Ошибка архитектора - Эйлин Торен

Она сжалась и вышла. С трудом пройдя несколько шагов, была схвачена Рэнданом.

— Стой, Эйва, — прохрипел он, хватая её.

— Пусти, — с трудом проговорила она тихо, вполне возможно он не услышал.

Рэндан сжал её с силой, отчаянной, причиняющей боль, но не такую, какая сейчас рвала всё внутри Эйвы.

— Лисичка моя, нет, нет, не было ничего, не было… — шептал в неё мужчина, потом отстранился, заглянул в лицо. — Нет, хорошая моя, не надо…

Ей было отчаянно больно смотреть на него, страшно было встретиться с ним взглядами. По щекам потекли слёзы и она так на самом деле их не хотела, но справиться не могла.

— Эйва, — Рэндан опустился на колени, всё ещё обнимая её. Она зажмурилась, выставила руку вперёд… вчера он делал её счастливой, а сейчас расколотил вдребезги.

— Пусти, — снова проговорила она.

— Эйва…

Она мотнула головой и Рэндан ослабил хватку, и женщина смогла сделать шаг от него, но всё ещё держал её за юбку, словно не мог разжать пальцы.

— Пусти, — уже как в бреду повторила она.

— Прошу тебя… — с болью проговорил он, но Эйва снова мотнула головой и дёрнула юбку. — Да и… шельма, и не надо… к низшим тебя!

Он рыкнул, с силой ударяя кулаком в стену, а она пришла в себя и ринулась наконец прочь.

Эйву много раз предавали. Она много раз видела взгляд, который убивал в ней что-то нужное и важное. Ей казалось, что она уже привыкла к обману и предательству, но в этот раз было совсем тяжело.

Юлли была ветреной девицей, которая не стеснялась своего беспутного, как сказали бы многие, образа жизни. Но Эйва никогда её не осуждала, считая, что у каждого своя дорога, каждый выбирает её сам. И, если Юллин не может прожить без внимания мужчин, то и боги с ней. Но сейчас хотелось выть от боли, хотелось осуждать, проклинать, хотя внутри было это понимание, что чего с неё взять, она такая… да и Рэндан… всего лишь мужчина.

Эйва хорошо знала о том, насколько они непостоянны, насколько легко их можно утянуть в омут желания, сколько о таком слышала и сколько она с таким сталкивалась. Но почему-то она подумала, что Рэндан не такой. Дура…

Эйва с трудом поднялась наверх, легла на кровать и сжалась, молясь, чтобы ей дали возможность прийти в себя, чтобы не трогали…

И кажется боги её услышали — в себя она пришла только к вечеру, заметила движение в комнате и оглянулась. Это была Янра.

— Спи, спи, — кивнула ей женщина. — Я знаю, что ты прошлую ночь не спала, дорога эта бессмысленная ещё. Не переживай, все сегодня сами не свои, всё хорошо. Ты только не заболей.

И Эйва поблагодарила богов.

— Спасибо, Янра, — отозвалась она сиплым из-за рыданий голосом.

Своё состояние она для всех описала как “устала, да и как тут с такими вестями быть весёлой”. Тем более, что пришли дни очищения и можно было так же ссылаться на них, в ответ о своём грустном настроении.

Ни на Юллин, ни на Рэндана она смотреть не могла. Правда конюх и сам почти не появлялся в доме, что даже Яци поинтересовалась в один из дней, не случилось ли что. Бэлт махнул рукой, но что ответил, Эйва не слышала.

— Эйва, — позвала её Ланира, когда горничная помогла герцогине одеться с утра.

— Да, ваша светлость? — хозяйка была подавленной, но как ни странно не устраивала истерики, была тихой, погружённой в мысли.

— А сколько мы уже здесь торчим?

— Почти месяц, ваша светлость, — ответила Эйва.

— Месяц… — задумчиво произнесла Лана.

— Что случилось, госпожа?

— У меня нет дней очищения, — проговорила герцогиня и подняла на горничную взгляд такой странный, словно только что поняла происходящее. — Я что беременна?

Глава 27 Ланира

Ланира была расстроена и раздавлена.

Её настрой на поездку, смелость, которой она набралась, почти успокоив себя, стали не нужны и в один момент превратились в прах.

Она столько дней старалась держать себя в руках, столько дней пыталась быть хорошей, что самой от себя тошно было. Внутри было какое-то непонятное ей чувство, неуютное, раздражающее. Она словно стояла на шатком полу. Это было уже с ней тогда, когда Гаян просто исчез из её жизни, стал чужим. И сейчас она чувствовала, что это происходит снова. Ланира не могла сказать это себе вслух, но предчувствие, что теряет Верона было почти осязаемым.

И может это было странно, ведь они были не влюблённой парой, души друг в друге не чаявшей. Их партнёрство было прочным и надёжным, потому что было основано на прагматичности обоих. Но Лана верила в непоколебимость их союза, поэтому сейчас чувствовала, что начинает паниковать будто на пустом месте, однако может и нет.

Она отчаянно пыталась ухватиться за супруга, каждый раз бросая ему вызов и, если раньше, он отвечал так или иначе, то сейчас у неё ничего не получалось. Ланира подсознательно, кажется, пыталась вывести его из равновесия, потому что всегда после этого получала то, что хотела, что было нужно. Но теперь он не поддавался.

Сначала она списывала всё на место, потому что Верон всегда здесь чувствовал себя хорошо, меньше раздражался, был спокоен и рассудителен. Поэтому её не удивило то, что он не отреагировал на её истерику с дальнейшей попыткой уехать в Ласцу. Но последствия должны были быть и она понимала это, даже нуждалась в них.

Несмотря на то, что случилось между ними с Ианом, да и вообще несмотря на то, что с ними происходило. Она блаженствовала от внимания младшего брата Верона, была на невероятном подъёме от их близости — в сущности они просто помогали друг другу пережить эти полные обречённой скуки дни в деревне. И Лана не чувствовала никаких угрызений совести по этому поводу.

Однако она вернулась, а Верон ничего не сделал. И вот уже сколько времени она сама тянулась к нему, а он не отвечал. Она даже несколько раз ложилась спать в его комнате, но и это не работало.

А теперь она ждала изменений в своём эмоциональном состоянии, как бывало обычно перед днями очищения, но нет… тут Ланира тоже была сама не своя.

Когда они отправились в столицу и их развернули назад, она должна была бы взвиться, разгневаться, но внутри было лишь радость, что никто из королевской семьи не пострадал, то есть Гаян не пострадал. И больше никаких эмоций.

В рациональности её характера сложно было бы усомниться, поэтому она подождала ещё несколько