Фальшивая графиня. Она обманула нацистов и спасла тысячи человек из лагеря смерти - Элизабет Уайт

о «запутанной и деликатной» ситуации с загадочной полькой, которая доверилась ей. Она отправила заявление Генри и документы, собранные Яниной, в Американский комитет по делам эмиграции ученых, писателей и художников. В июле 1948 года комитет устроил так, чтобы Генри получил предложение преподавать в Канаде от Фонда Леди Дэвис, названного в честь его основательницы, канадского филантропа еврейского происхождения Леди Дэвис. Фонд гарантировал ему зарплату на год и компенсацию дорожных расходов для Генри и его жены.

Однако для того, чтобы принять предложение, Генри сначала требовалось получить выездную визу и разрешение от польского Министерства образования на годовой отпуск. После нескольких напряженных месяцев он наконец отплыл в Нью-Йорк на польском океанском лайнере «Баторий». Зигмунд Пайнс воспользовался своими связями и сделал так, чтобы Генри смог задержаться на несколько дней в Нью-Йорке; за это время он сумел встретиться с Абельсон. Потом Генри уехал в Торонто. После прибытия туда в марте 1949 года он получил должность на кафедре прикладной математики в Университете Торонто.

Наконец-то Генри был в безопасности и ожидал, что Янина вскоре к нему присоединится. Ее назначили в исполнительный комитет Международного союза защиты детей (предшественника современной организации «Спасите детей») в августе 1948 года, и она подала заявление на выездную визу, чтобы посетить съезд союза в Брюсселе в конце марта. Если бы она не получила визу вовремя, то уж наверняка смогла бы посетить ежегодную ассамблею в мае. Оказавшись в Брюсселе, она планировала сбежать. Абельсон предупредила представительство «Джойнт» в Бельгии ожидать ее, а Генри направила в Канадский еврейский конгресс за помощью в переброске Янины из Брюсселя в Канаду. Благодаря контактам в Госдепартаменте США дядя Генри Йозеф Мельберг добился того, чтобы американские консульства проинформировали, что Янина, хотя и занимает в Польше государственную должность, не является членом коммунистической партии. Эту информацию следовало передать также в канадское консульство в Брюсселе, чтобы у Янины приняли заявление на канадскую визу. Все было готово для того, чтобы Янина присоединилась к Генри в Канаде, как только она доберется до Брюсселя[301].

Однако она так туда и не попала. В конце февраля 1949 года польское правительство распустило СКОС, и Янина лишилась работы. Ее запрос на посещение мартовского съезда и майской ассамблеи в Брюсселе был отвергнут. Янина оказалась в ловушке в Польше[302].

Весна закончилась, началось лето, и Генри пришел в полное отчаяние. Предполагалось, что в октябре он вернется в Польшу. Хотя его заверили, что Канада даст ему постоянный вид на жительство, он не хотел подавать документы, пока Янина находится в Польше. Помимо обращения к Абельсон и Национальному совету еврейских женщин, Генри задействовал и другие ведомства. Объединенный союз новых американцев, Объединенная еврейская ассоциация, Объединенные агентства помощи евреям в Канаде, Канадский еврейский конгресс и Общество помощи евреям-эмигрантам в Канаде – все принимали участие в вызволении Янины. Генри предложил, чтобы Янина эмигрировала в Израиль при содействии Центрального еврейского комитета в Польше, где была зарегистрирована как Пепи Мельберг. Янина понимала, что тогда она наверняка привлечет внимание Министерства общественной безопасности к своей двойной личности, особенно с учетом того, что она получила должность в Министерстве труда и социальной защиты в августе 1949 года[303]. Все организации, занимавшиеся делом Мельбергов, говорили, что ничем не могут помочь, пока Янина в Польше. Ей надо было самой придумать, как выбраться оттуда.

Генри продлил свой годовой отпуск до конца марта 1950 года, получив разрешение польского Министерства образования. С приближением марта он запросил еще одно продление. В министерстве неохотно согласились, предупредив Генри, что он должен быть на своем посту во Вроцлаве к 1 ноября 1950 года. Если бы Янина к тому времени не приехала, он вернулся бы в Польшу, несмотря на опасность.

Янина не могла этого допустить. Летом 1950 года она сообщила Генри, что нашла способ выбраться из Польши через Восточную Германию, а оттуда бежать в британский сектор Берлина. Канадская военная миссия в Берлине была предупреждена, и Янину уже ждало там заявление на визу. 16 августа 1950 года она вошла в офис миссии. Ей потребовалось девять дней, чтобы добраться туда после пересечения польской границы[304]. Как ей это удалось, так и осталось загадкой.

За две недели Янина получила разрешение эмигрировать в Канаду. Чуть больше времени потребовалось, чтобы подготовить нужные для переезда бумаги и средства. Как политическая беженка, она обратилась в Международную организацию помощи беженцам, но узнала, что пропустила срок обязательной регистрации, истекший 1 сентября 1949 года. В конце концов Соединенная Верховная комиссия в Берлине выдала ей необходимые бумаги, а Генри поддержало Общество помощи евреям-эмигрантам в Канаде.

6 октября 1950 года Янина наконец приехала в Торонто. Генри написал в Университет Вроцлава, что «с радостью сообщает» о своем уходе с преподавательского поста.

Генри и Янина снова были вместе и были свободны.

Глава 22

Новое начало

Выбравшись из Польши, Янина создала себе новую личность для жизни в Канаде. Взяв свои предыдущие имена за основу, она стала доктором Джозефиной-Яниной Беднарски-Спиннер-Мельберг, математиком. «Джозефина» – это английский вариант Юзефы, имени, которое она давно предпочитала Пепи. «Янину Беднарски» она добавила, чтобы просматривалась связь между ее польскими бумагами на имя Янины Беднарской-Суходольской с заявлением Генри на визу, где она указывалась как его жена. Однако Янину она сохранила не только из бюрократических соображений. Таким образом она признавала, что «Янина» – имя женщины, которой она фактически стала за прошедшие девять лет, ее улучшенной версии, от которой она не могла и не хотела полностью избавляться. Хотя друзья, которых она приобрела в новой жизни, знали ее как Джозефину, Генри продолжал называть ее Жанин, то есть Яниной на французском – ее любимом языке[305].

Стремление Янины продолжать предыдущую карьеру объясняет смену даты рождения с 1905-го на 1915-й год: будучи женщиной, она имела мало шансов получить преподавательскую должность в высшем образовании, а будучи сорокапятилетней женщиной, и подавно. В своем резюме Янина не указала тему диссертации, справедливо предположив, что будущие работодатели решат, что она доктор математики, а не философии.

Через Генри Янина завязала контакты с математиками из Университета Торонто, благодаря чему получила годовое назначение на должность помощника-исследователя в университетском вычислительном центре. Она вступила в канадские математические организации и часто получала приглашения выступить с лекцией[306].

Генри с профессиональной точки зрения добился большего успеха. Должность в Университете Торонто давала ему доступ к философским кругам США, где его работы вызвали интерес. Сидни Хук из Нью-Йоркского университета пригласил