Мой адрес — Советский Союз! Дилогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Следующие минут пять Полина рассказывала вкратце свою биографию. А затем вдруг спросила:

— А у вас молочное или мясное хозяйство?

От некоей двусмысленности её вопроса я едва не прыснул в кулак.

— И молочное, и мясное, — охотно отозвался Вадим Федотович. — Эту вот звезду Героя Соцтруда мне вручили ещё за успехи в руководстве колхоза «Россия», мы там уток разводили. Но к тому времени уже как два месяца я был председателем колхоза «Победа». Ответил, так сказать, на пример Валентины Гагановой[1], и решил поднять отстающий колхоз. А сейчас у нас 11 тысяч голов КРС, 8 тысяч свиней, больше 300 тракторов, больше 200 автомобилей, тридцать автобусов… Построили маслозавод, инкубатор, Дом культуры. И сколько всего в планах!

Он замолк, глядя на нас, как бы наслаждаясь произведённым эффектом. Наверное, на сегодняшний день эти показатели и впрямь считаются неплохими.

— Этак вы себе и на вторую звезду заработаете, — немного подольстился я.

— Всё может быть, — как-то легко, не ломаясь, согласился Вадим Федотович, опрокидывая в себя рюмку водки. — Но это будет не моя звезда, а звезда всего нашего коллектива. От которого я себя никогда не отделял.

Салат оказался вкусным, солянка хороша, бифштекс неплох… Сельдь себе заказывал пол водочку Резников, нам с Полиной и без сельди хорошо ужиналось. Обстановка уютная, неспешный разговор.

— А что, может, ко мне в колхоз махнёте? — вдруг предложил Резников. — Тебя, Женька, поставлю клубом заведовать, а то прежнего никак не выгоним, алкоголика, заменить некем, не едут что-то в нашу глушь молодые специалисты. И спортзал сделаем, я давно уже хочу его оборудовать, и боксом там можно будет заниматься. А ты, Полина, можешь при клубе хоровой секцией заведовать. У нас там на селе знаешь какие бабушки поющие? О, это надо слышать! Вот и организуешь хор.

По глазам видно, что шутит, но я включаюсь в игру, говорю, что как только чемпионом мира стану, а может и Олимпиаду выиграю — сразу в «Победу». Воспитывать будущих чемпионов.

Вскоре Резников откланялся, сославшись на то, что в 9 утра должен быть уже в Министерстве и выглядеть огурцом. А мы продолжили наслаждаться ужином. Единственное, что вносило диссонанс — весёлые крики со стороны столика, оккупированного лицами явно кавказской национальности. Все постарше меня, хотя южане всегда выглядят старше своих лет. Но и живут долго, этого не отнять, особенно жители горных аулов. Чистейший воздух, чистейшая горная вода, размеренный, устоявшийся веками образ жизни, физическая нагрузка — походи-ка по горам всю жизнь… Правда, современное поколение стремится в города, туда, где жизнь веселее и возможностей, впрочем, как и соблазнов, куда как больше. И чистым воздухом, равно как и водой из горных родников их уже не соблазнишь.

Что они там отмечали — непонятно, может быть, день рождения кого-то из своего квартета. Честно сказать, за свою прежнюю жизнь я не слишком научился отличать армян от грузин, азербайджанцев от дагестанцев, и уж тем более адыгейцев от абхазов, черкесов от осетин и так далее. Но это точно были не представители какого-то из народов Средней Азии.

К этим кричащим на непонятном мне с вкраплениями русского мата языке уже подходил администратор Сергей Сергеич. Кавказцы примолкли, однако вскоре снова общались на повышенных тонах.

— Что за некультурные люди, — заметил Полина, покосившись на веселящихся.

Её слова кавказцы никак не могли слышать, но почему-то стали поглядывать в нашу сторону. А затем один, довольно высокий и стройный, в ярко-синей рубашке с узорами и большим отложным воротником, встал и направился к нам. Остановившись у нашего столика, наклонился к Полине.

— Дэвушка, разрешите пригласить вас на танэц?

Музыка как раз заиграла соответствующая, такой полуджазовый медлячок. Полина растерянно посмотрела на меня.

— Товарищ, могли бы и у меня заодно поинтересоваться, не против ли я отпустить свою девушку с вами танцевать, — сказал я.

На лице кавказца отразилась досада, словно комар рядом зудит, он удостоил меня лишь мимолётного взгляда и снова обратился к Полине с предложением на «тур вальса». Та отрицательно мотнула головой:

— Извините, я не танцую.

Ну, в том, что Полина танцует, и довольно неплохо, я уже имел возможность убедиться, причём ещё в день нашего знакомства, когда заварилась вся эта каша с Язовскими. Младший, кстати, был лишён диплома и задним числом отчислен из института. И судя по всему, этой осенью отправится отдавать долг Родине. А старший получил семь лет «строгача» с конфискацией, и почему-то я ему не сочувствовал. Ни ему, ни его сыну, из которого вырос бы такой же наглый, самовлюблённый тип. Считающая себя пупом Вселенной, а остальных достойными только ему прислуживать.

— Пожалуйста, не мешайте нам ужинать, — между тем как ни в чём ни бывало выдала Полина.

— Э, почему так говоришь?!

Кавказец изобразил что-то вроде распальцовки, а его усы возмущённо встопорщились. Он даже было сделал движение, словно собираясь схватить Полину за плечо, но не реализовал задуманное. На своё счастье, иначе бы от меня тут же прилетело.

— Ты чего такая дерзкая, э?

— Товарищ, шли бы вы… за свой столик, — решил я наконец вставить свои пять копеек. — Девушка вроде бы ясно сказала, что не хочет с вами танцевать.

— Э-э, сопляк, тебя вообще не спрашивают…

В этот момент появился ещё один кавказский персонаж, приземистый, и вроде как немного косящий. Он приподнялся на цыпочках, что-то шепнул своему земляку на ухо, потом взял его за предплечье, и тот, немного поколебавшись и бросив на прощание в нашу сторону яростный взгляд, позволил себя увести к своему столику. Я расслабился. Адреналин, наполнивший было мою кровеносную систему, понемногу рассасывался. Мы продолжили наш ужин, но настроение было слегка подпорчено. Я и сам собирался Полину пригласить потанцевать, а теперь это желание было напрочь отбито. Да и она, хоть и старалась делать вид, что ей здорово, чувствовалась, находилась не в своей тарелке. Чуть погодя, когда мы распили остатки вина, Полина спросила, сколько времени. Часы показывали без четверти одиннадцать.

— Наверное, пора уже, — сказала она со вздохом. — А то самолёт в 10.30, не проспать бы.

Я жестом подозвал официанта, тот с улыбкой приблизился:

— Что-нибудь ещё хотите заказать?

— Нет, спасибо, мы уже уходим. Сколько с нас?

— Если ничего больше не заказываете, то нисколько.

— В смысле? — опешил я.

— За всё Вадим Федотович уже заплатил.

Вот те раз… И когда успел? Я-то после того, как Резников нас покинул, подумал, что мне и за него придётся расплачиваться, а оказалось, он за всё заплатил и нам при этом ничего не сказал. Видимо, чтобы не слышать наших возражений. Тем не менее дал пятёрку на чай.

По пути к выходу встретился Сергей Сергеич, которого я поблагодарил за гостеприимство.

— Друзья Вадима Федотовича — мои друзья! — с улыбкой ответил он.

Большого труда мне стоило не обернуться на столик кавказцев, я буквально спиной чувствовал их взгляды.

— Какой замечательный человек этот Вадим Федотович, — охарактеризовала председателя колхоза Полина, когда я помогал надеть ей её короткий бежевый плащ.

— Да, побольше бы таких людей, таких хозяйственников, — согласился я.

И про себя подумал, что, возможно, СССР и не развалился бы. Было бы в избытке и мяса, и молока, и всего прочего, если бы на ключевых позициях стояли вот такие люди. И сейчас они есть, но их наперечёт, и по-прежнему в магазине не укупишь хорошего мяса, только из-под прилавка.

Мы вышли на улицу, я с наслаждением вдохнул полной грудью прохладный, с лёгкой примесью прелой листвы воздух, которым исходил небольшой сквер напротив ресторана. Огляделся — ни одного такси вокруг, хотя я был уверен, что таксисты должны «пастись» возле таких заведений. Кстати, когда мы заходили — парочка извозчиков с зелёными огоньками над лобовым стеклом тут стояли. А до гостиницы «Ярославская», где остановилась Полина, не так уж близко — север Москвы.