Иисус, которого я не знал - Филипп Янси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только во время второго пришествия Христа Царство Божие проявится во всей его полноте. Тем временем мы работаем для лучшего будущего, постоянно оглядываясь на Евангелия как на образец того, что нас ждет в будущем, Юрген Мольтман заметил, что фраза «День Господа» в Ветхом Завете вызывала страх, а в Новом Завете она вызывает доверие, потому что эти авторы познали самого Господа, которому принадлежал этот день. Теперь они знали, чего ожидать.
Когда Иисус жил на земле, он возвращал слепым зрение, а парализованным способность ходить. Он вернется, чтобы править царством, в котором не будет болезней или немощи. На земле он умер и воскрес; с его возвращением смерть перестанет существовать. На земле он изгонял демонов; вернувшись, он победит Врага Человеческого. На земле он родился в виде младенца в яслях; он вернется в ослепительном образе, описанном в книге Апокалипсиса. Царство, которое он основал на земле, не было окончено, это было только началом конца.
Действительно, Царство Божие будет разрастаться на земле, подобно тому как церковь создает альтернативное общество, чтобы показать, чем мир не является, но однажды станет. Барт описал этот день как «новое знамение, которое решительно непохоже на образ, в котором существует мир, и которое противопоставляет ему свой мир, полный надежды». Общество, которое приветствует людей всех рас и всех социальных классов, отличительной чертой которого является любовь, а не противостояние, которое заботится в первую очередь о своих слабейших членах, которое стоит на страже справедливости и праведности в мире, полном себялюбия и упадка, общества, члены которого соревнуются за привилегию служить друг другу — это то, что Иисус подразумевал под Царством Божиим. Четыре Всадника из Апокалипсиса предсказывают, чем закончится мир: войной, голодом, болезнями и смертью. Но Иисус лично предсказал, как мир будет возрожден, опровергнув Четырех Всадников: он приносил мир, утолял голод, исцелял больных и воскрешал мертвых. Он придал силу вести о Царстве Божием, живя по его законам, делая его реальным для людей вокруг него. Сказочные предсказания пророков о мире, свободном от страдания, слез и смерти, относились не к мифическому миру, а, скорее, к этому миру.
Мы, последователи Иисуса, остались в церкви один на один с миссией нести знамения Царства Божия, и мир, наблюдающий за нами, будет судить по нам о недостатках Царства. Мы живем в переходное время — переход от смерти к жизни, от человеческой .несправедливости к божественной справедливости, от старого к новому — печальная незавершенность проявляется временами то там, то здесь, давая ключ к разгадке того, что Бог однажды явит в совершенстве. Империя Бога вторгается в мир, и мы можем стать ее герольдами.
14
Перемена, которую Он произвел
Другие боги были мощь; Ты был любовь;
Они в седле, а Ты же шел к престолу Своему;
Но к нашим ранам лишь Твои взывают вновь и вновь,
Средь всех богов боль не известна никому.
Эдвард Шиллито
Скот Пек пишет, что сначала он воспринял Евангелие скептически, ожидая, что оно будет представлять из себя рассчитанные на публику записки авторов, которые искажали факты и писали приукрашенные биографии Иисуса. Сами Евангелия быстро опровергли это его предположение.
Я был совершенно поражен необычайной реальностью человека, которого я нашел в Евангелиях. Я увидел человека, который почти все время находился в состоянии депрессии. Его депрессия ощущается чуть ли не на каждой странице: «Что мне сказать вам? Сколько раз мне повторять вам? Что мне сделать, чтобы достучаться до вас?» Я также увидел человека, который был временами печален, временами впадал в отчаяние, иногда был раздражен, иногда напуган… Человек, который был ужасно одинок, хотя зачастую страстно жаждал остаться один. Я увидел человека, который был столь невероятно реален, что никто не смог бы его выдумать. Тогда мне стало ясно, что, если бы создатели Евангелия, как я предполагал работали на публику, то тогда им пришлось бы создать такого Иисуса, которого до сих пор пытаются создать три четверти христиан… с вечной сладкой улыбкой на Его лице поглаживающим по голове маленьких детей, просто прогуливающимся по земле с абсолютной непоколебимой невозмутимостью… Но Иисус Евангелия — который, по–видимому, является самой страшной тайной христианства — не обладал душсвным покоем, как мы его понимаем в нашей обычной жизни, и чем больше мы будем становиться его последователями, тем меньше будет оставаться в нас этого покоя.
Как мы можем познать этого «настоящего Иисуса», которого увидел Скот Пек? Я сознательно сделал попытку изобразить Иисуса «снизу», чтобы понять, насколько это мне доступно, каково это было — присутствовать при тех необычайных событиях, которые разворачивались в Галилее и Иудее. Как и Скот Пек, я тоже поражен тем, что мне удалось выяснить.
Иконы православной церкви, витражи в европейских соборах и картины в воскресных школах евангелической церкви в Америке — все это изображает в двухмерном пространстве мирного, «ручного» Иисуса, хотя Иисус, которого я встретил в Евангелиях, был каким угодно, только не ручным. Его пламенная честность делала его совершенно бестактным во многих ситуациях. Лишь немногие люди чувствовали себя комфортно в его обществе; те, кому это удавалось, относились к тому сорту людей, с которыми комфортно не ощущал себя никто. Было чрезвычайно трудно предсказать его действия, припереть его к стенке или даже просто понять.
В завершение моих поисков Иисуса у меня остается столь же много вопросов, как и ответов. Конечно же, мне не удалось сделать его полностью доступным, даже для себя самого, не говоря уже о других. Теперь у меня есть внутреннее предубеждение против любых попыток классификации Иисуса, попыток загнать его в какие–то рамки. Иисус абсолютно непохож ни на кого из когда–либо живших на земле людей. Это различие, говоря словами Чарльза Уильямса, есть различие между «тем, кто являет собой пример жизни, и тем, кто есть сама жизнь».
Чтобы подвести итог всему, что я узнал об Иисусе, я предлагаю вам ряд моих впечатлений. Они ни в коем случая не представляют собой полную картину, а
