Клеймо на душе - Ольга Вадимовна Горовая

кажется. Будто их всего двое в этом баре, никого вокруг. И пальцы обоих уже скрещены вокруг бокала.

— Ну вот как я пить могу при тебе, Д-а-а-н? А если ты приставать ко мне начнешь, а я вся такая беспомощная, поведусь на твои уловки? — заломила бровь, облизнув губы, на которые он и так смотрел, как околдованный.

— Хочешь, слово тебе дам, что приставать не буду? — хмыкнул, хоть и не хотелось такого обещать.

Но, блин, вдруг понял, что так и надо. На все ее заморочки и условия нужно согласиться в этот момент, словно испытания пройти, какие только не придут Юльке в голову.

— Хочу, — кивнула, но так и не взяла бокал. — Но я же и сама после шампанского к тебе приставать могу начать, — стрельнула глазами. — Знаешь же, чертовы эмоции вылезут, а контроля ни капли не останется… — вновь смотрит так испытывающе.

Где-то рядом кто-то из девчонок хихикнул, но их двоих это боком только задело, все еще глаза в глаза, и на других внимания ноль.

И Дану почему-то вдруг так весело стало от этих ее взглядов, прищуров и намеков. Расплылся в такой широкой улыбке, что щеки заболели. А еще так горячо в груди, пусть и не говорит ничего такого и не очерчивает, но он чувствует, что Юля этим ему шанс и дает, то, о чем он утром просил. Казалось, готова попробовать все с нуля стартануть… И тут главное опять не лохануться, как придурок.

Мила встала и куда-то пошла. Они не обратили на это внимания.

— Слово даю, малая, что никто на твою честь не посягнет, пока я рядом и ты выпившая! — торжественно произнес Дан со смешком. — Даже если сама соблазнять станешь, и как бы сложно мне устоять ни было. И другого никого к тебе не подпущу до завтра, знаешь же! — подмигнул и поднес бокал к ее губам, маня ароматом вина, которое она так любила. — Расслабляйся.

— Ой, можно подумать, ты завтра к ней хоть кого-то подпустишь. Плавали, знаем, — ехидно отозвалась со стороны уже Таня.

Но Дану с Юлей и сейчас было не до остальных, потому что именно в этот момент она таки наклонилась и сделала первый глоток шампанского, которое Дан все еще держал в своих руках. Зажмурилась, с таким удовольствием смакуя этот первый глоток, что ему самому в голову ударило, ей-богу!

— Ммм, — мурлыкнула, вот серьезно. — Здорово! — отпила еще. — Мое любимое…

— Знаю, малая. Хотел угодить, — отозвался тихо и хрипло, на затылке короткие волоски дыбом.

И тут, заставив обоих оглянуться, вдруг включился диджей, которого Дан не заметил вначале:

— А сейчас, для нашей именинницы Юлии, песня от ее друзей! Говорят, ваша любимая, — с задором, явно стараясь завести всех, объявил парень, включив какую-то мелодию.

Дан ту не знал, а вот Юля аж губу закусила, начав широко улыбаться.

— Мила! Предатель! — рассмеялась она, будто непроизвольно начав пританцовывать. — Я же не устою!

— Так на то и рассчитано, подруга! — со смехом отозвалась Людмила, пока Крапивин остальным девушкам наливал шампанское, которое Дан ему отдал, сосредоточившись на Юле. Странное содружество у них вышло, однако. — Иди, наслаждайся, все равно никто из нас так от этого не кайфонет, как ты, — отсалютовав ей бокалом, подруга даже взмахом руки велела Юле идти на танцпол.

— Разве что Дан, если это та песня, что я думаю, — не меняя ехидного тона, с сарказмом заметила Оля… Но и она, кажется, уже потеплей к нему относилась? За шампанское продалась? Он запомнит…

Хотя, если честно, Дану опять было не до друзей. Он сам не понял, когда следом за рассмеявшейся Юлей подошел к пустому месту в зале, где было выделено пространство для танцев. Просто взгляд не мог отвести от нее, от того, как Юля двигается и явно наслаждается музыкой. Да и вела себя так, смотрела на него такими глазами, словно ей вино с двух глотков весь контроль сорвало, и никаких теперь уловок и притворства, все начистоту…

А у него в голове жар и пульс шибанул под двести, наверное! Еще когда и в слова вслушался, которые Юля повторяла, танцуя и всем телом отражая то, на что песня намекала (как про них же), Дана колотить начало:

«В мое тело бьет адреналин,

этот выстрел уже навылет.

Мне плевать, что мы не одни,

пусть снимают на мобильный…»

Юлька приблизилась к нему, хотя, елки-палки, она и так особо не удалялась, танцуя так же офигенно, как это ей всегда удавалось. Каждый раз, и самым малейшим движением с ним говорила, то, что в сердце, показывала. Вновь, как и когда-то давно, этот танец ему посвящая, и с упреками, и с таким соблазном, что уже пах болел, а член напряженно пульсировал от дикого желания к самой нужной и любимой! Но, б*я! Пообещал же… Явно торопливо…

Ее руки легли ему на плечи, пока Юля танцевать продолжала. Скользнули вниз по рубашке…

«Я знаю, что уже на прицеле,

эти взгляды мне об этом напомнят.

Твои руки на израненном теле

обнуляют мой моральный облик…»,

— подпевала Юля песне, всем телом вокруг него как ластясь.

Блин! Дан не знал, как там она, а вот он точно был на пределе! Все, чего ему сейчас хотелось, это сорвать и свой галстук, и чертов пиджак вместе с рубашкой! Прижать Юлю крепко-крепко к себе, обхватить обеими руками! И чтоб кожа к коже! Это же нирвана самая настоящая! А потом впиться губами в ее охренительно-искушающий его рот, сейчас так соблазнительно улыбающийся…

Вот уж точно, что от его собственного морального облика ни фига не осталось! Хотелось затащить ее в первый темный коридор, дернуть, развернуть, упереть в стену руками, и содрав эти джинсы, ворваться в обожаемое тело…

— Ты слово дал, Д-а-а-н, — словно уловив все его мысли в глазах, слету прочитав желания, усмехнулась малая, чуть растягивая слова, явно продолжая его дразнить.

А ее пальцы ему на губы давят, слегка отстраняя. Он и сам не понял, что уже наклонился к ее лицу, вот-вот готовый в этот жаркий рот впиться, до губ Юли какие-то сантиметры.

— Окей, — усмехнулся с принуждением, потому что горит в груди, ребра разрывает, выворачивая наружу легкие. — Развлекайся…

— Уже, любимый, — со смехом отозвалась чертовка, продолжая свой танец, определенно, рассчитанный на то, чтоб его с ума свести!

«Bang! Вang! Bang!

На поражение!

Bang! Bang! Bang!

Я — мишень твоя.