становится понятно, что патроны в пистолете крайне непростые. Вокруг места попадания толстенная броня мгновенно нагревается, и начинает течь. К сожалению, это никак не может предотвратить еще двух прямых попаданий. Первое пробивает панцирь насквозь, и застревает где-то внутри робота, а второе расчетливо отправлено прямо в колено.

В течении нескольких секунд из корпуса робота начинает сочится дым. Похоже, странные патроны из этой пушки вызывают какую-то алхимическую реакцию с металлом — то место на нагруднике, где торчал застрявший патрон — сейчас полностью растворилось, но по краям дыры диаметром в сорок сантиметров металл продолжает плавится.

У Ланса есть буквально несколько секунд, чтобы принять решение, и ему придется покинуть меха, иначе эффект от пули доползет по внешней части корпуса до кабины, и может перекинуться и на его железное тело.

И он использует эти секунды по полной. Атаковать разъярённого бога в настолько поврежденном состоянии бессмысленно. Три снаряда, посланные в спину — даже не поцарапали броню, и уронили Гермеса чисто за счет кинетической энергии удара. Поэтому Ланс кидается в самоубийственную атаку на Херсона, обрушивая на него всю мощь оружия и с каждой секундой сближаясь все больше.

Я ж тем временем не трачу напрасно полученную передышку, а бегом кидаюсь поднимать свою винтовку. Пожалуй, идея Гермеса то неплоха — можно сначала перебить приспешников, а уже потом всей толпой пинать главбосса. Проследую его примеру.

Когда я подобрал Гунгнир — я чуть не расплакался. Сильный удар кадуцеем изуродовал патроноприемник, и теперь в винтовке оставалось ровно два патрона, каждый следующий придется запихивать через затворный блок. Сволочь ты, а не бог. Перепортил практически всю мою любимую снарягу. Ладно, пора задействовать последний козырь.

Мааакс! Давай! — рявкнул я во всю мощь легких. Давно ожидавший команды напарник “на-холодную” активировал реакторы Лесного Волка, так и висевшего на стапеле над полем боя. Запуск боевого робота по полной программе занял бы слишком много времени, и такой противник как Гермес — в два счета расправился бы с ним, я сам без великих трудов разносил подобную же машину. Но энергии в накопителях было достаточно для того, чтобы после запуска произвести три или четыре выстрела. А большего и не надо.

Гермес только начал разворачиваться к новой угрозе, когда два толстых пламенных копья вонзились ему в грудь. Это вам не слабенькое оружие смонтированное на Ланселоте, а настоящее средство уничтожения самой мощной защиты.

Можно быть многотысячелетним богом, но не рассчитать такую вот малость. Удар двух потоков излучения привел в негодность щиты, а следом за ними прилетела тонна урановых боеприпасов, разогнанных в рельсотронах до скорости в 5 километров в секунду, окончательно нарушив защиту и разнеся в клочья панцирь на груди Трисмегиста.

Это было то, чего я так долго ждал. Две пули из Гунгнира одна за другой влетели в грудь бога, выбивая из нее фонтанчики крови, и вышли у него из спины. Гермес упал на одно колено. Так, а вот теперь, наверное, пора. Я выхватил дробовик Рокатански, но выстрелить не успел. Гермес, только что находившийся на последнем издыхании, окутался свечением. Вот только теперь его источник я четко видел. Он тянул какую-то хрень из тех троих…что-то навроде золотого тумана. И тот окутывая его фигуру — моментально залечивал раны и восстанавливал снарягу. Вот только для объектов вытягивания это все было явно не очень полезно — Лютерано, и так еле державшийся, просто упал. Гектор приостановился, чем и воспользовался Гор, вырвавший за пару секунд до этого кусок стальной балки — и теперь как копье, вогнавший ее в грудь чудовищного мутанта. А Херсон просто замедлился, но этого времени как раз хватило Лансу, чтобы добежать до