Плетеный человек (СИ) - "Cyberdawn"

Но это были ласки предварительные. А вот сама суть: Ариска уже пару недель “чует беду великую”, дословно, своему месту. Без конкретики, но “совсем плохо”.

В общем — неприятно, но отсутствие конкретики выводит это “совсем плохо” в разряд “мы все умрём”. Ну да, когда-нибудь, как-нибудь, от чего-нибудь — кто б спорил.

Вот только на днях некая “конкретика” появилась. Именно “некая” — “что-то с тобой связанное, Кащей”, в позитивном смысле. То ли подножку этой беде великой поставлю, то ли сам Арискино разнесу нахрен, и останется ентой беде сидеть на пепелище, слёзки горючие роняя.

Но шутки шутками, а в какое-то нездоровое “пророчество” невинного меня ощущения берегини, похоже, втягивали. Я даже лоб на предмет шрамов и руки, на предмет комплектности проверил. Всё, что надо, присутствовало, а ненужное — отсутствовало, к счастью.

И вот вчера Ариска трепалась с некоей “лесной Берегиней”, именно нечистиком, но в одном профсоюзе с карапузиной. Рощевой, точнее, но это детали. И жаловалась коллега Ариске на “беду неминучую”, на что последняя меня помянула.

Ну а межовик — “рад стараться”, проявил инициативу.

— В общем — не отрывай ему, наверное, ноги, — прикинул я, на что мелочь фыркнула.

— Уж разберусь как-нибудь, Кащей.

— Это хорошо, что разберёшься. А я, наверное, от Арискино уезжать далеко не буду. Или пожить у вас?

— Ну приютить-то, конечно, приютим. Но ты уверен, например, что эта “беда великая” не от твоего присутствия заявится? — ехидно уставилась на меня Берегиня.

— Ни хрена я не уверен. Это ты тут пророчествуешь и избранным обзываешься.

— Иди уж или сюда, в гости, или туда, нахрен, Избранный, — хмыкнула Ариска.

Ну и поехал я в Зеленюки, задумчивый. Вот чёрт знает, что со всем этим делать. Но далеко я решил не отъезжать.

На следующий день торговец-мастеровой из Романово, производственного, почти полностью гнумьево посёлка, передал мне просьбу мастера (как они главнюка обзывали) с очередным “шось цаке зубасто” справиться.

Что за зубасто — информации нет, гнумы в подземельях мрут, неизменённые тоже, а других Романово не водится.

Единственное, что меня в этом “заказе” радовало — что подземно-добывающее поселение “смешанное”.

А то было пара заказов в чисто гнумьих — звиздец, как он есть. Потолки метр сорок — потолок. Спина, конечно, не болела. Но проводники были (хрен бы я без них что нашёл и куда попал), так что в тросы полностью я не превращался. И сайгачил, как дурак, раком по подземным лабиринтам.

И Арискино беспокойство — беспокойством, а ведьмачья работа — работой. Да и недалеко Романово, если что, рассудил я. Оседлал байк и поехал, очередного заказа угоманивать.

Доехал я до Романова, прикидывая, а что завелось-то? Просто оба раза, когда я раком ползал, были это не нечистики, а нежить. Тут дело в том, что гнумы с нечистью, по крайней мере под землёй, не дружили напрочь. То есть, в Зеленюках или Арискино живёт гнум в доме. У него там домовой водится (ну, может, по крайней мере), и у них мир и жвачка. А вот в шахтах, подземных мастерских и прочем — шиш. Стены гномьим матом изрисованы, нечисти нет как класса. Вроде что-то видовое, насколько я понимаю, фобия на небывальскую живность в подземельях.

То есть никаких стучаков и прочего веселья. Навьё различной навскости, из умерших шахтёров, которые хотели себе компании.

Но это навство происходило в “разработках”, то есть гробануться будущий умрун не только имел возможность, но и помирал достаточно долго и погано, чтоб умертвием стать. Это как бы тоже далеко не всегда случается, и причины нужны весомые. Типа умирания придавленного обвалом не один час и всё такое.

Я это не в укор гнумам, жадным коротышкам и паразитам, технику безопасности не соблюдающим. Но в Романово в подземелье добычи-то не было! Новых шахт не били, всего хватало, в основном — производство.

Ну, насколько я знаю: а я народ в мозг регулярно клюю и слухи слушаю, потому что интересно. И в Романово разок был, с гнумами и парой человеков общался часик — всё в порядке у них, да и поехал я себе дальше.

И умертвию в таких условиях зародиться, ну злостному, в смысле, которое именно в физическом плане убивает — я не представляю как. Это его надо чтоб сознательно мучили-убивали.

Во что верится слабо, соответственно, пакость заведшаяся была интересна. Ну, возможно, конечно, что Романовские обленились и рунное граффити перестали подновлять и совсем раздолбаи. И луна из зелёного сыра, хотя чёрт её, по теперешним временам, знает.

Романово на поверхности выглядело как трёхэтажный особняк со здоровенными воротами, пристроенный к каменистому холму. Старое жильё давно снесло лесом, а вокруг особняка были гектары, обнесённые железной кованой решёткой. Морковку и прочие укропы выращивали, которым в подземелье не очень. Так-то гномьё, как и положено, грибами и мхами, довольно плодовитыми, питались и свинятиной повышенной ленивости. Из “подземников”, естественно.

Но это “голодный паёк”, а так — торговало и жрало Романово нормальную еду. Но грядки были. И на фоне каменного, готишного особняка, стального, готишного сторожевого дома, ну и вычурной, ажурной и кованой ограды — смотрелось. Весело смотрелось, прямо скажем.

Сам сторожевой дом, а точнее — стальные ворота, в “створах” которых и были стражи — проехал я спокойно. Их запертыми я не видел, а байк — отличительная особенность, так что меня поприветствовало только помахивание граблей какой-то бороды.

К особняку подъехал, был парочкой стражников послан. Не нахрен, а к Старшому, ну или Старшему Мастеру, Витальевичу, который, к счастью, торчал неподалёку от “входного особняка”. То есть, метров сто по широкому коридору, после грузового лифта, спустившего меня на четвёртый ярус. Который от поверхности — первый выходил.

Кстати, никакой вычурности коридоры подземные не несли. Высокие, метра два с половиной, широкие — это да. Но четырёхугольник, рунами гномьими обляпанный, гранитом облицованный. Метра метрой, в общем, с антуражем. И электричеством, а не факелами какими.

Обиталище Витальича было относительно небольшим, излишеств вроде проходных или секретарш не имело. Как и каких-то там кресел для посетителей: почти всё пространство занимал П-образный стол, со стопками бумаженций, старыми, аж бездисковыми, телефонами и прочей фигнёй..

Гремлинам старьё поддавалось медленно, иной раз доживая до изменения. А дальше гнумы корябали столь ядрёную брань, что чувствительные поклонники Великой Энтропии нести её в обматерённое не могли. По этическим соображениям, да.

И вот, внутри этого стола на кресле на колёсиках ездил Виталич — гнум, огненно-рыжий, с перехваченной сантехническим хомутом бородищщей, в пинжаке поверх тельняшки… Ну, колоритный тип, в общем.

— Кащей — ты? — тыкнул в меня гнум сосиской пальца, не отнимая трубку от уха.

— С утра был, — признал я этот факт. — Где здесь присесть-то? — оглядывал я полоску в полметра, оставленную столом.

— Постоишь… Ты что делаешь?! — возмутился гном.

— Подготавливаю деловую атмосферу, — честно признался я.

Распихав макулатуру и телефоны и присев на стол. А то бардак какой — как будто я тут просить что-то собрался.

— Ы-ы-ы… хер с тобой, — оценил отсутствие ущерба Витальич. — Слухай сюды…

И выходил такой расклад — одинокие гномы и люди на первом и втором ярусе сжирались. Не приходили домой, находились обычно на рабочем месте, в виде обглоданных раскрошенных костей и капель крови.

— Так, вопрос раз: рунная защита…

— Кащей, ты идиот или меня за него считаешь? — проникновенно посмотрел на меня гнум.

— А если рукосуй?

— Нет у нас таких! За неделю проверили и перепроверили!

— Трупов сколько? — уточнил я.

— Семь, — буркнул гном.

— Значит, тварь одна, не нечисть, а нежить. Кто у вас умер до этих смертей в пределах месяца? — резонно уточнил я.

Ответом мне стали удивлённые буркалы и заверение в том, что никто из романюков помирать в последние полгода не изволил. Вот вообще!