Иван Грозный - Руслан Скрынников

Стрелецкий командир Никита Голохвастов, известный своей отчаянной храбростью, вынужден был надеть монашескую рясу, чтобы избежать гнева Грозного. Но монастырь не спас его. Царь велел привести его и сказал, что поможет бравому иноку поскорее взлететь на небо. Голохвастова посадили на бочку с порохом и взорвали.

В юности Иван увлекся религией, в зрелые годы стал законченным фанатиком. Многие жестокие и непостижимые его действия имели в качестве побудительного мотива религиозный фанатизм. Ходили слухи, будто царь собственноручно душил своих незаконнорожденных детей, неугодных Богу.

От сумасбродств и жестокостей Иван легко переходил к покаянию. Монахи, немало претерпевшие от Грозного при его жизни, объявили его после смерти благочестивейшим государем. Между тем в конце жизни в поведении Грозного становятся заметны резко выраженные черты юродства и скоморошества (Д.С. Лихачев). С удивительной легкостью царь Иван переходил в своих писаниях от смирения к гордыне и гневу, унижавшему и уничтожавшему собеседника. Царь не прочь был затеять словесный поединок с жертвой в тот момент, когда палач уже приготовил топор.

Среди пороков, которые царь признавал за собой, фигурировали корыстолюбие, ненасытное «грабление» чужих имений. Иван, унаследовавший от предков богатую казну, не разбирался в средствах, добиваясь ее пополнения. Судя по размерам обоза, доставившего в Новгород царскую сокровищницу, в казне хранилось несколько тысяч пудов золота и серебра в слитках и звонкой монете. Грозный обладал коллекцией драгоценных камней, одной из лучших в Европе.

Иван питал пристрастие к представлениям скоморохов. После сожжения Москвы там трудно было найти комедиантов и музыкантов, и царь, решив весело отпраздновать свадьбу с Марфой Собакиной, послал слуг за музыкантами в Новгород, недавно им разгромленный. Местные власти отнеслись серьезно к царскому повелению. По всем городам и волостям была проведена перепись скоморохов и «веселых людей» с медведями. Всех, кого удалось отыскать, усадили в телеги и увезли в Александровскую слободу.

Грозный любил медвежьи потехи. На его глазах «веселые люди» заставляли ученых мишек плясать, кувыркаться и бороться. То было древнейшее цирковое представление на Руси. Иногда опричники напускали медведей на опальных или на толпу зевак.

Царь веселился, наблюдая за толпой, разбегавшейся при виде свирепых животных.

Другой его забавой была травля собаками людей, обшитых в «медведно» (медвежьи шкуры). Толковали, будто новгородский архиепископ Леонид стал жертвой такой потехи. Но свидетельство об этом легендарно.

Дворцовые охотники устраивали настоящие бои с медведями, пойманными в лесу. Они входили в загородку, вооруженные рогатиной. Царь любил наблюдать за такими боями и платил бойцу сумму, составлявшую годовое жалованье сына боярского.

Составить сколько-нибудь точный портрет Ивана IV трудно из-за недостатка достоверных данных. Среди немногих царских портретов наибольшими достоинствами отличается самый ранний, написанный неизвестным московским художником и вывезенный в Копенгаген. Черты лица изображенного на нем человека достаточно запоминающиеся: высокий лоб с большими залысинами, удлиненный, немного крючковатый нос, пышная борода. Ценность портрета снижается, однако, тем, что он написан в условной, почти, иконописной манере.

К числу ранних изображений Грозного относится фреска на стенах Новоспасского монастыря в Москве. Но фреска выполнена в еще более условной манере, чем копенгагенский портрет. В благообразном царском лике индивидуальность вовсе утрачена. Недостоверны обличительные портреты Грозного в немецких летучих «листах», показывающих хитрого, жестокого азиата в косматой шапке.

В поздних изображениях Ивана из «Титулярника» XVII в. все схематично — и орлиный нос, и грозно сдвинутые брови. Живописное изображение может быть дополнено литературными портретами Грозного. Самый известный из них принадлежит перу писателя начала XVII в. князя Семена Шаховского. «Царь Иван, — писал Шаховской, — образом нелепым, очи имея серы, нос протягновен и покляп, возрастом велик бяше, сухо тело имея, плещи имея высоки, груди широки, мышцы толсты».

Некоторые детали этого портрета внушают сомнения. Например, Шаховской пишет, что у царя были серые глаза, это не согласуется с известным отзывом Ивана о людях с серыми глазами. «Где обретешь мужа правдива, иже серы (или „зекры“ — голубые) очи имуща?» — спрашивал Грозный у Курбского. В приведенном описании имеются и другие несообразности, которые объясняются, вероятно, тем, что автор обрисовал внешность царя с чужих слов. Что же касается замечания по поводу «нелепого образа», оно носит слишком полемичный характер. Даже противники, не пожалевшие красок для очернения «тирана», ни словом не обмолвились насчет его отталкивающей внешности. Менее пристрастные авторы, вроде итальянских и английских купцов, определенно писали, что Иван обладал привлекательной внешностью и даже был хорош собой. Как видно, Грозный отличался внешним благообразием, во всяком случае его облик не отражал внутренней жестокости. В этом пункте первый скульптурный портрет Грозного, выполненный в наше время М.М. Герасимовым, не вполне согласуется с показаниями источников. Всего подробнее внешность царя описал австрийский посол. По его словам, в 45 лет Иван был полон сил и довольно толст.

Царя отличал высокий рост, у него была длинная густая борода рыжего цвета с черноватым оттенком, бритая голова и большие бегающие глаза. Более всего австрийца покорила царственная осанка Грозного.

Проект создания в Ливонии вассального королевства рухнул после неудачной осады Ревеля. Автор проекта опричный боярин Таубе изменил царю и возглавил мятеж в Юрьеве. Воеводы подавили мятеж в течение двух часов, Таубе бежал в Литву. Царь потребовал от короля выдачи изменника, но получил отказ и велел казнить многих ливонских пленных. Эти события не оказали длительного влияния на внешнеполитическую ориентацию России.

Разгром Крымской орды

Угроза со стороны Крыма побудила Москву искать мира с Речью Посполитой. Через литовского посла царь передал в Краков предложение о союзе против турок и татар.

Смерть короля Сигизмунда II помешала реализации этого плана.

Мирная инициатива царя была связана с крушением русско-шведского военного союза и возобновлением военных действий в шведской Ливонии. Считая Юхана III своим личным врагом, Иван направил ему послание, составленное в заносчивых и высокомерных выражениях. Он потребовал, чтобы шведский король признал себя вассалом русской короны и немедленно уступил Ревель. Дипломатический нажим был подкреплен военной демонстрацией на шведской границе. Под предлогом войны со шведами царь в 1572 г. покинул столицу, несмотря на угрозу татарского нападения, и прибыл в Новгород в сопровождении «двора» и стрельцов. Русское командование планировало после отражения татар перебросить армию из-под Москвы в Новгород и изгнать шведов из Ливонии. Но сражение на южных границах затянулось. В войне с татарами армия понесла тяжелые потери, ввиду чего поход в Ливонию был отложен.

Грозный направил шведскому королю второе бранное письмо. Я надеялся, писал царь, «что уже ты и Свейская земля в своих глупостях познаетесь», но обманулся: «ваше воровство все наруже, опрометывается, как бы гад, разными виды». Царь предупредил Юхана III, что вскоре наведается в его владения, и сдержал свое слово. В конце 1572 г. он с большой армией вторгся в шведскую Ливонию и овладел замком Пайда (Вейсенштейн).

Между тем на южных границах события развивались своим чередом. В Крыму взяла верх военная партия. Россию опустошали голод и чума. Царская армия потерпела поражения под Ревелем и Москвой. Русская столица казалась татарам легкой добычей. Ее старые укрепления были уничтожены пожаром, а новые, наспех возведенные, не могли полностью их заменить. Военные неудачи поколебали русское владычество в Поволжье и Прикаспии. Ногайская орда окончательно порвала вассальные отношения с Москвой и примкнула к антирусской коалиции. Покоренные народы Поволжья пришли в движение и попытались сбросить власть царя.

Союзниками Крыма выступили многие адыгейские князья с Северного Кавказа. За спиной крымцев стояла крупнейшая в Европе военная держава — Османская империя. В такой ситуации хан надеялся отторгнуть от России Среднее и Нижнее Поволжье, сжечь и разграбить Москву. Султан направил в Крым специальную миссию для участия в походе на Русь.

В ожидании нового нашествия русские к маю 1572 г. собрали на южной границе около 12 000 дворян, 2035 стрельцов и 3800 казаков. Вместе с ополчениями северных городов армия насчитывала немногим более 20 000, а с боевыми холопами — более 30 000 воинов. На стороне татар был численный перевес. Во вторжении участвовало от 40 000 до 50 000 всадников из состава Крымской, Большой и Малой ногайских орд.