Наследники погибших династий - Зволинская Ирина

Мама. Папа смотрит на нее, в черных глазах его сияет любовь. Грегори и Софи, идут рядышком, по обе стороны от меня. Вот подруга смеется, заливается, будто колокольчик. Грегори дергает меня за косичку. Бью его книжкой по голове.

Столица, площадь Святого Франциска, мадам Франс дарит мне плащ. Вероник весело щебечет. Оливье гладит по щеке.

Элиас… Мое горькое счастье…

Время, остановись…

Закричал Фредерик, Элиас бросился ко мне.

Сколько мы были вместе? Не прошло и суток…

Если ты выкупишь меня у смерти, я умру вместе с тобой.

Волк встал на лапы. Хранитель Дане не посмел остановить безумного хозяина.

Выстрел.

Маленькая смертоносная точка летит к своей цели. Юлиан отличный стрелок…

Меня спас Фредерик. Он стоял рядом с убийцей и бросился под пулю. Грохот, чей-то крик. Это мой крик… Срываю голос, ничего не слышу…

И снова выстрел. Это Элиас держит мой револьвер, Юлиан недоуменно смотрит на грудь. Мой муж прошел войну, он стреляет не хуже…

Низко зарычал волк, бросился на моего мужчину.

– Стоять! – крикнула я. – Стоять! – схватила его за загривок. Попытался вырваться и укусить, схватила его за шею и посмотрела в желтые глаза.

– Нельзя! – Послушался…

Элиас бросился к отцу.

Эвелин… мама?

Откуда они здесь?

– Фредерик! – закричала мама и кинулась к кузену.

Эвелин подобрала оружие и погладила резной револьвер.

– Отец! – Давид застыл, глядя на мертвого Юлиана.

Кровь… красное на белом … опять…

Выстрел.

Я испуганно вскочила на ноги. Элиас…

Давид пошатнулся и упал рядом с отцом. На спине расползлось уродливое пятно.

Захохотала Эвелин. Страшно…

Как же это страшно…

Ненависть, безумие, смерть…

На грохот прибежали слуги, охрана, гости…

– Арестовать ее, – отдал приказ министр Франс. – Позовите врача!

Украдкой забрала второй револьвер у Элиаса и спрятала в маленькую сумочку в складках платья.

Я подошла к Белами-старшему и встала на колени рядом с мамой.

– Анж, – он силился поднять руку, чтобы дотронуться до кузины.

– Рик, – слезы капали на мокрую от крови рубашку.

Он повернул ко мне голову. Это движение лишило его последних сил.

– Прости меня, Мелисент, – улыбнулся он белыми губами.

– Прощай, отец, – ласково прошептала я и поцеловала его в щеку.

Он ушел из жизни с улыбкой на губах.

Его обнимала любимая женщина и целовала единственная дочь.

Элиас закрыл Фредерику глаза.

– Фредерик… – прошептала мама.

Я помогла ей подняться. Она не могла стоять. Тео взял ее на руки.

– В поместье? – спросил мужчина.

– Нет, – ответил Элиас. – В особняк. Ждите меня в машине. – Кивнула. – Тео, без меня не отъезжать.

– Слушаюсь, – ответил гер Бьерк.

Мы приехали домой за полночь. Элиас помог мне выйти. Тео подхватил маму на руки. Она была рядом, но где-то очень далеко.

Не плакала, не кричала. Молчала и не двигалась.

– Я побуду с ней? – Элиас погладил меня по щеке.

– Конечно. Я буду в библиотеке.

Сонный дом не хотел просыпаться. Слуги не ждали хозяев.

– Мсье Элиас, – спросил дворецкий, – что случилось?

– Завтра, – ответил герцог Вест-Адер, – все завтра.

Элиас взял на себя все заботы о предстоящих похоронах отца, как положено сыну и наследнику герцогства. За несколько часов до похорон приехал гер Юхан. Я и Элиас встречали его у самолета. Он был суров и немногословен, как и всегда. Поздравил нас с бракосочетанием, выразил соболезнования по поводу кончины Премьера.

Бледная, осунувшаяся невеста встретила его со слезами на глазах.

– Я рядом, – он подхватил ее на руки, – я с тобой, Аделин.

Я плохо помню похороны Фредерика. Черный, обитый атласом гроб, спокойное лицо. Велеречивые фразы.

Каким благородным и добродетельным он… был. Был…

Снова траур, снова черное, несостоявшаяся северная невеста рыдает над телом покойного жениха, а мама прячет лицо на груди Юхана. Множество гостей, знакомых и незнакомых лиц. Министр Франс, Грегори и Вероник, мсье Верни, Норд-Адер, Агата… хоронит Премьера, хоронит мечты.

Смерть главы государства отвлекла общество от нашей с Элиасом свадьбы. На время нам простили вопиющее нарушение этикета. Полугодовой траур позволил нам отложить празднование до его окончания. По истечении этих шести месяцев мы, вслед за мамой и Юханом, отправились в Такессию.

– Тебе не жаль покидать Саомар? Не боишься за оставленное без хозяина герцогство? – спросила я мужа в самолете.

Загудел мотор, самолет сдвинулся с места, Элиас прижал меня ближе, погладил уже заметно выступающий из-под платья с завышенной талией живот.

– Нет, Ника, – поцеловал в висок, – не жаль. Со мной любимая женщина, и любящая, я надеюсь, женщина, я больше не один. – Выглянули в маленькое окошко.

– То есть у тебя еще остались сомнения по поводу моих чувств? – рассмеялась я.

– Ты никогда мне о них не говорила. Удивительная для женщины молчаливость.

– Я люблю тебя, Элиас, – покаялась я, – я так сильно тебя люблю…

Земля уходила дальше и дальше, все та же ровная геометрия улиц, все те же храмы, лоскутное одеяло полей, синяя лента рек, прошлое.

А рядом – будущее.

Эпилог

Премьер-министр Союза объединенных герцогств изволил предаваться меланхолии. Моложавый стройный мужчина, в последнее время он несколько запустил себя, и обычно идеальная его внешность удивляла работников аппарата небрежностью.

Мсье Премьер был небрит.

– Ваша Светлость, – в кабинет вошла секретарь, – вы просили напомнить, вас ждут в университете.

– Спасибо, Лили, – мужчина тепло улыбнулся девушке, – что бы я делал без вас? – Она смутилась.

На милом округлом личике появился очаровательный румянец.

Премьер лукавил, Лили бы вполне могла заменить Мари, Жанна или даже Мартен. Новый работник канцелярии был очень и очень расторопен, но глава государства был прирожденным политиком. Он как никто другой владел искусством управлять людьми. Он умел и любил говорить подчиненным комплименты. Делал он это не так чтобы часто, и поэтому этот инструмент манипулирования работал безотказно.

Лили закрыла за собой дверь. Мсье премьер убрал в верхний ящик стола маленький портрет и аккуратно сложил в папку газетные вырезки. Каждый раз, когда руки брали новую заметку, лицо его, обычно лишенное всяческих эмоций, озаряла светлая радость. Все эти статьи и фотографии связывала общая тема, в них говорилось об одной из герцогинь Такессии, о герцогине вон Редлих, если быть точным. О фру Меланике Белами вон Редлих Нордин и ее семье.

Талантливый ученый, меценат, жена и мать двоих сыновей, она все еще хранила остатки былой красоты. Нет, не так – время было не властно над ней, она была прекрасна. Или, может быть, так видел герцогиню мужчина?

Старший сын ее служил на флоте Такессии. Гер Албин Белами в будущем должен был сменить старого адмирала. Гер Юхан вон Керн приходился преемнику дедом. Младший же – Стефан Белами – в этом году поступил в университет Саомара. Он увлекался химией.

На каждом снимке мадам Белами была в сопровождении супруга. Впрочем, надо отдать должное мсье Белами-старшему, он тоже нигде не появлялся без своей очаровательной жены.

Мсье Премьер бантиком завязал тесемочки на толстой папке, убрал свое богатство в первый ящик письменного стола и закрыл маленький замочек на ключ.

– Мсье, – вновь заглянула Лили, – машина у входа.

Герцог Сид-Адер вышел из кабинета, бросил последний взгляд на строгую обстановку. Большой письменный стол, кожаный диван, крытые книжные шкафы. За окном светило осеннее солнце, и ветер игриво трепал ярко-голубой с золотыми полосами Союзный флаг.

– Ваша Светлость, – поклонился новоиспеченный ректор Саомарского университета.

– Мсье Реми, – кивком приветствовал мужчину Премьер.