Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра - Наталья Аверкиева

— А тут и решать нечего! У тебя контракт! У тебя работа! И вообще! Я тебя как лучшего специалиста рекомендовал! И что? Как ты с пузом будешь работать? Как ты трех детей будешь тащить одна? Не дай бог родится еще пара близнецов! Ну, черт с ним, я понимаю, ты дала слабину и переспала с ним, но рожать от него детей! Ты вообще в своем уме?! Ты от одного пару родила! Он тебе хоть центом помог? Он хоть чем-нибудь тебе помог? А если от другого родишь пару? Окей! Хорошо! Черт с ним, если бы хоть мужики были друзьями, а так… Маша, они же братья, близнецы! Это же инцест натуральный! Инцест в чистом виде! Твои младшие дети будут приходиться одновременно сводными и двоюродными старшим! Ты вообще в своем уме? — Он заводился всё больше и больше. Он уже не сидел, а метался по переговорной, нависая над ней, стучал кулаками по столу, швырял ручки.

— Это ты сейчас со мной разговариваешь таким страшным голосом? — спокойно спросила она, внимательно наблюдая за его перемещениями.

— Даю тебе три дня на решение этой проблемы. Даже слышать ничего не хочу! Не сделаешь аборт — выгоню вон. Из компании, из страны, отовсюду выгоню! Ты меня знаешь.

— Не дави на меня.

— Я всё сказал. Еще и «черную метку» тебе в личном деле поставлю, ни в одну страну никогда не въедешь. Ты меня хорошо слышишь? Аборт. И это не обсуждается.

—Ты меня хорошо слышишь? Аборт. Я всё сказал. И это не обсуждается!

— Ты сошел с ума? У меня двадцать вторая неделя! У меня дети в животе шевелятся! Они живые! Они же уже люди! Ты хочешь убить живых людей внутри меня? А обо мне ты подумал? Ты подумал, какой вред это нанесет моему организму?

— А мне плевать! Мне не нужны эти дети! Я не хочу их! Я не хочу детей от потаскухи!

— Потаскуха тут только одна! Ты каждый день видишь ее в зеркале!

— Ты мне не навяжешь их!

— Да пошел ты!

— Сама пошла!

Он смотрел на нее с ненавистью. С жаркой, жгучей, зашкаливающей ненавистью. Она ощущала его злобу каждым волоском на теле и чувствовала себя совершенно беспомощной перед этим потоком зла. Нельзя показывать ему слабость. Нельзя бояться нападающей собаки. Нельзя отводить взгляда. Нельзя отступать. Слезы сами потекли из глаз. Заметив это, он скривился, как будто оскалился, и ушел. Сначала из гостиной. Потом из дома. А она мысленно убеждала себя, что надо вычеркнуть его из своей жизни. Живот очень болел. Низ сильно тянуло. Она легла на диван, поджала ноги, обхватила живот и тоненько заскулила, обливаясь слезами.

— Папа нас любит… Просто у него это… к… к-кризис…И когда он пройдет, папа снова будет с нами… Если мы с вами, к… к-конечно, доживем до этого с… с-ветлого дня. Родриго… забери меня от-сюдааа… За-щи-тиииии…

— А сейчас мы с вами задуем свечку и загадаем желание! Вооот, смотрите, какой у нас красивый торт! Сашенька, подожди, не трогай это. На свечку надо дуть, а не хватать ее руками. Итак, какое бы желание нам загадать? — она тоскливо обвела взглядом кухню-столовую новой квартиры, в которую они въехали только вчера.

— Вжжжж, — возил новой машинкой по столу Даня.

— «Вжжж» мы купим не раньше, чем через год, и то если меня не выгонят с работы. А для этого нам нужны рейтинги. Не будет рейтингов — не будет работы — не будет «вжжж». Дядя Родя очень на меня рассчитывает в этом плане. Но как-то глупо загадывать это желание на ваш день рождения.

— Дай, — потребовал Саша у брата. Она сунула сыну в руки другую машинку, точно такую же, иначе подерутся.

— Хм… Дай… А это хорошая мысль, Сашуль. У дяди Роди сколько «вжжж»? Три. Зачем ему три «вжжж»? Правильно, ни к чему. Одну — ему, одну — жене, мальчишка у них еще до педалей не достает. Следовательно, надо его раскулачить. Не облезет, если машиной со мной поделится.

Голова оставалась отчаянно пустой. Желание, которое она действительно хотела бы озвучить, робко затаилось в самом дальнем углу ее сознания. Как жить дальше? И вообще стало не совпадать, как хочется поступить и как правильно поступить. Очень хочется поступить, чтобы было правильно, но хочется, чтобы было, как хочется. Она смотрела, как горит единственная свеча на торте, и не было сил даже улыбнуться. По щекам ползли слезы, она подхватывала некоторые из них языком, и вздыхала. Глупо, конечно, рассчитывать, что тебе позвонит вся родня на новый номер или напишет куча друзей на новую почту, если ты сама только вчера зарегистрировала новый почтовый ящик, завела новые ники в скайпе и асе, да и местный телефонный номер ты тоже купила только вчера. Каулитц наверняка уже поднял всех на уши. Подло было поступать с ним так. Он всю неделю смотрел на нее побитой собакой, подлизывался, заискивал. Она всю неделю ждала его объяснений, какой угодно лжи, даже самой фантастической. Она выла ночами, пряталась от всех днем, отвечала только на его звонки, она ждала, когда же он скажет. Том тянул, смотрел, блеял, заискивал, клялся в любви и молчал. Второй раз на те же грабли. Второй раз…

— Он сделал мне предложение. Ну, то есть, не совсем сделал… Но я просто прусь, когда он начинает фантазировать о нашем совместном будущем. Ведет себя так… — она хихикнула.

— Как? — снисходительно.

— Родь, он ведет себя, как дурак! Просто это надо видеть! Его взгляды, улыбки… Он счастлив рядом со мной, понимаешь? Это видно. А вчера… Обещай, что ничего не скажешь, я сама от себя в шоке… В общем, ты проиграл наш позавчерашний спор!

— Оу, не говори, что он приехал и ты ему дала!

— Да! Как я и просчитала! На том самом поезде!

— Больной…

— Ты бы видел его лицо, когда он обнаружил, что я его встретила фактически голая!

— Маш, избавь меня от интимных подробностей.

— Я не могу! Кому я еще могу об этом рассказать? И он… Боже! Родриго! Он был божественным! А потом он сказал, что в выходные он официально представит меня своим родителям, как свою невесту, и попросит у моих родителей моей руки! Я такая счастливая! У меня будет семья! Настоящая семья! Том любит моих детей, любит меня. Я еще никогда не была такой счастливой!

— Эм… Маша… — Его голос был удивленным и растерянным. Он смотрел куда-то чуть в сторону. Она вытянула шею, словно могла увидеть что-то на его мониторе. — Прости, возможно, ты сейчас передумаешь…

— Нет-нет! Ни в коем случае! Я выйду за него. И мне плевать, что по этому поводу будет думать Билл. У меня есть человек, который меня любит, я чувствую себя очень счастливой. А больше мне ничего не надо.

— Маша, все-таки…

— Том классный. В нем есть всё то, чего мне так не хватало в Билле. И он очень любит нас. Мне хорошо с ним по жизни, мне очень понравилось с ним в постели. Он готов к семейным отношениям. Он надежный, Родя. Понимаешь? Он надежный.

— Что-то я так не думаю…

— Нет, я много лет прожила с ним бок о бок, Том действительно очень надежный.

— Маша, у меня есть две новости: одна хорошая, вторая не очень.

— Давай плохую.

— Лучше с хорошей. Группа объявила о возвращении на сцену в прежнем составе.

— Тоже мне новость! Том как раз вел переговоры с инвестором.

— А ты в курсе, кто инвестор?

— Я не спрашивала. А что?

— Ничего. Я бы спросил.

— Оно мне надо? Это его дела. А какая плохая новость?

— Том Каулитц женится.

— О, Боже! Он уже об этом объявил? — перепугалась она.

— Да. Новость только что в ленте появилась… Маш... Ты это... — замялся он. — Держи ссыль, и не говори потом, что я на него наговариваю.

В окне сообщений замигала ссылка. Она нажала ее.

«Том Каулитц женится» — незамысловато гласил заголовок открывшейся новости. И фотография Тома и… Сью?

Из легких выбило воздух. Казалось, что кто-то очень близкий в самый неожиданный момент перерубил позвоночник. Она даже не смогла закричать. Если бы сейчас она не сидела за столом, то всенепременно рухнула бы на пол.

— Она видимо ломалась не так долго, как ты, — попытался пошутить он.

Фотография Тома и Сью.

Он говорил, что вечером будет на каком-то мероприятии, а потом постарается приехать.