Колыбель Героев - Алла Пинейру

Один день.

Браккенские озера.

Успели.

Когда я мысленно рисовала себе картину эпохального появления Ригнальяра из недр материка Винней, я почему-то представляла безлюдную равнину между Браккенских озер. И, разумеется, Наставника Шетта и его жертв — несколько силуэтов посреди этого огромного пространства.

Ага, конечно. Мои фантазии как-то не учитывали всех без исключения воспитанников и наставников Колыбели Героев. Верховный Наставник слишком долго ждал момента своего триумфа, чтобы ограничиться жалкой горсткой охраны, пусть даже состоящей из самых опытных в магнамарской цитадели воинов и магов. Из внешнего круга четко организованной защиты вокруг Ригнальяра на нас неподвижными, неживыми глазами смотрели самые маленькие воспитанники Колыбели.

Дети-куклы с каменными лицами. Легкие тренировочные мечи в руках мальчиков и девочек в серых рубашках. Готовые к магической атаке напряженные пальцы маленьких колдунов в рыжих балахонах. Что они могут, эти шестилетки, только-только принятые в Колыбель нынешней весной? Один раз взмахнуть мечом, поставить простенький щит, ужалить едва ощутимым зарядом боли, сорвавшимся с неумелых пальцев начинающих магов? Большего от них и не требовалось. Шетт не заботился о сохранности своего многочисленного войска. Первыми полягут малыши, и из-за их спин поднимутся семи- и восьмилетние. И так далее, по нарастающей, от периферии к центру — от самых слабых до самых сильных. Кольцо около самого Ригнальяра, я полагаю, замкнули наставники Колыбели — старшие воины и маги в этом разношерстном воинстве. Наставнику Шетту просто нужно время, чтобы провести ритуал. И он позаботился о том, чтобы это время у него было. Пока возможный враг его грандиозных замыслов пробьется через все кордоны, пока смахнет слабых, но не желающих отступать детей и подростков, пока доберется до воспитанников постарше, вроде нас — те уже очень и очень многое смогут ему противопоставить — пока попытается нащупать брешь в несокрушимой стене, образованной наставниками… Уже успеет пролиться чистая кровь семи рас, и Ригнальяр подарит проклятому древнему магу власть над разумом населения всего континента.

— Будь ты проклят, — прошептал у меня над ухом Эш, и не нужно было переспрашивать, кого он имеет ввиду. Мы спешились, и теперь стояли, разглядывая неподвижное воинство Наставника Шетта. Кажется, все шесть тысяч воспитанников и наставников Колыбели даже дышали в одном ритме. От них исходила неприятная, ощутимая физически пульсация, как от парализованного организма смертельно больного существа.

— Наставник Ринхат тоже где-то там, — так же шепотом сказала Натэя. Она вполне могла орать во весь голос и танцевать перед сомкнувшимся многолюдным кольцом голой. Никто из многотысячной охраны Шетта не шелохнулся бы. А вот попытайся магичка подойти поближе — тут уж пришлось бы пенять на себя.

Наставник Ринхат. Бледно-голубые печальные глаза, полные любви и боли. Он тоже где-то там, в толпе этих живых изваяний. Наверное, в самом центре. Я решительно тряхнула головой — не годилось за шаг до битвы превращаться в сопливое существо, чья голова занята какими-то романтическими бреднями. Не смей раскисать, Алата. Даже если пришел твой последний час.

— Я же говорил, что они придут! — после наших трагических перешептываний бодрый голос Юча прозвучал, как пронзительный крик. Азаль аж шарахнулась от мага, прижимаясь к Эшу.

— Кто они?!

— Мои братья и сестры из Гильдии Поваров. Я им говорил, и они поверили!!!

Юч был сам не свой от счастья, хотя его радостный вопль означал примерно «Ура, я умру не один, а прихвачу с собой еще пару десятков людей!»

— А еще там, кажется, собираются твои родичи, Азаль, — Эштерил указал на все прибывающую толпу сайг. Люди-кошки, вооруженные чем попало вплоть до выдернутых из оград колов, шипели на неподвижных пришельцев и были настроены воинственно. «Братья и сестры» Юча — не меньше сотни мужчин и женщин самой заурядной внешности — тоже были вооружены самым причудливым оружием, среди которого преобладала кухонная утварь. Будем надеяться, что они владеют этим сомнительным оружием хотя бы вполовину так хорошо, как разглагольствовал маг.

— Что ж, уже не так плохо, — пробормотала я, хотя даже о приблизительном численном равенстве двух противоборствующих сторон и речи не шло. Мне, как и Ючу, гораздо больше нравилась перспектива отправиться к Единственной в хорошей компании.

— Он очень слаб сейчас, — магичка явно разговаривала сама с собой. — У него уходит очень много сил, чтобы удерживать такое количество народу в своей власти. Если бы удалось как-то пробиться к Ригнальяру, минуя охраняющих, мы могли бы справиться с Наставником.

— А еще было бы хорошо, если бы разверзлось небо, и Единственная снизошла бы на землю, — по привычке огрызнулась я на Натэю, хотя думала примерно о том же, что и магичка. — И покарала бы того, кто покусился на такую огромную власть. Чудес не бывает, ты ведь знаешь.

— Знаю, — кажется, впервые Натэя не фыркнула в ответ. Мы встретились взглядами, и я как будто впервые увидела, какого цвета у магички глаза. Карие. Теплые.

— Знаю. Но так хочется…

Глава 52

Конечно же, небеса и не подумали разверзаться. Да и боги с богинями, которых Виннею покровительствовало немало, не спешили вмешаться в ход событий. Похоже, и аларинскому Оллохору, и виалларийской Шейрилин, и нашей Единственной было наплевать на то, что разумом поклоняющихся им существ завладеет какой-то мрачный хмырь. Как всегда, придется справляться самим. Вот как светлых эльфов за темных сватать, так это пожалуйста, это боги всегда за. Шактаяр, сволочь ты этакая, и где тебя носит? Нашел заварушку поинтереснее и устранился? Почему тебя нет, когда ты нам так нужен?

Умирать — так в хорошей компании.

Над долиной висела невыразительная серая хмарь, все никак не решающая пролиться дождем. Время тянулось. Пульсация «вот-уже-скоро», которую все мы ощущали, находясь в непосредственной близи от Ригнальяра, нарастала. Еще немного, и проклятый камень вылупится. А пока ничего не происходило. Колыбель Героев в полном составе безмолвствовала, охраняя покой своего Верховного Наставника, и не шевелилась. Вид неподвижной толпы живых кукол подтачивал моральный дух немногочисленного войска сопротивления, состоявшего примерно пополам из людей и сайг. Нужно было что-то предпринимать, пока не стало поздно. Но никто ничего не предпринимал. И даже не потому, что численное превосходство в несколько десятков раз кого-то останавливало. И люди, и сайг медлили нападать на детей. На малышей, образовавших внешнее кольцо. На внешне безобидных куколок с кажущимся игрушечным оружием. Трудно поднять оружие на неподвижного ребенка, который не кидается на тебя с кровожадным воем голодного демона, а просто стоит, невидящими глазами глядя куда-то вдаль. Трудно убедить себя, что там, за спиной этого ребенка, творится черное и подлое колдовство, из-за которого твои собственные дети закончат свои дни в безвольном рабстве. Трудно перешагнуть через себя.