Такая игра - Дмитрий Сикорский

и неудобно, но это было лучше, чем вероятность вломиться в какую-нибудь железку. Стена тамбура быстро кончилась, и Данил переместился к самим воротам. Тут уже было полегче, поскольку снизу ворот виднелась слабая полоска, света, впрочем, не дававшая, но позволяющая оценить контуры ворот. Дойдя примерно до середины, он прислонил лом к воротам и принялся их ощупывать, ища механизм запирания. Где-то он слышал (или читал), что такие ворота при открывании механизма должны открываться сами, как раз на случай отключения электричества. Расчет был только на это, поскольку сдвинуть ворота руками было нереально.

Нащупав рукоятку механизма, Данил не без дрожи повернул его на себя, а потом с усилием опустил вниз. Механизм шел туго, со скрипом, но, тем не менее, шел и вскоре внизу что-то послушно щелкнуло. Однако ворота не шелохнулись. Он пару раз ткнулся в них плечом, но результат был смехотворный. Тогда он двинулся дальше вдоль ворот, прикидывая, что еще могло их держать. И почти тут же наткнулся на обыкновенный засов, правда, не сдвижной, а накидной, типа обыкновенного крючка, только гораздо мощнее. Холодея от мысли, что ворота все-таки сдвинулись и заклинили засов, он, нащупав петлю, осторожно потянул тяжелую пластину вверх. Вопреки ожиданиям, засов послушно откинулся, однако результат остался неизменен – ворота не открылись. В отчаянии Данил еще несколько раз толкнул ворота плечом, потом от души врезал ногой и длинно выругался, помянув и эту зону, и невезуху, и себя, полезшего в эту авантюру. Строителям капонира тоже досталось. Единственное, чего он добился – это того, что лом, ранее прислоненный к двери, от этих колебаний свалился вниз с жутким грохотом, заставив Данила подскочить и выпустить еще одну руладу, уже без конкретного адреса.

Успокоившись, Данил опустился на корточки и стал шарить по бетону, пытаясь нащупать упавший лом, пачкая при этом руки в чем-то маслянистом. Наконец, нащупав его, он подтянул лом к себе, поднялся и, развернув его плоским концом вниз, принялся бить туда, где виднелся край светлой полоски. Грохот стоял жуткий, но Данил все бил, стараясь попасть между воротами и порогом. Наконец ему повело и лом застрял в щели, чуть не вырвавшись из рук. Данил пару минут постоял, собираясь с силами, затем навалился на свободный конец всей своей массой. Несколько секунд ничего не происходило, потом внезапно воротина скрипнула и чуть-чуть подалась вперед. Полоска света слегка расширилась и Данил, воткнув лом под самый край, снова навалился на него, изо всех сил напрягая мышцы. Руки и спина дрожали в сумасшедшем напряжении, но ворота не двигались. Данил, уже теряя силы, был готов сдаться, как внизу раздался какой-то треск, лом сорвался с упора, и Данил чуть было по инерции не врезался в ворота. Вслед за этим половинка ворот медленно, с противным скрежетом, поползла наружу, действительно открываясь под собственным весом. Правда, инерции хватило лишь до половины, но и это уже была победа.

Данил выпустил из рук лом и пошатываясь уселся прямо у входа в капонир. Руки и плечи ощутимо болели после этого дикого напряжения, ноги дрожали и он уже второй раз пожалел, что не курит. Сигарета сейчас бы не помешала. Но сигареты не было, и поэтому он некоторое время просто сидел, бездумно глядя вперед. Наконец, придя в себя он поднялся и посмотрел, ради чего он так напрягался. Сейчас света было достаточно и он, заглянув внутрь, застыл в изумлении. Никакого склада ГСМ там не было и в помине. А в центре капонира красовался самый настоящий танк. И не просто танк, а легендарная «тридцатьчетверка». Уж ее-то он узнал сразу, благо насмотрелся на нее и в кино и в музее Советской Армии, в который его не раз водил отец. Самая настоящая «тридцатьчетверка», зеленого цвета, с номером на борту и с эмблемой гвардии. Одна гусеница, правда, отсутствовала. Покрутив головой, Данил увидел ее расстеленную на полу чуть в стороне. Люки у танка были открыты и Данил не удержался. В башню он не полез, а вот на место водителя забраться не преминул, ударившись с непривычки о крышку. Несколько минут посидел в водительском кресле, благоговейно касаясь рычагов и осматриваясь, насколько позволяло освещение. Но ничего интересного не обнаружил. Никаких личных вещей, ничего подходящего. Видимо, танк использовали тут в качестве учебного, поскольку ни снарядов, ни патронов Данил не увидел, хотя пулемет справа наличествовал. Он даже коснулся рукояток, едва дотянувшись с водительского кресла, но ничего нажимать не стал. Мало ли. Погладил на прощание холодную броню и стал выбираться, стараясь не удариться снова.

Выбравшись, он стал обходить танк по кругу, пытаясь найти то, ради чего он, собственно, сюда и забрался. Но ничего подходящего, увы, не было. Гаечные ключи на большой размер, два агрегата на козлах, опознанные Данилом как двигатели, траки, даже небольшой кран на колесиках. Не было только гаек. Сгодились бы и патроны к пулемету, но не было даже и их. В отчаянии Данил полез на танк, чтобы заглянуть в башню и тут на крышке моторного отделения обнаружил то, что искал. На расстеленной тряпочке рядком лежали два десятка гаек, достаточно крупных, но вполне подходящих. Видимо, отсюда что-то снимали, а на место поставить не успели. А гайки остались. Обрадованный, Данил сгреб их вместе с тряпкой. В карман они целиком не влезали, но все это были мелочи.

Осторожно спрыгнув с брони, Данил пошел к выходу, одновременно следя, чтобы гайки не рассыпались. На пороге он оглянулся и, неожиданно для себя, поклонился танку. Почему-то это показалось ему необходимым и правильным.

Снаружи ничего не изменилось и Данил поспешил к оставленной им куче. Солнце уже ощутимо жарило и надо было торопиться. Покидав хабар в сумку, он примостил сверху бутылку с водой и банку. Гайки он рассовал по карманам, предварительно привязав к ним пяток ленточек. Посмотрел вокруг, проверяя, не забыл ли чего, и, кинув прощальный взгляд на полуоткрытый капонир с танком, двинулся к краю площади.

Вообще-то ему надо было идти за капониры, строго между ними, но, вспомнив классическое произведение, он решил не рисковать. Тем более, что от края площадки шла укатанная дорога, причем примерно в нужном направлении. Кинув гайку, Данил двинулся по ней, насвистывая что-то из классики. Достаточно быстро он добрался до развилки и остановился в раздумьях. Ни одна из дорог не вела в нужном направлении, но правая, судя по всему, вела обратно к карьеру. Поэтому он двинулся по левой, пусть она и уводила его в сторону. Хотя он сомневался, что тут есть