Эффект Сюзан - Питер Хёг

приближающегося к острову самолета. Вулкан словно вырастает из моря, на смену сиреневым тонам приходят зеленые, теперь перед нами лазурная гладь воды внутри кораллового рифа, песчаный пляж, кокосовые пальмы, маленькая гавань, какой-то кран. Потом на экране вновь появляется конус вулкана, теперь он снят с вертолета, тень которого видна на склоне. Растительность тропического леса блестит от росы или дождя, утро, солнце стоит низко, свет косой, интенсивный, тени глубокие.

Снова слышен голос, и внезапно я понимаю, кто это говорит. Это Фальк-Хансен, министр иностранных дел. Он рассказывает, что остров был куплен за какую-то символическую сумму в один миллиард.

Потом нам показывают флору и фауну острова. Ящериц размером с большую кошку, лягушек величиной с баскетбольный мяч, склоны гор, покрытые квадратными километрами необозримых ковров орхидей. Пауков-птицеедов неонового цвета, мохнатых, как гориллы, с конечностями длиной сантиметров пятнадцать.

На экране возникает графическое изображение острова. Появляется заголовок «The Atlas Registration», но под ним никаких пояснений, остров выглядит как сетка квадратов, каждый из которых составляет сто квадратных метров.

Я прошу его остановить фильм. Он останавливает.

— Что такое «регистрация в атласе»?

Солдат подходит к экрану. Указывает на сетку из квадратов.

— Сетка UTM[26]. Для более тщательного биологического обследования конкретной местности на нее наносится квадратная сетка, которая используется вместо широты и долготы. Затем подсчеты проводятся внутри каждого квадрата этой сетки. В Дании таким образом считали птиц в семьдесят первом году. Сейчас это проводится в третий раз, началось в прошлом году, закончится в 2019-м.

Он смотрит мне в глаза.

— То есть биологические исследования на острове Спрей — одни из самых серьезных, когда-либо проводившихся.

Вертолет пролетает над взлетно-посадочной полосой в обратном направлении. Мужчины в синей форме разгружают грузовик, у причала — небольшой контейнеровоз. На причале стоит министр иностранных дел. Смена кадра. Министр говорит прямо в камеру. Сначала ничего не слышно. Затем появляется его голос. Он рассказывает о важности сохранения уникальных биотопов Тихого океана.

Фильм внезапно заканчивается. Солдат включает свет в зале. На нас он не обращает никакого внимания и говорит только с Оскаром.

— В следующем году ЮНЕСКО будет рассматривать огромное количество природоохранных проектов. То, что мы видели, — это вклад Дании. Отдел по связям с общественностью Метеорологического института попросили подготовить материалы. Пока что всё существует лишь в черновых вариантах.

— Можно посмотреть еще раз? — спрашиваю я.

То, что на первый взгляд выглядело единым целым, при повторном просмотре оказывается составленным из отдельных фрагментов. Это различные съемки, сделанные в разное время. Сначала на склоне вулкана тень от вертолета, потом — от маленького двухмоторного самолета. Положение солнца все время разное. При первом пролете над взлетно-посадочной полосой видно строение, которое отсутствует при втором.

— А можно вот здесь остановить?

Я подхожу к экрану.

— А теперь медленно вперед.

Камера скользит над взлетно-посадочной полосой. Двигается к гавани. Вдоль бетонного пирса. В дальнем конце, у входного маяка, стоят шесть человек. Женщина в жилете, похожем на жилет рыбака-нахлыстовика, в котором одни сплошные карманы. Перед ней камера на штативе. Она, наверное, кинооператор. Рядом с ней мужчина готовит микрофон со стрелой. Перед ними, в свободной белой рубашке, стоит Фальк-Хансен.

Остальные, двое мужчин и женщина, уходят. По пути они отворачиваются от вертолета, чтобы не попасть в кадр.

Выступает министр иностранных дел. В многогранных личностях есть что-то завораживающее. Он не только опытный и очень уважаемый политик, но и владеет безупречным, слегка гнусавым английским. И всем своим видом излучает уверенность опытного оратора.

«От Дании до острова Спрей неблизко. Неблизко до этой уникальной и хрупкой среды обитания. Но датчане готовы помогать — их не остановит время и пространство».

— Можно медленнее — по одному кадру, — прошу я.

Мы видим остров. Море. Справа в самом низу кадра я вижу трех уходящих людей.

Женщину снимают в профиль. Ее кожа цвета мокко, гладкая, соблазнительная.

Этот кадр будет вырезан из окончательного варианта фильма, он тут оказался по недосмотру. Большинство зрителей приняли бы эту женщину за этнический элемент. Но кто-то может и узнать ее. И поэтому она, скорее всего, отсюда исчезнет.

— Это она, — говорит Тит. — Секретарша Хайна. С островов Кронхольм.

— А если мы прокрутим немного назад?

Он прокручивает назад.

— Можно попросить остановиться на этом кадре? И увеличить?

Изображение троих людей увеличено. Картинка начинает распадаться на пиксели. Теперь можно увидеть контуры мужчин рядом с женщиной.

Один из них одет в синий летний костюм, синий жилет и галстук. Это Хайн.

У другого хватило здравого смысла надеть светлую шляпу для защиты от тропического солнца. Только это не имеет ничего общего ни с рассудительностью, ни с тропическим солнцем. Мы видим, что именно он замечает камеру в вертолете, именно он уходит, увлекая за собой Хайна и женщину. Он что-то говорит им и показывает, что надо отвернуться. И они слушаются его, как будто в их конечности вплетены нити, а он — их кукловод. Даже Хайн следует его указаниям.

Мне не нужно больше фотографий, не нужен крупный план или тест ДНК. Человек в шляпе — мой отец.

7

Солдат провожает нас через двор, Оскар выглядывает из ворот и быстро прячется назад.

— Рядом с вашей машиной стоит какая-то другая. Вашу машину осматривают два человека.

Он кивает солдату, который ведет нас назад, мы следуем за ним.

Один раз я оборачиваюсь. Оскар выходит из ворот, идет к нашей машине, вид у него устрашающий, агрессивный.

Мы идем за солдатом через здание. Кажется, все тут подготовились к переезду, кабинеты опустели, мебель выставлена в коридор. Он открывает дверь, которая выходит к Государственному музею искусств, на нашей стороне Сёльвгаде есть стоянка такси.

Там стоит только одна машина, на дверях нарисованы дроби и интегралы, над всем этим надпись «Математическое такси». Я останавливаюсь в недоумении.

— Это такое «научное такси». Придумали их в прошлом году. Потому что очень много безработных с высшим образованием. Тариф как в обычном такси. Но по пути тебе могут прочитать короткую научно-популярную лекцию.

Я смотрю на солдата. Смотрю на Лабана.

— А нет ли такси, где тебе могут спеть? Какой-нибудь безработный композитор?

Он не отвечает мне. Я открываю дверь машины. Мы садимся. Машина разворачивается, едет в сторону Сёльвторвет.

Водитель молчит. Он прячет свою академическую безработицу за большими солнцезащитными очками. К счастью, он не предлагает нам прослушать лекцию.

Мы поворачиваем на Ивихисвай. Перед домом Дортеи и Ингемана стоит катафалк и две темные машины. Мы едва успели, чтобы попрощаться с Ингеманом.

Я выхожу из машины и роюсь в карманах в поисках денег. Чувствуешь какую-то незащищенность,