Три подруги и пустынная кошка (СИ) - Солнцева Анастасия

— В буддизме перерождение является одной из основополагающих идей, — скромно ответила девушка. — За каждой жизнью следует смерть, потом новое рождение — и снова смерть. И так по кругу, снова и снова. Цепочка бесконечных перерождений, сансара. И все ради достижения высшей цели — нирваны.

— Нирвана — освобождение, — улыбнулась я, кивая с пониманием.

— Вообще-то, с санскрита нирвана переводится как угасание, — мягко поправила меня Бель. — Угасание, которое освобождает от беспокойства и от результатов прошлых действий, то есть, от кармы, которая является частью сансары.

— Значит, сансара — это что-то плохое?

— Сансара — это результат, — благодарно улыбнулась Бель в ответ на мой интерес к теме. — Результат непонимания своей сути и сути мира вокруг.

«Она готова, — подумала я с ликованием. — Она готова принять то, что я могу ей предложить».

— Знаешь, я тоже люблю плавать, — я с наслаждением вытянула вперед ноги, ловя ладонью лучи заходящего солнца. — Пойдешь со мной?

— Ты же сама сказала, что там холодно, — напомнила Бель и с досадой пнула жилет. — А еще я не знаю, как правильно его надеть. А без жилета мне никак. Я хоть и люблю воду, но плаваю отвратительно.

— Зачем же тогда ласты, если ты плавать не умеешь? — рассмеялась я.

Бель смешно поморщила нос, будто ребенок, у которого хронический гайморит, и он привык постоянно шмыгать носом.

— Я умею, просто… недавно только научилась. — она оглядела собственные острые коленки и стряхнула несколько прилипших к коже маленьких камушков. — Сегодня хотела попробовать с ластами, но не знаю как.

— Брось это, — я пренебрежительно отбросила жилет подальше. — Ни он, ни ласты тебе не нужны. Тебе нужна только я. И не важно, насколько холодная вода.

Брови девушки выгнулись, выражая удивление и сомнение. В моей адекватности. Но я лишь расхохоталась, схватила её за руку, вынуждая подняться и побежала к воде, таща девчонку за собой.

Она громко заохала и запрыгала на месте, когда уже волны захлестнули её бедра, и взвизгнула, когда я, шедшая впереди, дернула девчонку на себя. Ноги её поскользнулись на скользких камнях, и она с головой ушла под воду. Туда же нырнула и я, не выпуская её руку и утягивая за собой в открытое море.

Приветливая бирюза мелководья стремительно сменилась на загадочную, темную, глубокую синеву.

Едва только толща воды сомкнулась над головой, магия окружила меня призрачным сиянием. И именно это сияние я усилием воли направила и на Бель, отплыв на достаточное расстояние от берега и обернувшись. Девушка, чью руку я не отпускала, барахталась и изо всех рвалась назад, пуская пузыри из-за надутых щек. Глаза её были выпучены и бешено вертелись в глазницах. Она была в ужасе, ведь воздух в легких заканчивался.

Когда сияние окутало и её, я произнесла:

— Дыши. Теперь ты можешь дышать вместе со мной.

И на собственном примере показала, что нужно делать. Но она не поверила, продолжив попытки вырваться и уже едва не захлебываясь. Я чувствовала нарастающую истерику, которая вот-вот должна была вырваться наружу неконтролируемой лавиной.

Стремительно рванув к ней, я схватила девчонку за плечи, заставляя смотреть на меня, заставляя слышать меня. Я знала, что сейчас светилась — глаза, волосы, кожа. Все сияло и переливалось оттенками белого и голубого. И это пугало её еще больше, но сейчас она была объята стихией, полностью в её власти.

Я могла убить её. Убить раньше, чем её убьет болезнь.

Или спасти.

И я не выбрала ни первый, ни второй вариант.

Я отпустила её руку и чуть отплыла. Удерживать девчонку силой на месте уже не имело смысла. С этой задачей прекрасно справлялось море. Моё море, которое легко подчинялось даже не желанию, а зачатку мысли.

Я наблюдала, как моя магия окутывает её, подобно кокону. И знала, что это происходит не только снаружи, но и внутри. Я чувствовала, как мои мысли, мои желания, мои стремления проникают в неё, сливаясь с ней и создавая нечто новое. А следом внутрь неё полилась вода. Она заполняла её, как заполняют пустой сосуды.

Люди прекрасны и порочны, но пусты. И я собиралась сотворить из этой девушки новый вид человечества. Вода — основа жизни и главный ресурс на земле. Вода покрывает большую часть поверхности этой планеты. Из воды состоят люди. Вода обеспечивает их жизнь, сохраняет структуру тканей, очищает, регулирует температуру, доставляет нужные питательные вещества. Без воды не выживет никто — ни одно живое существо. И если стихия — основа их существования, а я — часть стихии, то они — часть меня, а я — часть их. Мы — взаимозависимы, но взаимозаменяемы ли? И возможно ли заменить человечность на что-то, гораздо более ценное? Например, на вечную жизнь?

Проникая в Бель моя магия преобразовывала клетки, перестраивала нити ДНК, меняла число хромосом. Мутировала ли она? Да, но мутировала во что-то большее и гораздо более полезное, чем была раньше.

Когда светящиеся ленты кокона разорвались и она, бесчувственная, начала падать вниз, на дно, я нырнула следом, подхватила и рванула на поверхность. Я еще не знала, что сотворила. Но знала, что создала нечто новое. И если это новое выживет, то это будет означать, что не только Бель пережила перерождение.

Когда девушка открыла глаза и закашлялась, меня затопило ощущение безграничной радости. Никогда ничего подобного я еще не испытывала. Такого счастья, такого невыразимого блаженство от собственного успеха.

— Что… что ты сделала со мной? — прохрипела она, отплевываясь от морской воды и тяжело дыша.

— Ничего плохого, — проговорила я, проводя ладонью по волосам своего творения. — Ничего такого, с чем бы ты не смогла справиться, — пальцами я зачесала её мокрые волосы назад, открывая красивое лицо, тщательно выписанное самой природой и усовершенствованное мной. Я видела собственную магию под её кожей. Она светилась и приветствовала меня, поблескивая, будто бы подмигивая. Будут ли у меня когда-нибудь дети? Зачатые и выношенные в моем собственном теле? Я не знала, но Бель была тем самым ребенком, которого я хотела. А детям принято давать имя. — Я назову тебя… Чумой. И возможно когда-нибудь у тебя появятся братья и сестры.

— Ты… Ты собираешься убить еще кого-то? — ужаснусь Бель.

— Не убить, — помотала я головой. — Воскресить. И ты станешь главной над ними.

С того дня она стала моей тенью, моей помощницей, моим доверенным лицом.

Стала ли Розабель доверять мне с первого дня?

Нет, конечно же. Но как только девчонка поняла, что болезни больше нет, как только осознала, кем я её сделала и на что она теперь была способна, она поверила мне и поверила в меня, отбросив все сомнения, готовая следовать за мной туда, куда я её поведу.

Убивала ли она для меня?

Да, и не раз. Как выяснилось, для неё отнять чужую жизнь было не страшнее, чем высморкаться в платочек. Бель, верящая в цикличность бытия и карму, увидела себя вершителем причинно-следственного закона. И помогла мне сделать первые шаги в направлении цели, которая после её появления обрела четкость и ясность.

Встретившись на балу, мы сделали вид, будто незнакомы. По моему приказу Бель отправлялась в далекие края на поиски информации, и я разрешила ей повеселиться в последний раз. Тогда я еще не знала, что она пришла не ради танцев и даже не ради выпивки, а ради одного единственного мужчины. Он же стал единственным и для меня на годы вперед.

Можно ли любить и ненавидеть одновременно?

Мой опыт показал, что можно.

Я любила Яна за то, каким он был. И ненавидела, за его любовь к Бель. Конечно, я все знала с самого начала. Но ни вытравить его из сердца, ни прогнать не могла. Я поступала с ним так же, как поступала с морем — старалась держаться на расстоянии, хоть и зная, что он всегда где-то рядом.

Он, я и Бель — все трое мы были частью одной большой любви, даже не смотря на то, что не общались и не виделись друг с другом. Хотя нет, с Бель я общалась. В одностороннем порядке. Я приказывала — она делала. Бель должна была найти способ, как вернуть мою мать, уничтожить отца и побороть Совет, потому что я собиралась стать единственной властью в этом мире. Именно Бель удалось узнать о противостоянии Нуатль и Табити, что и положило начало дальнейшим событиям.