Метро 2033 . Метро 2034 - Дмитрий Глуховский

Теперь оно было совсем рядом — видимо, с другой стороны памятника, было слышно его хриплое животное дыхание, и оно двигалось, приближаясь к Артему по периметру. Он попытался унять дрожь в руках и удерживать то место, откуда существо должно было появиться, под прицелом.

Но дыхание и звуки шагов неожиданно стали удаляться. А когда Артем выглянул из-за статуи, чтобы воспользоваться случаем и срезать неведомого противника очередью в спину, он тут же забыл и про него, и про все остальное в своей жизни.

Звезда на кремлевской башне была ясно видна даже отсюда. Сама башня оставалась лишь мутным силуэтом в неверном свете выглядывающей из-за облаков луны, но звезда выделялась на ее фоне четко, она приковывала к себе внимание всякого смотрящего на нее — по вполне понятной причине. Она сияла. Не веря своим глазам, он приник к полевому биноклю.

Сияла неистовым ярко-красным светом, освещая несколько метров пространства вокруг себя, и когда Артем присмотрелся получше, то заметил, что свечение было неровным — в гигантском рубине была словно заточена буря — и он озарялся сполохами, в нем что-то перетекало, бурлило, вспыхивало… Зрелище было потрясающей, невозможной для этого мира красоты, но с такого расстояния было видно невыносимо плохо. Надо было подойти поближе.

Закинув автомат за плечо, Артем бегом спустился по лестнице, проскочил растрескавшийся асфальт улицы, и остановился только на углу, откуда было видно уже всю кремлевскую стену… и башни. На каждой из них лучилась красная звезда. Еле переведя дыхание, Артем снова приник к окулярам. Все они полыхали тем же бурлящим неровным светом, и на них хотелось смотреть вечно.

Сосредоточившись на ближайшей, Артем все любовался ее фантастическими переливаниями, пока ему вдруг не почудилось, что он различает какую-то форму очертания чего-то, что движется внутри, под поверхностью кристаллов.

Чтобы лучше разглядеть странные контуры, ему пришлось подойти чуть ближе. Забыв обо всех опасностях, он остановился посреди открытого пространства, и не отрывался уже от бинокля, стараясь понять, что же ему удалось увидеть.

Демоны-повелители, вспомнил он наконец. Маршалы армии бесов, призванных на защиту Советского государства. Страна, да и весь мир уже распались на куски, но пентаграммы на кремлевских башнях оставались нетронутыми, и давно мертвы были правители, заключившие договор с демонами, и некому было вернуть им свободу. Некому? А как же он?

Надо найти ворота, подумал он. Надо найти вход…

— Вставай, тебе уже идти скоро! — растолкал его Данила.

Артем зевнул и протер глаза. Ему только что снилось что-то невероятно интересное, но сон мгновенно улетучился, и вспомнить, что же он видел, не удавалось. Оставалось вставать. За окном уже было светло, и слышно было, как подметают станцию, весело переругиваясь, уборщицы.

Он нацепил темные очки и поплелся умываться, перекинув через плечо не очень чистое вафельное полотенце, которое ему вручил его хозяин. Туалеты находились с той же стороны, что и стена из цементных блоков, и очередь к ним была немаленькая. Заняв место и все еще зевая, Артем пытался вернуть себе хоть часть образов, которые видел во сне.

Очередь отчего-то перестала продвигаться вперед, а люди, стоявшие в ней, громко зашептались. Силясь понять в чем дело, Артем оглянулся вокруг. Все глаза были устремлены на железную дверь на засове. Сейчас она была распахнута, а в проеме стоял высокий человек, увидев которого, он и сам позабыл, зачем здесь стоит.

Сталкер.

Именно так он себе их представлял — по рассказам отчима и по байкам челноков. Испачканный и опаленный местами защитный костюм, длинный тяжелый бронежилет, широченные плечи, на правом — небрежно закинутая громада ручного пулемета, с левого наподобие портупеи спускается маслянисто поблескивающая лента с патронами. Грубые шнурованые ботинки, заправленные в них штаны, за спиной — просторный брезентовый ранец.

Сталкер снял круглый спецназовский шлем, стянул резиновую маску противогаза, и, раскрасневшийся, мокрый, разговаривал о чем-то с командиром поста. Он был уже немолод, Артем видел седую щетину на его щеках и подбородке и серебристые нити в коротких черных волосах. Но от него веяло силой, уверенностью в себе, он был весь какой-то жесткий, подобранный, словно даже здесь, на тихой и светлой станции, был готов в любой момент встретить опасность и не дать ей застать себя врасплох.

Теперь только один Артем все еще беспардонно разглядывал пришельца, а остальные люди, стоявшие в очереди, сначала понукали его, требуя продвигаться вперед, а потом стали попросту обходить его. — Артем! Ты чего там так долго? Смотри, опоздаешь! — подошел Данила.

Услышав его имя, сталкер резко обернулся в сторону Артема, внимательно оглядел его, и вдруг сделал широкий шаг к нему навстречу. — Не с ВДНХ? — спросил он глубоким звучным голосом.

Артем молча кивнул, чувствуя, как у него затряслись поджилки. — Не ты Мельника ищешь? — продолжил тот.

Артем кивнул еще раз. — Я Мельник. У тебя для меня что-нибудь есть? — сталкер посмотрел Артему в глаза.

Артем поспешно нашарил на шее шнурок с гильзой, к которой уже начал относиться как к своему талисману, и с которой был даже уже как-то странно теперь расставаться, и протянул ее сталкеру.

Тот стащил кожаные перчатки, открутил крышку и бережно вытряхнул что-то из капсулы на ладонь. Маленький клочок бумаги. Записка. — Пойдем со мной. Извини, вчера не смог, позвонили, когда мы уже на подъем шли.

Наспех попрощавшись с Данилой и поблагодарив его, Артем поспешил за Мельником — по лестнице, ведущей в переход на Арбатскую.

— От Хантера никаких известий нет? — несмело спросил он, еле поспевая за широко шагавшим сталкером. — В прямом смысле известий — нет, — через плечо глянув на Артема, ответил Мельник, — зато с ВДНХ даже слишком много.

Артем почувствовал, как у него сильнее забилось сердце. — Какие? — он постарался скрыть свое волнение. — Хорошего мало, — сухо сказал сталкер, — эти ваши черные опять в наступление пошли. Неделю назад был тяжелый бой. Пятеро человек погибли. Их там, кажется, все больше становится. Со станции вашей люди начинают бежать. Говорят, не могут ужаса выдержать. Так что прав был Хантер, когда говорил мне, что у вас там что-то жуткое кроется. Чувствовал он. — А кто погиб, не знаете? — испуганно спросил Артем, перебирая в голове — кто должен был в этот день дежурить, неделю назад? Какой это был день? Женька? Андрей? Только не Женька… — Откуда мне? Да там ведь мало того, что нежить эта лезет, так еще и с туннелями вокруг Проспекта Мира какая-то чертовщина. Люди память теряют, несколько человек по пути умерли. — И что же делать? — Сегодня заседание Совета будет. Послушаем мнение старейшин браминов и генералов. Только вряд ли они чем-то смогут твоей станции помочь. Они сам Полис еле обороняют — да и то потому только, что на него никто не смеет покушаться всерьез.

Они вышли на Арбатскую. Здесь тоже светили ртутные лампы, и, как и на Боровицкой, жилища были устроены в застроенных кирпичом арках. Возле некоторых из них стоял караул, и вообще, военных тут было необычно много. Крашенные белой краской стены были местами завешены почти нетронутыми временем парадными армейскими штандартами с вышитым золотом орлами. На станции царило оживление, расхаживали одетые в долгополые халаты брамины, мыли пол, окрикивая тех, кто ходил по мокрому, уборщицы, немало здесь было и народу с других станций — их можно было узнать по темным очкам или по сложенной козырьком ладони, которой они прикрывали сощуренные глаза. На платформе размещались только жилые и административные помещения, все торговые ряды и забегаловки были вынесены в переходы.

Мельник провел Артема с собой в конец платформы, где начинались служебные помещения, и, усадив на мраморную скамейку, обшитую отполированным тысячами пассажиров деревом, просил подождать его и ушел.

Рассматривая затейливую лепнину под потолком, Артем думал, что Полис не обманул его ожиданий. Жизнь тут действительно была налажена совсем по-другому, и люди были не такие ожесточенные, озлобленные, забитые, как на других станциях. Знания, книги, культура, играли здесь, кажется, совершенно особенную роль. Одних только книжных развалов они миновали не меньше пяти, пока шли по переходу от Боровицкой к Арбатской, и висели даже афиши, анонсировавшие на завтрашний вечер спектакль по Шекспиру, и, как и на Боровицкой, где-то играла музыка.

И переход, и обе виденные им станции поддерживались в отличном состоянии, и хотя были видны на стенах разводы и подтеки, все бреши немедленно заделывали сновавшие повсюду ремонтные бригады. Из любопытства Артем выглянул в туннель — полный порядок был и там: сухо, чисто, и через каждые сто метров светила электрическая лампочка — и так сколько хватало глаз. Время от времени мимо проезжали груженные ящиками дрезины, останавливаясь, чтобы высадить случайного пассажира или погрузить коробку с книгами, которые Полис рассылал по всему метро.