Спящая красавица, или Сказка про пушистого котика - Татьяна Николаевна Гуркало

с Томией. Посмотрела на сидевшего напротив мрачного Дэвино и сделала вид, что не замечает возмущенного взгляда Бернта, сидевшего рядом с ним.

— Так, все собрались, — устало сказал полноватый мужчина, насколько поняла Нэлла, тот самый магистр Паний. — Собрались, да.

Он зачем-то посмотрел на потолок и девушки невольно повторили за ним. Дружно проследили за тем, как по этому потолку бредет муха. Переглянулись. Томия улыбнулась, загадочно так. Нэлла зачем-то огляделась, словно пыталась найти в кабинете что-то необычное. Естественно не нашла. Кабинет, как кабинет, мало чем отличающийся от тех, в которых ей пришлось побывать, пока местные жители принимали решение насчет людей из двух Домов. Шкаф с книгами. Два окна, на одном из подоконников даже какое-то растение стоит. Этот самый стол, за которым при нужде могли заседать человек двадцать, а если потеснятся, то и все тридцать. В общем, ничего интересного.

— Так, — повторился магистр Паний. — Начну с начала. Вчера присутствующий здесь неразумный юнец, вместо того, чтобы набить неприятное ему лицо, или хотя бы ограничиться швырянием мебели или швырянием обладателя этого самого неприятного лица… да. Вчера этот юнец взял и покалечил нетрезвого идиота. И ладно бы покалечил после того, как идиот на него напал. Это бы поняли. Это бы поняли даже ищущие повод в чем-то обвинить магов. Но он на этого идиота напал, только потому, что тот решил поругаться… хм, неприлично поругаться.

Бернт вскинулся, чтобы что-то сказать, но Дэвино нажал на его плечо ладонью и мрачно произнес:

— Мы уже выяснили, что он действительно просто ругался. Грязно ругался, в твою сторону, но не имея в виду ничего конкретного.

Бернт замер и тихо что-то пробормотал.

— Так, дальше… Дальше придется выплатить компенсацию, и школа это делать не намерена. Это первое. И второе, этот не способный контролировать свои порывы юнец будет носить сдерживающий амулет, пока не докажет, что уже научился порывы сдерживать. Или пока не вернется домой. Второе предпочтительнее. Школа даже может договориться с пчеловами.

Томия светло улыбнулась. Точно как один котик. Раздражающе так.

Нэлла еле удержалась от того чтобы повторить ее улыбку. О, она отлично понимала, что Бернт лучше руку себе отрежет, чем согласится вернуться с позором. А это будет именно позор — его, наследника Великого Дома, просто берут и прогоняют. За несдержанность. И отцу он тоже не докажет что был в своем праве.

— Вы не можете, — опять вскинулся Бернт.

— Мы уже смогли.

— Вы обязаны снять эту штуку! Я был в своем праве! Меня оскорбили, я имел право за такое оскорбление даже убить!

— Очень мило, — сказал магистр Паний. — Продолжите в том же духе, мы вас свяжем и отнесем домой на руках. Даже я в переноске поучаствую.

Бернт возмущенно посмотрел на сестру, которая, по его мнению, должна была стать на защиту родственника и объяснить дикарям, как нужно обращаться с наследниками. Томия только вздохнула.

— Итак, выплатите компенсацию и пока можете оставаться. Можете даже попросить кого-то потренировать вам контроль над силой. Вам пригодится.

— Но…

Томия опять вздохнула и так проникновенно посмотрела на брата, что он даже замолчал.

— Бернт, ты сейчас ведешь себя как варвар с Белых островов. Да, попал такой варвар в чей-то дом. Может его старейшины прислали заключать договора о доставке розовой соли. Может случайно забрел. Неважно. Пришел, ему что-то там не понравилось и он нагадил на пороге, выразив свое отношение. Ну, как принято у него на острове. А необразованные материковые жители почему-то его не поняли и решили, что он просто придурок с недостатком ума. Им даже в голову не пришло, что он таким вот образом отстоял свою честь. Понимаешь?

— Как ты смеешь сравнивать меня с этим? — практически прорычал Бернт.

— Так и смею. Ведешь себя, точно как этот варвар. Тебе же даже в голову не пришло поинтересоваться, чем здесь живут, что можно делать, защищая честь, а после чего тебя будет считать просто придурком, не способным на элементарные вещи. Признанный Дэвино, мы выплатим компенсацию, но вы, будьте добры, объясните наконец моему брату, что он находится в чужом доме и должен чтить чужие традиции и законы, а не ждать, что кто-то догадается, что в его присутствии ругаться нельзя, потому что он понятия не имеет как и поминая что тут просто ругаются. И даже табличку на шее не носит с предупреждением, что явился из мира, где за ругательство могут убить.

— Ты… как ты…

— Бернт, я не собираюсь ничего тебе доказывать. Я согласна выплатить компенсацию, но щадить твои чувства не собираюсь. Ты опозорил себя, меня и поручившуюся за тебя школу. Тебе не удалось опозорить Дом только потому, что другие представители этого Дома ведут себя вменяемо. И ты при всем этом еще и чего-то требуешь? Да с тобой поступили очень мягко. Тебя фактически признали человеком, которому просто нужно учиться. А ведь могли признать опасным идиотом. Или человеком, специально разжигающим вражду между одаренными и не одаренными. А ты тут сидишь и талдычишь о своем праве. Болван!

— Когда ты вернешься домой, ты пожалеешь об этих своих словах, — мрачно и мечтательно сказал Бернт.

— Ой, не переживай. Я туда не вернусь. Мой муж, мой Дом и моя сила здесь. Здесь я знаю, чем хочу заниматься и каким образом расти над собой. Там мне этого шанса не дадут. Там этот мой талант вообще не нужен, не от меня.

И опять улыбнулась, раздражающе похоже на котика. Видимо, специально брала у него уроки, училась вот так вот улыбаться, чтобы собеседник понимал, что этой улыбкой его именно злят и ничего не мог с этим сделать.

Бернт зачем-то посмотрел на молчаливого Дэвино, но он сидел как статуя и явно не собирался реагировать на недостойные речи младшей дочери главы Дома Стрижей.

А самое забавное, что отказываться брать деньги сестры, точнее, ее мужа, Бернт не стал. То ли не сообразил, что это за деньги, и что Дом Стрижей никакого отношения к ним не имеет, то ли утешал себя тем,