Второстепенный (СИ) - Потапов Андрей

Волшебник ничего не ответил и продолжал скептически смотреть на меня, о чем-то глубоко задумавшись. Мы провели несколько минут в молчании, пока чародей не вздохнул.

– Ладно, верю. Если бы ты струсил, то не предстал бы передо мной во плоти, – заключил Серетун. – Сейчас я попрошу тебя только об одном.

– Конечно, – произнес я. – Проси, что хочешь.

– Когда мы закончим сюжет, – чародей почесал нос, – отпусти нас. Мы просто хотим жить так, как хотим.

– Хорошо. Обещаю.

– ...с таким автором нам всем крышка, – договорила Астролябия.

Я уже исчез, оставшись по ту сторону книги.

– Нет, дорогая, – спокойно ответил Серетун. – Мы обо всем договорились.

Pacific Star гордо, но медленно подходил к берегам Южной Каролины, чтобы пришвартоваться у Чарльстона, города бесконечных магазинов и баров. Шторма Флориды остались позади, и перед нами открылся вид на яркие огни речных мостов, которые приведут меня к последнему порту в контракте.

– Лоцман на подходе, – предупредил меня Антон Сергеевич. – Спускайся на станцию.

Я забрал рацию и вызвал лифт, который, само собой, стоял где-то далеко внизу. Машинная команда просто не могла удержаться от катания между соседними палубами, особенно, когда мы спешили принять дорогих гостей.

Лампочки на панели переключались очень долго. Несколько раз лифт останавливался, высаживая и подбирая случайных пассажиров, которым наверняка хорошо икалось от моих проклятий.

Наконец, створки открылись, чтобы впустить меня в небольшую кабину с зеркалом напротив входа. Как только я уехал, капитан прерывисто вызвал по рации:

– Дим… ы… месте?

– Еду, – ответил я. – Сигнал теряется, я вас не слышу.

Чтобы посадить лоцмана на среднее судно, достаточно перекинуть веревочный трап через фальшборт на верхней палубе. Тогда офицер может спокойно выйти и, дыша свежим воздухом, ждать заветную лодку с гордой надписью “Pilot”. Но, если дело касается крупногабаритных посудин, то для лоцманской станции отводят место пониже, где-то на уровне машинного отделения. Дорога туда несколько дольше. Нужно попасть в подпалубный коридор и спуститься к люку по отвесной лестнице.

Через отверстие для гидравлической двери был перекинут трап. Я встал одной ногой на балясину, чтобы проверить, насколько хорошо его закрепили. Матросы удобно устроились неподалеку и болтали о чем-то своем на тагалоге.

Из-за кормы показался буксир с двумя дополнительными огнями, демонстрирующими, что на борту лоцман. Еще несколько лет назад, когда я был кадетом, меня научили, как их легко запомнить: белая фуражка и красный нос. Именно в таком порядке и были установлены сигнальные лампы. Сам толкач принадлежал старейшей морской компании “МакАллистер”, основанной двумя братьями-ирландцами еще в конце девятнадцатого века, поэтому носил их фамилию, как было принято на всем восточном побережье США.

– Буксир у борта, – обратился я к мостику и передал слова американского штурмана: – Полный вперед! Для посадки нужно десять узлов.

– Хорошо, сейчас, – ответил капитан.

– Минутку, – крикнул я седому мужчине в надувном жилете поверх клетчатой рубашки. Он кивнул в ответ.

Судно продолжало идти к берегу на малом ходу. Несмотря на приказ, ничего не произошло.

– Разгоняйтесь, разгоняйтесь! – начал возмущаться лоцман.

– Мастер, полный вперед, – вежливо напомнил я.

– Помню, помню, – отозвался Антон Сергеевич. – Еще пара минут.

– Подождите немного! – бросил я в сторону буксира.

– Что у вас там происходит? – лоцман уже не на шутку рассердился. – Полный вперед, ау!

– Вы разгоняетесь, или как? – спросил я у мастера. – На меня уже орут.

– Потерпи еще немного, – ответил Антон Сергеевич. – В процессе.

Я попробовал отмазаться перед грозным штурманом, выслушивая грязную американскую ругань в ответ. Чтобы не беспокоить мастера – мало ли, что там случилось, – пришлось взять удар на себя и сыграть роль болванчика, не способного на элементарные действия.

– Готово, – сообщил капитан по прошествии долгих десяти минут.

Лоцман нервно выдохнул и залез на борт по веревочной лестнице.

– Вот такую скорость и держите, – недовольно произнес он. – Трап можете сложить.

– Следуйте за мной, – сказал я, изо всех сил демонстрируя фальшивую улыбку.

– На лифте не поеду, – злорадно сказал американец. – Я берегу здоровье, поэтому только пешком.

То-то мне его лицо показалось таким принципиальным. Есть целый класс людей, которые упираются в одну идею-фикс и осуждают всех, кто поступает вопреки их убеждениям. Если бы этот джентльмен жил у нас, то обязательно подсел бы на сыроедение и таскал по пароходам судочки со злаками, которые нужно употреблять строго по часам в ущерб здоровому предутреннему сну.

– Капитан, что это было? – строго спросил лоцман, когда мы добрались до мостика. В отличие от меня, американец не запыхался и дышал размеренно.

– Чистое недоразумение, – приветливо ответил Антон Сергеевич. – Рыбака пропускали, и не могли разогнаться.

– Что ж, бывает, – усмехнулся дедуля.

Я искренне удивился выдержке мастера. Это же надо – после такой неловкой ситуации одним предложением свести конфликт на нет. Лоцман тут же перешел из раздраженного состояния в миролюбивое и взял на себя командование.

Портовые огни светили все ярче. Река Эшли заключила нас в объятия, неся навстречу терминалу через поля и неустанно работающие заводы, что задымляют всю округу даже ночью.

Глава 54

Прощание с судном – такой же неестественный процесс, как и восхождение на борт. Привычная обстановка подменяется чужеродной, а впереди – неизвестность. Удивительным образом морская жизнь вызывает не меньшее привыкание, чем сухопутная. Люди, с которыми проводишь долгое время рядом, становятся не семьей, но довольно близким окружением с общими проблемами, объединявшими вас в одну команду.

Сдав дела, я пошел на мостик, чтобы подписать документы. Еще на лестнице до меня донеслись напряженные голоса.

– Что значит, под свою ответственность? – вежливо, но жестко спросил Дмитрий.

– Так тебя же не было, – парировал Никита. – Пришлось что-то решать.

– Признаю, это мой косяк. Зря попросил открыть второй баллон, – встрял капитан.

– Все равно, ты должен был позвонить мне, – продолжал отчитывать своего зама старший механик. – Ты же видел, что из первого баллона вышел весь воздух. Зачем же было тратить еще один? К нам могла прийти береговая охрана с проверкой. Хорошо, лоцман вменяемый попался.

На этом месте я хмыкнул.

– О, Димон, – улыбнулся Антон Сергеевич. – Проходи, мы как раз закончили.

– Что, злорадствуешь? – спросил меня Никита. Выглядел он подавленно.

– Вовсе нет, – я пожал плечами. – Не суди по себе.

– Ишь ты, – второй механик смерил меня высокомерным взглядом и ушел вниз. Порой моряки расстаются и на такой ноте. Всем не угодишь.

– Что тебе подписать? – спросил капитан, забрав у меня из рук пачку бумаг.

– Все, – коротко ответил я, отчего Антон Сергеевич издал смешок.

– Приятно было поработать, тезка, – Дмитрий протянул мне руку.

– Взаимно, – сказал я. – Жаль, что недолго.

– Зато летишь домой, – хлопнув меня по плечу, стармех тоже ушел.

– Кажется, ты что-то хотел спросить, – мастер внимательно посмотрел на меня и протянул стопку обратно.

– Насчет характеристики… – неуверенно произнес я. – Можно рекомендацию на повышение?

– Не наглей, а, – беззлобно ответил Антон Сергеевич. – Нет, я вижу, что ты стараешься и много умеешь. Но тебе стоит еще набраться опыта.

– Ладно, понял. Вы правы, – сказал я.

– Я читал предыдущий отзыв, – добавил капитан. – Твой Василий – редкий чмошник. И вообще, он перед отъездом подрезал календарь из каюты. Мне уже тогда стало все ясно.